ГЛАВА 28Невио

В тот момент, когда Рори перестала давить мне на голову, я воспользовался своим шансом и раздвинул ее ноги еще шире. Я впитал все. Ее круглые ягодицы, ее красивое отверстие и розовые половые губки, ее крошечный клитор. Я лизнул вдоль ее щели. Я хотел попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Хотел заставить ее кончить так сильно сегодня вечером, чтобы она брызнула на столешницу — это была единственная форма искупления, которую я мог ей предложить.

Рори потянула меня за волосы и застонала. Это было только начало. Я обхватил руками ее бедра и притянул к краю, затем сосредоточился на ее клиторе. Я дразнил его языком, облизывал и покручивал, от чего он выглядывал все больше. Глаза Рори были закрыты, грудь вздымалась, и она тяжело дышала. Но так не должно быть.

— Открой глаза, Рори, и смотри, как я ем тебя.

Она открыла глаза и покраснела еще сильнее.

Я прижался щекой к внутренней стороне ее бедра и потер большим пальцем ее маленький клитор, размазывая свою слюну и возбуждая Рори.

— Ты будешь следить каждую секунду, поняла? Я хочу, чтобы ты увидела, как я облизываю тебя, заставляю капать на стол и кончать.

— Как будто я смогу когда-нибудь забыть, что это был ты, — прошептала она с легким упреком.

Я усмехнулся, потому что после сегодняшней ночи она определенно никогда не забудет, каково это — быть со мной.

Все еще прижимаясь щекой к внутренней стороне ее бедра, я провел кончиком языка по ее пухлым губкам киски, нежно раздвигая их, чтобы покрутить ее клитор, прежде чем снова опуститься вниз. Лицо Авроры раскраснелось, когда она наблюдала за мной с приоткрытыми губами. Я надавил на другое ее бедро, еще больше раздвигая ее ноги и обнажая большую часть ее киски. Мой язык снова скользнул между ее половыми губами, касаясь ее гладкого, но тугого отверстия. Ее возбуждение покрыло мой язык. Я замурлыкал и начал кружить вокруг той идеальной маленькой дырочки, которая уже однажды принимала меня.

Я притянул ее к себе, посасывая ее клитор. Она вскрикнула от удивления и удовольствия, когда я беспорядочно вылизывал ее, размазывая ее соки по своим подбородку и щекам. Она легла на стойку, запустив обе руки в мои волосы, ее глаза расширились в неверии, когда мой рот и язык попробовали ее губы, клитор и дырочку.

Ее возбуждение больше не было мелкими каплями. Оно покрывало весь мой язык, когда я поглаживал ее отверстие.

Ее бедра напряглись, киска сжалась, лицо исказилось от удовольствия, затем громкий стон сорвался с ее приоткрытых губ. Я схватил ее за ягодицы, мои пальцы впились в них, когда я крепче прижал ее киску к своему лицу. Она вздрогнула, ее ногти царапнули мне кожу головы. Ее запах усилился. Я застонал и просунул язык в ее узкое отверстие. Ее возбуждение покрыло мой язык, и я жадно слизывал его, трахая ее своим языком. Я хотел завладеть каждой частичкой ее тела своим языком, пальцами, членом, даже своим гребаным любимым ножом. Я хотел запечатлеть себя в теле и сознании Рори.

— Я не могу. Больше не могу, — выдохнула она через некоторое время. Я вытащил из нее свой язык. Мой подбородок и рот были покрыты ее похотью. Она облизнула губы, выражение ее лица было ошеломленным и смущенным.

После того, как я стянул с нее уже промокшие пижамные штаны, я схватил ее за бедра и поднял обратно на стойку, затем толкнулся между ее ног. Мой член напрягся в штанах, но у меня было предчувствие, что сегодня вечером до него очередь не дойдет.

— Что… — Глаза Рори расширились, когда я просунул средний палец в ее отверстие. Она напряглась, ожидая боли, но, несмотря на то, какой тугой она была, а она была удивительно тугой, она была такой мокрой, что я легко проскользнул внутрь. Я посмотрел вниз на свой палец, раздвигающий ее розовую киску, блестящую от возбуждения. Я согнул кончик пальца и крепко прижал тыльную сторону ладони к набухшему клитору Рори, затем перестал двигаться.

— Так туго, — торжествующе сказал я. — Никто не был в этой киске после меня, и никто никогда не будет.

— Я ненавижу тебя, — прошептала она. Но в ее глазах не было ненависти, по крайней мере, не только ненависти. Она ненавидела меня по уважительной причине, и, вероятно, себя тоже. Я был знаком с ненавистью, с ее двусмысленностью. Это было самое дорогое моему сердцу чувство. Это было также чувство, которое я никогда не испытывал к Рори.

— Я знаю, — пробормотал я и опустил голову. Я перевел взгляд с горящих глаз Рори на свой палец, все еще глубоко погруженный в нее. Я разжал руку, чтобы моя ладонь больше не давила на ее клитор, и высунул язык, чтобы поласкать его, затем переместился ниже и облизал палец, дразня ее чувствительную плоть.

Она сильнее дернула меня за волосы. Возможно, она ненавидела ту власть, которую я имел над ее телом, но не настолько, чтобы остановить меня. Если бы она знала, какую власть ее существование имеет над моим телом и разумом, она бы поняла, что я обречен.

Я мог бы вечно наблюдать за ней, за легким покачиванием ее бедер, когда они встречали толчки моего пальца и моего дразнящего языка. За ее тяжелым дыханием, вздымающейся грудью и раскрасневшимся лицом.

