XXI

— Порез на вашем горле почти зажил, но останется небольшой шрам. Синяки исчезнут очень быстро. В остальном, физически вы в полном порядке.

Доктор Беккет стояла передо мной, держа в руках результаты анализов. Ее черные волосы ниспадали на плечи, заканчиваясь чуть ниже груди. Она была ниже меня ростом, но очень хорошенькая. У нее было серьезное выражение лица.

— Когда я смогу уехать?

У меня пересохло в горле, и я едва могла выговаривать слова. Довольно быстро агент ФБР, который приехал со мной в больницу, принес мне стакан воды и осторожно поднес его к моим губам. Я выпила половину стакана, прежде чем она отставила его в сторону.

— Я бы действительно хотела оставить вас на ночь, просто на всякий случай. И мое мнение таково, что вам следует обратиться за помощью к профессионалу. Вы пережили крайне травмирующий опыт, и вам следует подумать о себе.

Я кивнула в ответ, не находя слов.

Мои родители, братья и сестры и Сьерра были уведомлены о моем местонахождении, как только мы добрались до больницы, пару часов назад. Сьерра и моя мама так крепко обнимали меня, плакали и благодарили Господа за то, что он вернул меня целой и невредимой.

Господь не имел к этому никакого отношения.

Впервые с тех пор, как я была ребенком, я увидела неподдельное счастье на лицах моих родителей, когда они смотрели на меня. Все то внимание, которого я хотела получить от них, казалось, исчезло. Я все еще глубоко заботилась о них, но я больше не нуждалась в них в своей жизни.

Однако это был разговор для другого дня.

А пока я позволяла им всем обнимать меня, прикасаться к моей голове, целовать в щеки. Я позволила им почувствовать облегчение от того, что меня не убили, и что я вернулась к ним.

Никто не задавал мне никаких вопросов; они не осмеливались. Сьерра была единственной, кто спросил меня, все ли со мной в порядке и не нужно ли мне чего-нибудь. Однако даже она не слишком любопытствовала. Она не спрашивала меня о пребывании в хижине, главным образом потому, что боялась, что это заставит меня расплакаться или доведет до психического срыва.

Сьерра заметила, что я вела себя слишком тихо, и что, вероятно, было бы лучше, если бы все оставили меня на ночь. Мои родители запротестовали, но после того, как я заговорила, впервые с тех пор, как они вошли в комнату, сказав им, что хочу побыть одна, они неохотно согласились.

Сьерра держала меня за руку и не отпускала. Она сидела на стуле рядом с моей кроватью, прислонившись к стене, и не произносила ни слова. То, что она была рядом, значило для меня очень много. Я и не осознавала, как сильно скучала по ней, и мое сердце переполнилось благодарностью при виде ее заплаканного лица.

Она вышла из палаты только тогда, когда вошел доктор с агентом. Вставая, она взглянула на меня, и все, что ей было нужно, - это одобрительный кивок с моей стороны. Поцеловав меня в макушку, она еще раз посмотрела на меня, прежде чем уйти и закрыть за собой дверь.

Когда доктор закончила говорить, она оставила нас с агентом наедине.

Некоторое время в комнате было тихо, и доктор села на тот же стул, что и Сьерра. Она придвинула его поближе к кровати и расположилась так, чтобы иметь возможность смотреть на меня. Все это время я оставалась беспристрастной, не меняя выражения лица.

— Я агент Кинг, но вы можете называть меня Адира, — сказала она. Она была очень уверенной в себе женщиной. Адира просто излучала уверенность.

— Я знаю, что поздно представляться, и приношу извинения. Как вы себя чувствуете?

Я прочистила горло, почувствовав внезапную боль.

— Я в порядке.

Агент Кинг прищурилась, глядя на меня, как будто не верила мне. Ну, я бы тоже себе не поверила. С их точки зрения, меня похитили и удерживали против моей воли. Синяки и порез на моем горле были всего лишь доказательством жестокого обращения — по крайней мере, в их глазах.

— Вы достаточно хорошо себя чувствуете, чтобы рассказать о том, что произошло в хижине? — спросила она профессиональным, но достаточно мягким тоном, как будто боялась, что резкие слова могут причинить мне боль. — Мы можем отложить это на другой день, но для нас крайне важно сделать это сейчас, если это возможно. Он все еще на свободе, и мы хотим восстановить справедливость по отношению к вам и ко всем, кого он когда-либо убивал.

— Думаю, что смогу с этим справиться.

Я сглотнула.

— Можете рассказать мне, как все это началось?

Я закрыла глаза и вернулась к началу, к тому моменту, когда впервые увидела его.

Я подробно рассказала о веб-сайте по обмену письмами заключенных, который нашла Сьерра, и о том, как письмо попало в руки Мики. Я рассказала ей все о том, что у меня была такая паранойя, что я переехала к Сьерре, и как боялась, что он причинит боль ей или моей семье.

Я закончила говорить об этом и закончила историю как раз перед тем, как всплыла та часть, когда я убежала из квартиры Сьерры.

— Мы можем прогуляться? Я чувствую беспокойство, просто лежа здесь.

