— 16-

Слова, нацарапанные в дневнике, расплылись, и я потерла глаза. История за историей запечатлевались в мозгу. Те, где маги энергии зашли слишком далеко. Те, где их разум был разорван в клочья. Те, где их тела были изломаны. Или, что хуже всего, те, где они полностью перестали существовать.

Некоторые маги энергии хотели сломать щиты просто ради вызова, чтобы доказать свое превосходство. Им нравилось, что их почитали и боялись, и они хотели только опираться на эти знания. Но другие всего лишь пытались выжить.

Я прищурилась, вглядываясь в каракули на странице. Бумага пожелтела от времени. И все же я могла чувствовать боль этой женщины так, как если бы она была моей. Кара пыталась защитить свою стаю от другой, которая хотела заполучить их земли. У атакующей стаи был щит и обладатель огня, и женщина знала, что если она не прорвется сквозь щит, они уничтожат ее семью, ее связь, всех.

Мое сердце болело за нее, когда я читала ее слова. Кара подробно рассказала о своем режиме тренировок. Она рассказала о том, что, по ее мнению, помогло, а что было пустой тратой времени. Я перевернула страницу в своем блокноте, записывая новые идеи.

Я была удивлена тем, насколько сильно физическое влияло на ментальное. Кара говорила о том, насколько важным кажется баланс внутри ее связи и внутри ее собственного тела. Ее сила и выносливость должны были возрасти, чтобы соответствовать ее дару.

Спорт никогда не был моей сильной стороной, но мне всегда нравились те видеомонтажи с олимпийскими тренировками, которые показывали во время освещения игр. Мне нужно направить часть этой выдержки в нужное русло, если я хотела преуспеть.

Волна беспокойства захлестнула, когда слова Эбигейл зазвучали у меня в голове.

«Тот, в ком течет твоя кровь, поможет тебе обрести несказанную силу или выпустит воздух из твоих легких».

Я сглотнула ком в горле, крепче сжимая ручку.

Стул рядом со мной заскрежетал по полу, и я подпрыгнула. Вот и все, что я могла сказать о развитии своих навыков ниндзя, просто при чтении страницы журнала.

Энсон посмотрел на мои исследования. Он удивился, когда просмотрел пункты моего списка.

— Это адская тренировка.

Я закрыла блокнот.

— Чем больше я читаю, тем больше понимаю, насколько важна физическая часть.

Он сжал губы в твердую линию.

— Что?

— Я просто не хочу, чтобы ты слишком давила на себя. Ты через многое прошла за последние пару недель. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться.

Я изо всех сил старалась не рассердиться на беспокойство Энсона. Я знала, что это было из благих побуждений, но у меня не было времени, чтобы тратить его впустую.

— Супер-целитель, помнишь?

— Это больше, чем просто заживление травм. Тебе нужно отдохнуть и дать своему разуму исцелиться.

Я проглотила рычание, которое хотело вырваться наружу.

— Время — единственное, чего у нас нет. Мы понятия не имеем, когда Калеб сделает еще один ход. Я должна быть готова.

Мое сердцебиение участилось, когда я снова услышала слова Эбигейл, эхом отдающиеся в мозгу. Они постоянно звучали с тех пор, как мы покинули больницу.

Энсон взял меня за руку, когда разжал мои пальцы на ручке. Она со стуком упала на стол.

— Поговори со мной, Ро.

У меня горели глаза, смесь усталости и слез пыталась вырваться на свободу.

— Что, если я такая же, как он?

Энсон замер.

— Что?

— Он — мой отец. Половина моей генетики от него.

Энсон схватил меня за спинку стула и развернул лицом к себе. Он притянул меня ближе, касаясь своими ногами моих.

— Ты совсем не похожа на него.

— Пророчество. Там сказано, что я могу помочь ему достичь несказанной власти.

— Или ты можешь выпустить воздух из его легких.

Я уставилась на руки. Руки, которые обладали силой убивать. Это убивало.

— Я могу делать ужасные вещи.

Энсон обхватил мое лицо ладонями.

— Ты можешь творить удивительные вещи. Ты можешь защищать себя. Защищать других. На этой планете нет никого, кому я доверил эту силу больше, чем тебе.

Одинокая слезинка скатилась по щеке, и Энсон смахнул ее большим пальцем. Я прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Энсон обхватил меня руками, его пальцы путешествовали вверх и вниз по моему позвоночнику.

— В тебе так много света. Есть причина, по которой судьба преподнесла тебе этот дар. Доверила его тебе.

— Я боюсь, что сделаю неправильный выбор или не буду готова, и из-за меня он победит.

Энсон пальцами скользнул вверх по моей шее, отыскивая то место, которое он любил.

— Это не только на твоих плечах. Раз за разом мы убеждались, что становимся сильнее, когда мы вместе. Положись на это. Положись на нас. Мы хотим помочь тебе.

— Она сказала, что это я должна покончить с ним.

Энсон чуть сильнее сжал рукой мою шею, заскрежетав челюстями.

— Может быть, это и правда, но ты будешь делать это не одна. Ты больше не одинока.

В словах Энсона сквозили нотки гнева. Я отстранилась, впитывая тот же жар, что и клубился в его зеленых глазах.

— Я знаю, что это так.

— Разве? Как только мы вернулись домой, ты спряталась с этими чертовыми дневниками и не сказала ни слова. Ты заперла нас снаружи.

И это причиняло ему боль. Он прожил жизнь в такой изоляции до того, как возникла эта связь, с матерью, которой даже было все равно, что он переехал из их дома, и отцом, который не хотел иметь с ним ничего общего. И сегодня я вонзила нож в эти раны.

Я двигалась инстинктивно, чуть ли не бросаясь на него.

— Прости. Я не хотела тебя выгонять. Я должна была понять…

Энсон не перебивал меня словами. Он украл своими устами все, что я еще собиралась сказать. Поцелуем, в котором читались смесь гнева и потребности. И я забрала все это.