ГЛАВА 26Невио

После напряженного ужина я попытался поговорить с Авророй наедине, что оказалось непросто, поскольку Фабиано и папа наблюдали за нами, как ястребы. Она нервничала весь ужин, и кто-нибудь точно заметил бы, если бы она продолжала в том же духе.

В конце концов Массимо, Алессио, Аврора и я направились в сад, и я воспользовался своим шансом загнать Рори в угол.

— Тебе нужно перестать вести себя подозрительно, — пробормотал я.

Она прищурилась.

— Мне не нравится всем лгать. Я придумываю для тебя кучу лжи, и я ненавижу это. Не говоря уже о том, что Карлотта сердится на меня, потому что ей теперь тоже приходится нянчиться с твоим ребенком. Этот дом лжи обрушится на нас.

— Нет, если мы будем осторожны.

Она со вздохом покачала головой.

— Все будут в ярости, когда узнают, что мы им солгали.

Я провел рукой по волосам.

— Я что-нибудь придумаю.

— О чем вы двое разговариваете? — спросил Алессио, сидя на лавке, где они с Массимо прохлаждались. Он не мог ничего подслушать. — Может быть, желание Невио полететь в Италию, чтобы поиграть там в войну за Каморру?

Я бросил на него сердитый взгляд. Мудак. Потрясенный взгляд Авроры впился в меня.

— Что? — спросила она.

— Он полон дерьма.

— Неужели? — пробормотала она.

— Папа предложил мне съездить туда, чтобы выпустить пар, но я так и не согласился.

— Ты не можешь согласиться, потому что тебе нужно заботиться о гребаном сыне!

Это был первый раз, когда я слышал, чтобы Рори так ругалась.

— Если ты оставишь меня здесь с ним, не сказав о нем своей семье, ты для меня мертв.

— А если бы я сказал им, а потом ушел, ты была бы счастлива освободиться от меня?

Аврора сглотнула и отвела взгляд.

— Ты должен сказать им. Возьми на себя ответственность. — Она повернулась на каблуках и пошла к дому. — Я должна вернуться в квартиру. Я не хочу оставлять Карлотту одну с этим.

Я направился к Алессио и Массимо.

— Если ты уедешь в Италию, Аврора двинется дальше. Она найдет кого-нибудь нового, и если она окажется умной, то это будет кто-нибудь из Каморры.

Папа не позволил бы мне убить одного из наших мужчин из-за этого. Это подало бы плохой пример, тем более что официально Рори не была моей. В моих мыслях она целиком и полностью принадлежала мне, но я никогда не заявлял о ней как о своей каким-либо образом, который привлек бы внимание в наших кругах. Мы были друзьями, точка.

Массимо покачал головой.

— Тебе не следует даже думать об этом. Убивать того баристу было глупо, но на деле никак не повлияло на великую схему вещей. Нападение на человека из гоночной команды Каморры было еще глупее, но все равно не вызвало никаких серьезных волнений. Но если ты начнешь убивать наших собственных людей, это не останется незамеченным. Наши солдаты потребуют объяснений, и я боюсь, что у тебя не будет таких, которые были бы приемлемы для кого-либо без твоего взбалмошного характера. Поэтому, если ты уедешь, ты должен смириться с тем, что Рори может уйти к кому-то из нашего мира, и ты ничего не сможешь с этим поделать.

Я ничего не сказал, потому что Массимо не понравился бы мой ответ. Может быть, он тоже это знал, потому что его глаза были полны предупреждения.

* * *

На следующий день нам с Массимо и Алессио пришлось посетить две наши менее продуктивные лаборатории по производству лекарств, чтобы повысить их мотивацию.

Закончив нашу работу около восьми вечера, я решил поужинать и отправиться к Авроре.

— Куда ты идешь? — спросил Массимо, когда я высадил его и Алессио у особняка, но сам не вышел.

— К Авроре, куда же еще? — сказал Алессио.

Отрицать это было бы бесполезно, так как меня все равно засняли бы на камеру.

— Просто приношу им ужин и удостоверяюсь, что они в безопасности.

— Мы могли бы пойти с тобой, — предложил Массимо.

— Ты весь день был приклеен ко мне. Мне нужно побыть вдали от вас хоть немного, ублюдки.

— Конечно, в этом все дело. — Алессио закатил глаза, затем пожал плечами и закурил сигарету. — Не то, чтобы мне было интересно туда ехать. Мама приготовила лазанью, так что я собираюсь наесться, а потом остыть в своей комнате.

— Когда я спросил Карлотту, не следует ли мне зайти, чтобы убедиться, что все в порядке, она сказала мне, что ей и Авроре не нужна никакая помощь. Так зачем ты им нужен?

— Ревнуешь? — спросил я со смехом. Массимо не был ревнивцем, но у него никогда не было того, к чему бы он относился с таким собственничеством. Лотта, казалось, проникла ему под кожу так, как я и не думал, что это возможно.

— Карлотта не одобряет твой поступок, и ей не нравится твой характер, так что нет.

— Спасибо, что предупредил. Я иду туда не из-за Лотти. Мне нужно кое-что обсудить с Рори, — я захлопнул дверцу и выехал задним ходом с нашей подъездной дорожки. Между нами с Массимо и Алессио никогда не было секретов. Мне не нравилось обманывать их, но прямо сейчас у меня не было выбора.