Агент Кинг кивнула и помогла мне сесть прямо. Больничные тапочки стояли прямо рядом с моей кроватью, и она сразу же помогла мне надеть их, прежде чем открыть мне дверь и провести по коридору.

Была поздняя ночь, и, кроме пары медсестер, я никого не видела. До тех пор пока мы не свернули налево, и все, что я увидела, были полицейские.

— Вы хотите продолжить?

Я сделала глубокий вдох.

— Я добровольно покинула квартиру Сьерры. Собрала сумку и просто ушла. Я подумала, что это лучший вариант обезопасить ее. Теперь я понимаю, что мне следовало обратиться за помощью к профессионалам, но в то время все, чего я хотела, - это чтобы Сьерра была в безопасности. Я была на вокзале, когда он появился. Он преследовал меня с того момента, как я вышла из здания. Я попыталась убежать, но он быстро догнал меня. Думаю, в основном это от страха, но я потеряла сознание, а когда очнулась, то обнаружила, что нахожусь в хижине.

— Мы нашли сумку, которую вы собрали, Сторм, — сказала она. — Как только мы закончим осмотр, вы сможете забрать ее обратно. Вы также упаковали его письма. Вы хотели бы получить их обратно?

— Да, — ответила я слишком поспешно. — Думаю, со временем это поможет мне исцелиться. Как бы глупо это ни звучало, я хотела бы быть тем, кто уничтожит их, когда придет время.

— Конечно. У каждого свой путь к исцелению.

Закончив говорить, она сделала паузу. Я остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на нее.

— Один из полицейских, которые обнаружили хижину и вызвали подкрепление, выжил, - объявила она, и мои брови чуть не взлетели вверх от удивления, но мне удалось контролировать выражение своего лица. — Он потерял много крови и находится в плохом состоянии, но вы можете его навестить, если хотите?

Это была странная просьба ко мне.

Тем не менее, мне нужно было увидеть его. Я приняла ее предложение, и она проводила меня по коридору, пока мы не добрались до его палаты. Двое полицейских охраняли дверь, опасаясь, что Мика может появиться снова, чтобы закончить свою работу. Однако, как только они увидели агента Кинг, они покинули свою позицию.

Прежде чем мы вошли в комнату, она остановила меня, повернулась, чтобы посмотреть на меня, и заговорила.

— Пожалуйста, постарайтесь быть с ним помягче. У него установлена дыхательная трубка, и самое большее, что нам удалось добиться - это меньше минуты. Именно столько он смог обходиться без нее. Так что не ждите от него ничего грандиозного, ладно? Я не хочу, чтобы вы в конечном итоге разочаровались.

— Не волнуйтесь.

Я мягко улыбнулась ей, как будто хотела успокоить.

— Я просто хочу убедиться, что с ним все в порядке, и поблагодарить его. Он рисковал своей жизнью, чтобы найти и спасти меня, и если бы не его храбрость, меня, вероятно, не нашли бы. Все, чего я хочу, - это молиться, чтобы ему стало лучше.

Что за чушь собачья.

Но агент Кинг, казалось, не заметила вопиющей лжи, а если и заметила, то никак это не прокомментировала.

— Пойду выпью чашечку кофе. В больнице очень безопасно, наши агенты и полицейские разбросаны по всему помещению. Он не придет сюда и не причинит вам вреда.

— Спасибо.

Я одарила ее еще одной легкой улыбкой.

Я подождала, пока она скроется из виду, чтобы закрыть за собой дверь.

Я подошла к мужчине, заметив табличку с именем на маленьком столике в углу комнаты.

Льюис Андерсон.

Его значок лежал поверх каких-то предметов, которые, вероятно, принесли члены его семьи. Я не стала особо присматриваться и просто подошла к его кровати, наблюдая за ним.

Он был в сознании, но едва-едва.

Он был старше, вероятно, ему было под пятьдесят. Его волосы были почти седыми, а морщинки под глазами выдавали его возраст. Его насыщенно голубые глаза мягко смотрели на меня. Это была жалость, и до этого момента я не совсем осознавала, насколько сильно ненавижу людей, жалеющих меня.

Еще одна вещь, которой научил меня Мика.

Мне было ужасно жаль этого человека, и мне нужно было получить от него хоть какую-то информацию. Чтобы ему было удобнее, я начала поправлять его подушки, помогая ему немного сесть. Его глаза на мгновение закрылись, и он вздохнул. Я решила воспринять это как знак благодарности.

Его медицинская карта лежала рядом с кроватью, и я быстро взглянула на нее. Я не поняла и половины из того, что было написано, и не смогла разобрать почерк, но мне удалось разглядеть, что он был ранен четыре раза в живот и грудь, и все же сумел выжить.

Я отложила карту в сторону и уставилась на него.

Он был подключен к дыхательной трубке и капельнице. Льюис едва мог пошевелить руками, и они лежали прямо рядом с его телом. Мужчина был очень слаб, и было бы чудом, если бы он выжил. И от этого у меня только заболело в груди.

Он не заслужил этого. Все, что он делал, - это должным образом выполнял свою работу.

Я прижала маленькую подушку к себе и села рядом с его ногами.

Ему потребовалось много времени, прежде чем он смог снять дыхательную маску, и как только заговорил, я замерла.