Глава пятая

Элла

Я быстро принимаю душ и одеваюсь. Не торопясь, наношу макияж на запястья, следя за тем, чтобы он лег ровно. Я все еще не могу поверить, что Дин их видел. Я никому не позволяю их видеть, никогда. Обычно я так тщательно скрываю эти шрамы. Я затаила дыхание, ожидая, что Дин спросит о них.

Но он так и не спросил. Он не расспрашивал меня о моей панической атаке. Он просто сидел со мной, держал меня за руку и ждал. Дин всегда умел успокоить меня и заставить чувствовать себя в безопасности. Я не была уверена, что когда-нибудь почувствую это снова, пока он не обнял меня, шепча на ухо обещания о будущем.

Я хочу верить ему. Хочу сдаться и использовать этот шанс. Но он сломал меня однажды. Я не переживу этого снова. Я до сих пор не оправилась от того, что было четыре года назад. И вряд ли когда-нибудь оправлюсь. Как можно жить дальше после того, как у тебя вырвали сердце из груди?

Я хочу позволить ему присвоить меня и посмотреть, что из этого выйдет. Я хочу его так же сильно, как и четыре года назад, а может, даже больше. Я была влюблена в него с пятнадцати лет. Я пыталась сделать все, чтобы он обратил на меня внимание, чтобы он захотел меня. Потом на меня напали, и он стал моим спасителем.

Следующие два месяца он каждую ночь пробирался в мою спальню. Он обнимал меня, пока я плакала, засыпая у него на груди. Я знаю, что он что-то чувствовал ко мне, что-то большее, чем просто платонические чувства. Он видел во мне нечто большее, чем просто младшую сестру своего лучшего друга. Этот засранец просто не хотел ничего менять. Он предпочел дружбу с Заком мне, по крайней мере, так казалось в то время.

А теперь он здесь, утверждает, что я его — что бы это ни значило. Хочу ли я быть его? Да, черт возьми, хочу. Я хочу этого больше всего на свете. Я хочу его больше всего на свете, особенно после этого поцелуя. Мне казалось, что я не могу насытиться им. Мне буквально хотелось влезть ему под кожу, проникнуть в его нервную систему, как он поступил с моей.

Я чуть не кончила, когда почувствовала под собой его твердость. Я знаю, что неопытна в этом, в сексе. Меня целовали раньше, еще в школе, но я никогда не позволяла другому мужчине прикасаться ко мне. В университете я несколько раз пыталась ходить на свидания, но у меня ничего не получилось. Никто не был им. Захочет ли он меня, когда узнает, насколько я неопытна? А когда он поймет, насколько я сломлена? У меня был легкий приступ паники. Как он отреагирует, когда узнает, что я делаю с собой?

Почему в моей жизни никогда ничего не бывает просто? От внутренних терзаний меня отрывают крики внизу. В конце концов, мне придется пойти и посмотреть правде в глаза. И я могу с этим покончить. Когда я говорю «посмотреть правде в глаза», я имею в виду Зака. Я знаю, что должна встретиться с ним лицом к лицу. Я знаю, как он отреагирует. Именно поэтому я заставила Брэя пообещать не говорить ему.

Я спускаюсь вниз по лестнице, и у меня сводит живот, когда я вижу, что происходит. Зак направляет пистолет на Дина. В голове проносятся воспоминания о том, как я увидела Брэя на больничной койке после ранения. Нет, это не повторится.

— Назови мне хоть одну причину, почему я не должен пристрелить тебя прямо сейчас? — говорит Зак без каких-либо сомнений, с жесткими, как камень, чертами лица. Он выглядит так, будто действительно готов выстрелить в него, и ничто его не остановит. Я никогда не боялась своих братьев, но сейчас Зак пугает меня до смерти.

— Потому что я чертовски сильно люблю ее, чувак. Можешь пристрелить меня. Но это ничего не изменит. Она всегда будет моей, что бы вы, ублюдки, ни делали.

Мои шаги замирают. Он любит меня. Было бы чертовски приятно, если бы он сказал мне это до того, как сообщил моим братьям. Мужчины такие идиоты, тупые, бл*дь, идиоты.

— Как долго ты трахал мою сестру за моей спиной? Я, бл*дь, доверял тебе, мудак! — кричит Зак.

Я прохожу мимо Дина и Брэя. Планирую подойти к Заку и дать ему пощечину. Как он смеет так говорить обо мне. Как он смеет направлять пистолет на Дина. Сильные руки Дина обхватывают меня за талию, останавливая мои движения, и пытаются притянуть меня обратно за его спину. Я улыбаюсь.

Брэй смеется.

— Ну, я не могу дождаться, чтобы увидеть. — Он потирает руки. Дин не знает, что я уже не та беспомощная девочка, какой была раньше. Когда он прижал меня к кровати, я притворялась, что борюсь. На самом деле я не хотела вырываться из-под него. Я позволила ему думать, что я слабая. Мне должно быть стыдно за то, что я собираюсь сделать. Но это не так.

Занося левую ногу, я бью изо всех сил. Мне должно быть стыдно, что я собираюсь причинить ему боль, но это не так. Никакая физическая боль не сравнится с тем эмоциональным потрясением, от которого я страдаю последние четыре года. Кроме того, я много часов наблюдала за тем, как Дин и Брэй тренируются вместе. Я знаю, что он справится с любым моим ударом.

