Глава 7

Вероника не разрешала себе дышать, пока не заметила Пенелопу Веллер и ее возлюбленного Адама Грандвиля, осторожно пробиравшихся к ней на платформе поезда.

Парижане и путешественники сливались вместе в красочном хаосе Лионского вокзала, исполняя вежливый вальс, выходя или садясь в поезд. В любой другой день Веронике понравилось бы это зрелище, но она не могла позволить себе ни минуты покоя, пока поезд не отошел от станции и молодая пара не оказалась вне досягаемости Веллера.

Изображая улыбку при их приближении, она почувствовала, как она тут же исчезла с ее лица, когда она увидела их одинаковые выражения.

—Что это такое? В чем дело?

Вместо ответа Пенелопа и Адам отошли в сторону, открывая третьего спутника.

Адриенн.

Двумя руками она держала ковровую сумку, и даже вуаль изумрудной бархатной шляпы не могла скрыть опухшую губу и чернеющий глаз.

Черт побери. Пока Вероника развлекалась с Себастьяном в грузовом автомобиле, бедная женщина страдала от резкого неудовольствия мужа.

— Пожалуйста, не сердитесь на нас, — искренне взмолился Адам, сдвинув свою прекрасную шляпу со своей темной головы и схватив ее перед собой. — Но мы с Пенни не могли оставить ее. Я продолжал думать… а что, если бы она была моей матерью? Я бы сделал все, чтобы спасти ее от такого монстра.

Веронике пришлось сдержать слезы, настолько тронута она была порядочностью Адама. Доброе сердце часто было трудно найти. Джентльменов в наши дни было много, но по-настоящему благородный человек?

Действительно, редкое сокровище.

— Адриенн… — Вероника сделала паузу, борясь с хранящимися у нее секретами. — Что, если я скажу тебе, что ты очень скоро можешь стать вдовой? Вы бы все еще хотели пойти? Отказаться от всего, что может оставить тебе муж?

— У моего мужа нет ничего, кроме пороков и должников, миледи, — ответила женщина, опустив глаза. — Его богатство стало фиктивным. У меня останется меньше, чем ничего… но если я останусь, я стану ничем.

— Мне очень жаль, — Вероника прижала к себе хрупкую женщину.

— Дорогой Адам пригласил меня жить со своей семьей в Бостоне. У них есть летний дом где-то под названием Монтаук, прямо на берегу моря. Маленькая искорка надежды в голосе Адриен зажгла что-то и внутри Вероники.

Охваченная тревогой, она отстранилась.

— Конечно, вы можете занять мое место в автобусе до Гавра, но на корабль только два билета. Ваши каюты…

— Мы справимся, —Адам сказал с уверенностью. — Это путешествие, которое я совершал часто в своей жизни. Я легко могу ориентироваться в подготовке.

Вероника нашла для парня новую оценку. Он мог выглядеть мальчишеским и немного невинным, даже для своего возраста, но у него был пристальный взгляд способного мужчины.

— А что насчет твоих проездных документов? — она вспомнила с тревогой. — У меня есть только две поддельные копии для Пенни и Адама. Если кто-нибудь заглянет в реестр… он будет знать, где вас найти. Более того, без них вы не сможете подняться на борт корабля.

— Мне плевать, если меня найдут, я не вернусь. — Глаза Адриен моргнули от мгновенных панических слез. — Но… он хранит мои документы и все деньги. Где-то в его каюте. Он не сказал мне, где.

Адам шагнул вперед.

— Я вернусь и заберу их.

— Нет,— Вероника положила руку на его тощую грудь, — вас не подпустят к его машине, так как носильщики и швейцары вас не знают. Но я была компаньонкой Пенелопы еще с Лондона и получу легкий доступ.— Взяв сумку у Адриенны, она сунула ее в руки Адаму и указала на авто, в котором она арендовала три места до Гавра. — Вы двое поможете усадить ее туда и позволите мне поискать бумаги,—

повернувшись на каблуке, она помчалась обратно к поезду, лавируя среди разгневанных путешественников.

Подняв юбки, чтобы подняться по крутым, неустойчивым ступенькам к поезду, она схватила большую руку, которая потянулась вниз, чтобы поднять ее, и оказалась лицом к лицу — или, скорее, лицом к груди — с Себастьяном Монкриффом.

— Вы вернулись! — Его довольная улыбка озарила ее, как лучи весеннего солнца, рассветающие в поздней зимней ночи. — Вы не могли дождаться Гавра, чтобы получить мое обещание?

Его что?

Язык провел по его полной губе, напоминая ей, что он намеревался сделать.

Ох… Нет. Она не могла думать об этом сейчас. Не могла позволить несущественным частям себя проснуться, когда перед ней стояла такая важная задача.

Бумаги! Боже мой, как мужчина мог быть таким красивым, что заставил ее забыть, чем она занимается?

Нахмурившись, она вырвала руку из тепла его обволакивающей хватки.

— Адриенн Веллер заняла мое место в авто. Она уходит от него.

Его улыбка стала невероятно ярче, обнажая оба ряда ровных белых зубов.

— Отлично. Я аплодирую ее решению. Я подумал, что мог бы сейчас нанести свой удар клинком Веллеру, а потом, может быть, нам с тобой стоит переночевать здесь, в Париже? В конце концов, это город для влюбленных.