Купив азиатскую еду навынос, я отправился к Авроре домой. Я думал, она понимала, что я буду навещать ее ежедневно, поэтому был ошеломлен, увидев ее сердитое лицо, когда она открыла мне дверь. Ее волосы были растрепаны, как будто она еще не нашла времени их причесать. Она все еще выглядела великолепно. На ней были спортивные шорты и белая майка. К моему разочарованию, под ней был белый спортивный бюстгальтер.

Я поднял пакет с китайской едой.

— Я принес ужин.

Если бы взгляды могли убивать, я превратился бы в пепел.

— Уже девять часов, — многозначительно сказала она.

— Ты не впустишь меня? — спросил я, когда она не сделала ни малейшего движения, чтобы приоткрыть дверь.

Она вздохнула и отступила назад, чтобы я мог войти.

— Ты сказала ему, что уже девять часов? — крикнула Карлотта откуда-то из глубины квартиры. Ее голос звучал так же приветливо, как и лицо Авроры.

Я не был уверен, в чем была их проблема с «девятью часами». Возможно, это был девичий код для чего-то, о чем я не знал.

Я направился на кухню, включил свет и поставил пакет на стол. Аврора не последовала за мной, поэтому я вернулся в коридор, а когда не обнаружил ее там, пошел в ее спальню. Она была внутри и вынимала Баттисту из кроватки. Он тихо плакал, а не истошно визжал, на что некоторые младенцы были мастерами.

— Мы уже поужинали, — сказала Аврора, повернувшись ко мне с ним на бедре. — Я пыталась уложить его спать, когда ты позвонил в звонок и разбудил его, уничтожив сорок минут моих попыток пения и укачивания.

— Может быть, тебе стоит дать ему Валиум?

Аврора сверкнула глазами и протопала мимо меня.

— Очень смешно. На случай, если ты не знаешь: время ужина с ребенком — это не девять часов. Мы поели в семь, и с тех пор я была занята тем, что готовила его ко сну. Он весь день был беспокойным. Я думаю, у него режутся зубки. Но, конечно, ты ничего этого не знаешь, поскольку не спрашивал о нем с тех пор, как пришел к нам позавтракать вчера утром.

— Мы виделись прошлой ночью. Я уверен, ты бы сказала мне, если бы с ним что-то случилось.

— Тебе следует самому спрашивать о нем. Он твой сын. Даже сейчас я не думаю, что ты здесь потому, что хочешь его видеть.

Она была права. Я был здесь потому, что хотел увидеть Рори.

— Я здесь. Вот что имеет значение.

Она покачала головой, укачивая его, но он выглядел совершенно бодрым, когда уставился на меня.

— Ты обещал, что попытаешься взять на себя ответственность. Но я этого не вижу.

— Чего ты хочешь? — спросил я.

— Я должна приступить к работе через два дня, а моя первая смена начинается в шесть утра. У Карлотты курсы, так что я не могу попросить ее присмотреть за ним.

— Я переночую у тебя завтра, а потом смогу присмотреть за ним для тебя, — сказал я, хотя и сомневался, что это хорошая идея. Я никогда не оказывал успокаивающего действия на детей, и, казалось, это распространялось и на моего собственного сына.

Аврора медленно кивнула, но, похоже, это ее тоже не слишком обрадовало.

— Я сейчас иду спать. Мне рано вставать, — сказала Карлотта с порога кухни. Она была в пушистом халате.

— Спокойной ночи, — сказала Аврора с натянутой улыбкой. Бросив на меня уничтожающий взгляд, Карлотта ушла.

— Она зла на тебя.

— Никогда бы не подумал, — сухо сказал я.

— Хочешь подержать его немного? Может, он заснет у тебя на руках.

Я уставился на ребенка, которому, казалось, было совершенно удобно прижиматься к груди Авроры. Мне тоже было бы удобно.

— Если ты хочешь, чтобы ему снились кошмары, конечно. — Я посмотрел на свою черную футболку. — Я не могу обещать, что на моей рубашке нет крови.

Аврора выдохнула.

— Прекрасно. Тогда не надо. Я иду в свою комнату уложить его спать. Ты знаешь, где входная дверь.

— Рори! — позвал я.

Она гордо вышла, выключила свет на кухне и заперлась в своей спальне.

Я сел за кухонный стол и распаковал коробки с едой. Я открыл первую коробку «чау-мейн» и начал есть из нее пластиковыми палочками в тусклом свете, льющемся через окно.

Какое-то время я еще слышал крики Баттисты, но потом в квартире воцарилась тишина. Через несколько минут повернулся замок, и послышались тихие шаги.

— Я сказала тебе уйти, — пробормотала Аврора, усаживаясь на стул напротив меня.

— Ты сказала, что я знаю, где входная дверь.

— У тебя есть цыпленок «Генерал Цо»? — спросила она. Даже в тусклом свете я мог сказать, какой измученной она выглядела.

— Есть, — я подтолкнул к ней одну из коробочек и палочек для еды. — Я знаю, что это твое любимое блюдо.

Она кивнула и молча начала есть пластиковой ложкой, которая тоже была в пакете.

— Внутри есть палочки и даже вилка. Кормление ребенка с ложечки, похоже, передалось и тебе.

Она отправила в рот еще ложку курицы и задумчиво прожевала, глядя на меня. После нашей неудачной ночи на вечеринке ее отношение ко мне изменилось. Она могла смотреть на меня, не краснея и не выставляя себя дурочкой. Она покрутила ложку и, проглотив, сказала:

— Я не доверяю себе, когда рядом с тобой находятся острые предметы. Я фантазировала о том, как протыкаю тебя палочками для еды, лежа рядом с Баттистой в темноте.