Вскоре она содрогнулась от своего второго оргазма. Она была бы так готова к тому, чтобы я трахнул ее.

— Мне нужно быть внутри тебя.

— Ты сумасшедший, — сказала она.

Безумнее, чем она думала.

— Я причинил тебе боль.

— Да, — подтвердила она.

— Вот почему я и близко не подойду к тебе со своим членом. Не сегодня.

Она нахмурилась, недоверие боролось на ее лице с любопытством.

— Но мне нужно заявить на тебя права. Черт, это все, о чем я могу думать. Ты знаешь, что ты моя. Я даже не помню нашу первую ночь как следует, и я хочу это исправить. Сегодня ночью я хочу быть тем, кто будет истекать кровью и страдать, заявляя права на тебя.

Ее замешательство только росло. Я не был уверен, что она не убежала бы с криками, если бы узнала, что я задумал. Черт, я бы даже не стал ее винить, но эта идея не покидала меня с тех пор, как я мечтал об этом несколько недель назад. Это был идеальный способ доставить Рори удовольствие, а мне — боль, и заявить на нее права той частью меня, которая не относилась к моему телу.

Я выхватил нож из ножен.

Глаза Рори тревожно расширились.

Я подбросил нож в воздух и поймал лезвие. Моя хватка все еще была ослаблена, но острое лезвие уже царапало мою кожу. Мои мозоли от драк и паркура исчезали с рук нелегко, но сегодня они пройдут.

— Это безумие, — прошептала Рори, но она не двинулась с места. Трудно было сказать, застыла ли она от шока, или предвкушение тоже было тому причиной. Она только смотрела на меня в полном шоке. Я лизнул ее бедро, затем поднес замысловатую кожаную рукоятку моего ножа к ее киске. — Это телячья кожа. Он мягкий, а рельефный рисунок помассирует твои внутренние стенки. Он меньше моего члена, так что будет идеальным. — Я провел круглым концом ручки по входу Рори, покрывая его ее соками, прежде чем раздвинул ее и провел им по ее клитору.

Рори застыла, наблюдая за происходящим. Я потирал круг за кругом ее клитор, наблюдая за ее лицом, наслаждаясь похотью и страхом, скользящими по нему. Она боялась не меня. А того, что именно я заставил ее желать. Страх перед запретным. Но, черт возьми, запретный плод всегда был самым сладким.

— Я забираю тебя с собой в ад, Рори. Я предупреждал тебя, но ты не слушала. Теперь уже слишком поздно.

Я опустил кожаную ручку ниже и прижал к ее входу. Был намек на сопротивление, прежде чем ее стенки поддались и позволили первому дюйму проникнуть в ее киску.

— Черт, — простонал я, наблюдая, как розовеет киска Рори на фоне черной кожи моего ножа.

Рори покачала головой, все еще не приходя в себя.

— У тебя идет кровь, — выдохнула она.

Я перевел взгляд с ее лица на свою руку, сжимающую лезвие. Капелька крови скатилась по моему запястью, и легкое жжение подсказало мне, что нож прорезал толстый слой мозолей.

— Если это причиняет боль тебе, мне тоже должно быть больно, — прохрипел я, двигая ручку вверх и вниз, все еще всего на дюйм.

— Это безумие, — прошептала она. — И это даже не больно. Это меня просто растягивает.

— В прошлый раз было больно. Не беспокойся обо мне, Рори. Просто расслабься и чувствуй. По-настоящему почувствуй кожу внутри себя.

Она покачала головой, но не протестовала. Я протолкнулся немного глубже и наклонился вперед, чтобы лизнуть ее клитор. Она тяжело дышала, когда я обвел рукояткой ножа ее чувствительную плоть.

Я похоронил этот клинок и многие другие клинки в очень многих людях, наслаждался их криками, но завладеть Рори рукояткой моего ножа, доставить ей удовольствие тем самым, что приносило только боль другим, и получить боль от моего собственного клинка, когда я доставлял ей удовольствие, — это войдет в историю как яркое событие в моей жизни.

 Аврора

Я отправлюсь за это в ад. Без сомнения.

Я не была уверена, почему я не закричала и не убежала. Почему я сижу здесь, наблюдая, как Невио трахает меня своим ножом.

Это не должно было быть приятным ощущением. Но это было так. То, как Невио наблюдал за мной с пристальным вниманием, а чистый голод посылал по моему телу всплески вожделения, для меня было впервые.

Он провел округлой ручкой по моему отверстию взад-вперед.

— Ты очень тихая. Я воспринимаю это как хороший знак, — задумчиво произнес он. — Теперь, когда твое тело справилось с первым шоком, я собираюсь как следует оттрахать тебя своим ножом, чтобы ты пропитала мою рукоятку и рот своей похотью.

Он крепче сжал лезвие и вдавил рукоятку глубже в меня.

— Это означает «да»?

Я тяжело дышала, но ничего не ответила. Я не могла согласиться с этим. Я также не могла оттолкнуть его. Я разрывалась между желанием позволить этому случиться и моей совестью, приказывающей мне остановить это.

Он медленно продвигался внутрь, пока ручка не оказалась примерно наполовину внутри меня и не стала толще, затем снова сомкнул рот на моем клиторе. Я расслабилась, когда удовольствие захлестнуло меня волной от волшебной работы его языка. Мне нравилось это мягкое ощущение, тепло дыхания Невио на моей киске. Мои внутренние стенки были очень чувствительны после моего оргазма, а мягкость кожи успокаивала и дразнила их одновременно.