— Она выпьет еще один, — смеется Карвер, поднимая взгляд на официанта.

— Нет, Фелипе, — говорю я, глядя ему в глаза. — Это все. Больше не надо. Хорошо?

Не уверена, что Фелипе послушает мою просьбу, поскольку уходит через весь зал. Я смотрю на Карвера. Он расслаблен, на лице развратная ухмылка. Это прокладывает прямой путь к центру моего либидо, заставляя все тело пылать в огне. Хотя нас окружает пара сотен человек, такое чувство, что на всем Манхэттене нас только двое.

— Эй, — говорит Хэлли, дотрагиваясь до моей руки. Я вздрагиваю от неожиданности. В голове туман, текила быстро выветривается.

— Только что звонила Кэмрин, у нее чрезвычайная ситуация, и я сказала ей, что…

— Иди, — говорю я, пытаясь отмахнуться от нее.

— Точно? Ты приехала сюда на такси, верно?

Я киваю, чувствуя тяжесть в голове.

— Со мной все будет в порядке. Я доеду обратно на такси.

Мои глаза закрываются, когда я пытаюсь сориентироваться. Слышу, как Карвер и Хэлли обмениваются словами, но не могу разобрать их из-за рева толпы, приветствующей группу. Когда открываю глаза, я вижу, что Карвер внимательно наблюдает за мной.

—Ты в порядке? — спрашивает он.

— Я слишком быстро пьянею из-за небольшого веса, — икаю я. — А ещё редко выхожу на улицу.

— Это две маргариты так на тебя подействовали?

— Я выпила бокал или два вина, прежде чем пришла сюда, — признаю я. — И сделала это довольно быстро.

— Ты ела сегодня что-нибудь?

Пытаюсь восстановить события дня, но перед глазами все расплывается.

— Ты должна поесть, Эмити. Оставайся на месте.

Он уходит на несколько минут. В баре появляются все больше людей, и я чувствую, как у меня на лбу проступает струйка пота. Вода закончилась, и передо мной стоит только маргарита. Я допиваю ее.

К тому времени, как Карвер возвращается с тарелкой картошки фри с сыром, я, к счастью, совершенно забываю о том, что пьяна в стельку. Я раскачиваюсь взад-вперед под музыку, когда он садится на свое место.

— Ты выпила вторую порцию? — спрашивает он.

— Совершенно точно, — отвечаю я, не в восторге от намека на обвинение в его тоне. — Было очень вкусно.

— Вкусно? — усмехается он. — Вот, съешь немного картошки.

Я морщу нос.

— Все, что на этой тарелке, наверняка, обработано.

— И что? Ты гурман-сноб?

— Никак нет, — смеюсь я, думая о том, как привлекательно он выглядит с расстегнутыми двумя верхними пуговицами рубашки. — Но я многое узнала о «от фермы к столу» (Farm to Table (от фермы к столу) — мировое движение в поддержку использования местных продуктов от локальных хозяйств. И проводниками его часто выступают рестораны - умение шеф-поваров найти необычные сочетания, раскрыть вкус простых составляющих блюда, поднимает ценность местных продуктов, сокращает расстояние между фермой и столом потребителя) в Калифорнии. Это изменило мое отношение к еде.

— То есть ты ешь только местную еду?

— Да. Но иногда не только местные продукты. Также сезонную и чаще всего органическую.

— Звучит здорово, — морщится он, подцепляя кусочек картошки фри и отправляя его в рот. — Эта картошка просто восхитительна на вкус.

— Ты когда-нибудь пробовал курицу на свободном выгуле? Или местный мед? Или клубнику, собранную в то утро, когда ты ее покупаешь на рынке? — спрашиваю я, слова вылетают не так быстро, как я обдумываю. — В Санта-Монике есть заведение недалеко от пирса, где подают все блюда, приготовленные из того, что они могут приобрести на местных фермерских рынках или у фермеров-самоходчиков, или из того, что они выращивают сами. Это довольно увлекательно, Карвер.

— Похоже на то. — Он склоняет голову. — Я никогда не видел, чтобы ты так о чем-то говорила.

Взяв картошку фри, я откусываю кусочек.

— По воскресным утрам в «Хэнли», - так называется ресторан, о котором я тебе рассказывала, - мы обычно брали всю запасенную на неделю еду и готовили ее, устраивая что-то вроде бесплатной столовой для бездомных. Я работала там волонтером почти каждую неделю. — Я откусываю еще кусочек, даже не пробуя его на вкус. — Среди людей было такое чувство единения, сплоченности. Я действительно скучаю по этому.

— Может, ты найдешь что-то подобное здесь, — предлагает он.

— Надеюсь.

Мы обмениваемся картошкой фри и еще несколькими улыбками, но остаемся каждый при своем мнении. Наконец, когда музыка становится более роковой, мы начинаем морщится.

— Похоже, мне пора домой, — говорю я, нащупывая свою сумочку на сиденье рядом со мной. — Где Фелипе?

— Оставайся здесь, хорошо?

Кивнув, провожу пальцами по молнии, пытаясь найти свой бумажник. Прежде чем успеваю его достать, Карвер возвращается. Он стоит рядом со мной, от него исходит энергия, которая почти сбивает меня с ног.

— Ты готова?

Я начинаю вставать, слегка покачиваясь на каблуках. Он берет меня за локоть своими большими руками и помогает подняться на ноги. Тяжело дыша, жду, когда он отпустит меня. Но он не отпускает. Вместо этого, положив руку мне на поясницу, он ведет меня к выходу.

— Я не заплатила Фелипе, — вспоминаю я, когда мы выходим на теплый вечерний воздух.