Согнувшись в талии, я тяну вниз его руку. У меня есть преимущество неожиданности, и я использую ее в своих интересах. Он этого не ожидает. Я использую его вес против него самого, толкая его на спину. Он с грохотом приземляется на пол.

Я смотрю вниз с улыбкой на лице: его шокированное выражение лица приносит мне гораздо больше радости, чем следовало бы. Я не теряю времени. Я знаю, что он придет в себя и вскочит на ноги. Перепрыгнув через его тело, я подхожу к Заку и выхватываю у него из рук «Глок». Он в таком же шоке, как и Дин. Тем временем Брэй смеется во весь голос.

Вытащив магазин, я большим пальцем вытряхиваю четырнадцать патронов, каждый из которых падает на пол у ног Зака. Как только магазин пустеет, я передергиваю затвор и выбрасываю патрон из патронника. Затем я передаю пистолет и магазин обратно Заку с улыбкой на лице.

— Никогда больше не наставляй пистолет на члена семьи, придурок. — Повернувшись лицом к Брэю и Дину, который теперь стоит на ногах с огромной ухмылкой на лице, я спрашиваю: — Так кто из вас хочет пригласить меня на завтрак? Потому что я умираю с голоду.

— Извини, сестренка, не получится. Мне нужно встретиться с Райли в спортзале. Девчонки разбегаются от нее в ужасе.

Дин скорчил Брэю рожицу и покачал головой.

— Как будто я собирался позволить тебе забрать ее. Принцесса, пойдем. — Он протягивает мне руку. Я опускаю взгляд с его лица на руку, пока он ждет моего решения.

Через минуту я беру его протянутую руку. Его пальцы переплетаются с моими. Это правильно. Это естественно, как будто мы держались за руки целую вечность. Сзади меня раздается рычание, а затем безошибочное ругательство Зака.

— Разберись с этим, пожалуйста, — говорю я Брэю, проходя мимо. Я не оглядываюсь, пока иду к двери, рука об руку с Дином.

— Элла. Подожди, — зовет Брэй.

Повернувшись, я смотрю на него и жду. Я знаю, что он собирается сказать.

— Как долго?

— Шесть месяцев. — Я улыбаюсь и выхожу за дверь.

Поездка на машине до кафе прошла в молчании. Дин всю дорогу держал меня за руку, его большой палец выводил маленькие круги вокруг моего запястья. Я пыталась отдернуть руку. Я знала, что он сможет почувствовать шрамы, которые я так старательно скрываю. Он лишь крепче сжал мою руку, не желая отпускать.

Сейчас, сидя здесь, в кафе, с видом на Сиднейскую гавань, мы в уютной тишине изучаем меню. Солнце освещает залив. Большие белые яхты заполняют гавань; они выглядят умиротворяюще. Оказаться на воде, уплывая в закат, кажется неплохим способом провести день.

— Что ты хочешь съесть? — спрашиваю я его. Я не могу выбрать. Может, он подбросит хорошую идею.

Дин ухмыляется.

— Принцесса, того, что я действительно хочу съесть, нет в меню.

Ладно, я сегодня не очень быстро соображаю: мне потребовалась целая минута, чтобы понять, что он имеет в виду. Когда я поняла, мои глаза расширились, а щеки запылали. Слава богу, что моя оливковая кожа скрывает румянец, который в противном случае был бы очень заметен сейчас.

— А, ну. Эм… — Черт, у меня нет подходящего ответа. Я не знаю, как на это ответить. Вообще. — Ты когда-нибудь думал о покупке яхты? — произношу я первое, что приходит в голову.

Глаза Дина загораются, и он смеется.

— Яхты? У меня уже есть одна, — говорит он так непринужденно, как будто иметь яхту — это, бл*дь, совершенно обычное явление.

— Когда у тебя появилась яхта? И мы говорим о яхте для сутенеров или о маленькой моторной лодке, которую ты называешь яхтой? — с любопытством спрашиваю я.

— Это не моторная лодка. Она досталась мне в наследство от отца. Как-нибудь я тебя на ней покатаю.

— Ладно, я думаю о блинах, — объявляю я, закрывая меню, и откладываю его в сторону.

Официантка подходит к столу, коротко смотрит на меня, а затем одаривает Дина похотливым взглядом. Привет, Барби из Малибу. Я прямо здесь. Мне не нравятся ревнивые и собственнические чувства, которые я испытываю сейчас. Это иррационально. Я беру нож для масла и крепко сжимаю его. Перебираю в уме все возможные способы использования этого ножа прямо сейчас, чтобы никто не заметил.

Я уже собираюсь опустить нож под стол… Мне просто нужно почувствовать боль. Мне нужно избавиться от этих чувств. Я могу сделать небольшой разрез на бедре; никто не заметит. По крайней мере, обычно никто не замечает. Дин тянется через стол, хватает меня за руку, которая в данный момент сжимает нож так, будто от этого зависит моя жизнь.

— Что ты хотела, детка? — спрашивает он, не отрывая от меня глаз.

Я слегка ослабляю хватку ножа; на глаза наворачиваются слезы, когда я смотрю на него. Как он так хорошо меня понимает? Как он узнал, что я собираюсь сделать?

— Блины со сливками и клубникой, — шепчу я. Дин улыбается мне.

— Две порции блинчиков со сливками и ягодами. Один мокко и один крепкий черный. Спасибо. — Дин отпускает официантку. Я жду, что он начнет задавать вопросы, как только официантка уйдет. Я не знаю, как на них отвечать, но я вижу их в его глазах.