Вероника недоверчиво моргнула на него на долю секунды, прежде чем отогнать шок. — У меня почти нет на это времени — пожалуйста, отойдите,— она попыталась пройти мимо него, но безуспешно.

— Что случилось? — спросил он, лишь слегка трезвея.

— Адриен нужны проездные документы, и я должна забрать их до того, как поезд снова отправится в путь.

Себастьян проверил прекрасные часы, висевшие на его шелковом жилете.

— У нас почти нет времени.

— Это именно то, что я только что сказал!

— Так что, это. Чем я могу помочь?

— Ты можешь держаться подальше от меня.

К ее крайнему изумлению, он повернулся в сторону, словно открывающаяся дверь, и широким жестом предложил ей пройти.

Она рванулась вперед, с болью осознавая, что ей придется пересечь три машины по переполненным коридорам…

Черт возьми. Ей следовало остаться на платформе и пройти к вагону Веллера, хотя взгляд в окно показал ей, что платформа не менее загружена, чем коридоры.

— Не следуй за мной, — бросила она Себастьяну через плечо. — Это бросается в глаза. Даже подозрительно.

— Ну это не так, — поправил он. — Меня часто видят вслед за красивыми женщинами.

По какой-то причине его слова оказались одновременно сладкими и кислыми.

— Тебе следует присматривать за Веллером, — пробормотала она. — Вот как ты можешь помочь.

— Да, но он занят тем, чем мне хотелось бы заниматься с тобой.

Она повернулась с раздраженным рычанием, которое, казалось, только еще больше его позабавило.

— Не могли бы вы быть… что бы это ни было?— для этого у нее не было слов.

Очаровательным? Нет, слишком бесит для этого.

Романтичным? Нет, слишком злой для этого.

— Я прошу вас молчать, чтобы я мог сосредоточиться на текущей задаче.

К ее удивлению, он не произнес ни слова, оставаясь ее тенью. Веронике пришло в голову возмутиться его дерзостью, но его присутствие действительно было полезно. Толпа расступилась перед ним, как библейский герой – или чума – уступая место ширине его плеч и силе его присутствия. Себастьян Монкрифф не просто занимал пространство. Он утверждался в нем. Он владел им. Он был хозяином любой земли, по которой ступал, и в настоящее время она находилась под его защитой.

Часть ее хотела возмущаться этим фактом. Но на это тоже не было времени.

Когда они подошли к машине Веллера, она направилась прямо в купе Артура и начала обшаривать несколько ящиков, прикрученных к стене у дорогой кровати.

Напротив, Себастьян перевернул матрас и проверил каждую наволочку, прежде чем поднять весь чемодан Веллера и выбросить его содержимое на кровать.

Вероника предположила, что это один из способов обыскивать.

Ничего не найдя, она открыла шкаф и замерла.

— Черт подери, все это! Бумаги должны быть в этом сейфе,— более сильные проклятия чуть не сорвались с ее губ, но она не позволила им вырваться.

— Скажи это,— темный приказ прогремел так близко к ее уху, что она почувствовала, как тепло его дыхания ласкает пряди ее волос.

— Сказать что?

— Слово, от которого чешется язык. Скажи это. Я думаю, это что-то вроде… Траханный ад.

Это слово. Ей на ухо. Сзади. Траханный.

— Я не говорю таких вещей, — сообщила она ему, ее голос был более жестким, чем ее тающие ноги. — Я леди.

— Тебе станет легче, — пообещал он.

Нуждаясь в том, чтобы он отступил, прежде чем его запах овладеет ею, она ткнула его локтем в грудь. Не сильно, но достаточно, чтобы почувствовать, будто она толкнула локтем статую из гранита или мрамора.

— Мне стало бы легче, если б мы вскрыли этот сейф.

— Я мог бы сделать это довольно легко, — хвастался он.

Она обернулась и обнаружила, что его рот слишком близок, чтобы ее можно было успокоить.

— Я-я не верю в это.

— Да, это же детская игрушка.— Он сардонически приподнял бровь, прежде чем провести пальцем по переносице, как если бы она была очаровательным ребенком. — Ты же не забыла, что я пират.

Она лукаво отбросила его руку.

— Значит вскрой его.

— Сначала ты должна произнести это.

— Нет.

— Как скажешь, — он почти пропел эти слова, устроив драматическое представление, еще раз посмотрев на часы. — Думаю, у нас осталось всего десять минут, прежде чем мы уедем отсюда. Полагаю, мне следует оставить тебя с твоим…

Она схватила его за локоть.

— Ты действительно собираешься бросить меня с этим…

Он обернулся с греховной ухмылкой.

— Давайте, миледи, скажите это.

Отлично. Прекрасно, она скажет это чертово слово!

— Траханный ад, но ты невыносим.

Его смех был низким, глубоким и раздражающе победным, когда он присел перед сейфом, чтобы осмотреть его. Протягивая ей руку, не поднимая глаз, сказал он.

— Мне нужна одна из твоих двухконечных шпилек и эта булавка для шляпы с золотым пером.

Вероника поднесла руку к заплетенному узлу, который удерживался тремя булавками и увенчивался маленьким волшебным украшением из темного золота, пронизанным единственной булавкой из перьев.

— Чем быстрее, тем лучше, графиня, — подтолкнул он.

Выдернув шпильки из волос, она сняла с головы шляпу и тревожными движениями пригладила макушку. Его большие пальцы поразительно ловко двигали тонкими штифтами в замке, и сейф был открыт менее чем за полминуты.