— Я позаботился об этом.

— Я верну тебе деньги.

— Конечно. — Он подзывает такси и через несколько секунд садится на сиденье рядом со мной. — Какой у тебя адрес?

Он повторяет мой ответ водителю, и мы вливаемся в поток машин.

— Тебе не обязательно нянчиться со мной, — вздыхаю я, откидывая голову на спинку сиденья. — Я уже большая девочка, знаешь ли.

— Я вижу.

Машина мчится сквозь плотное движение, запах каких-то благовоний почти убаюкивает меня. Текила оседает у меня в желудке, затуманивая разум от логических мыслей.

И действий.

Зевнув, склоняю голову набок и прижимаюсь к плечу Карвера. Что-то в глубине моего сознания кричит мне, чтобы я подняла ее, но я этого не делаю. Это слишком приятно. Затаив дыхание, жду его реакции. Его тело чуть-чуть ерзает на сиденье, но это все. Он ничего не говорит, не отмахивается от меня.

Его одеколон смешивается с ароматом в машине, и я оказываюсь на грани того, чтобы прижаться к его груди.

— Я так хочу спать, — едва слышно говорю я.

— У тебя, наверное, смена часовых поясов. Когда ты сюда прилетела?

— Несколько дней назад. Наверное, ты прав.

— Обязательно поспи и пей много жидкости. — Он поворачивается, чтобы видеть мое лицо. — Но не текилу.

— Обычно я не пью текилу. Или что-нибудь еще, кроме бокала вина по случаю.

— Я тоже мало пью, — признается он. — Пиво пару глотков и все - мне хватает. Просто нет времени на такие вещи.

— Разве я не знаю, что…

Такси кренится вперед, чуть не выбивая меня с сиденья, прежде чем с визгом остановиться.

— Полегче, — смеется Карвер, поддерживая меня. Он протягивает таксисту сверток денег еще до того, как я успеваю найти свою сумочку на полу. Он открывает дверь и протягивает мне руку. Я изучаю его лицо, угловатое и поразительное, в то время как огни позади отбрасывают на него очаровательную тень. С некоторым трепетом я смотрю на его протянутую ладонь.

— Я могу сама оплатить такси, — указываю я.

— Никто не сомневается, — улыбается он. — А теперь пошли, пока водитель не уехал с тобой в машине.

Затаив дыхание, я вкладываю свою руку в его. От тепла и его уверенности я почти задыхаюсь. Соприкосновения кожи с кожей, даже если это всего лишь наши ладони, достаточно, чтобы заставить меня пошатнуться, когда я встаю. Я осознаю, что такси отъезжает от меня, но не могу отвести взгляда от Карвера.

— Ты в порядке? — спрашивает он. В его глазах нет того юмора, который обычно вижу. Вместо этого они наполнены чем-то, что заставляет меня снова пошатнуться. — Вот. Давай я помогу тебе войти.

— Со мной все будет в порядке.

— Не сомневаюсь. Но вот в чем дело: каким бы мудаком ты меня ни считала, а может, так оно и есть, у меня есть совесть. — Моя рука все еще крепко держится за его, и он нежно сжимает ее. — Пойдем.

Воздух становится приятнее, когда мы проходим несколько футов до двери здания. Ральф, посыльный, приветствует нас, когда мы входим. Карвер ведет нас к лифту через почти пустой холл, и при быстром нажатии стрелки двери лифта распахиваются, унося нас наверх.

Оказавшись внутри, я прислоняюсь к зеркальной стене и снимаю туфли на каблуках.

— Не волнуйся, — говорю я, прислоняясь головой к стеклу. — Я не раздеваюсь.

— Какая жалость. — Он засовывает руки в карманы и сосредоточенно смотрит на цифры над лифтом. — Не думаю, что у меня был шанс сказать это, но приятно снова оказаться на твоей орбите.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он пожимает плечами.

— Просто приятно снова тебя видеть, Эмити.

— Да, что ж, а мне приятно снять эти туфли, — бормочу я, проходя мимо него, когда двери открываются.

Держа каблуки в руках, я преодолеваю несколько футов до двери в свою квартиру с гораздо меньшей грацией, чем хотелось. Мои туфли с грохотом падают на пол.

— Скажи, что я не оставила свои ключи в баре, — стону я, роясь в сумочке. — Черт возьми.

— Похоже, придется идти ко мне домой, — поддразнивает он.

Я бросаю взгляд в его сторону, пока добираюсь до дна своей сумочки.

— Вот они!

— Вторая неудачная попытка за день.

Моя рука опускается, ключи звякают друг о друга. Карвер прислонился к стене, скрестив одну ногу перед другой. Я размышляю, что бы подумала, если бы оглянулась и увидела его там, а не весь этот хлам вокруг нас.

Ответ прост. Я бы потеряла гораздо больше одежды, чем просто туфли.

Его челюсть сжата, взгляд почти злой. Уголки его полных губ изгибаются в полуулыбке, настолько дьявольски соблазнительной, что последняя часть барьера, не разрушенная текилой, исчезает.

Я пытаюсь открыть замок один раз. Второй. Третий, прежде чем он выхватывает ключ у меня из рук. Карвер вставляет его, и ручка поворачивается.

— Ты так легко вставил. — Я наклоняюсь, чтобы подобрать каблуки, полностью отдавая отчет своим словам.

— Что сказать? Это дар.

Мои босые ноги шлепают по мраморной лестнице, когда вхожу в свой дом. Прохожу половину коридора, когда понимаю, что не слышала, как закрылась дверь. Я оборачиваюсь. Карвер стоит в дверном проеме, твердо держась по другую сторону порога.