Мои ноги не слушались. Вместо этого я оставалась сидеть, не двигаясь, не в состоянии даже нормально дышать.

Я не могла уложить в голове события, которые произошли за такой короткий промежуток времени. Если бы я не посетила тюрьму, сидел бы он до сих пор взаперти? Или он все равно сбежал бы? Стал бы другой человек жертвой его извращенных желаний?

Эта мысль заставила что-то щелкнуть внутри меня, что-то темное, извращенное. Что-то, что я никогда бы не произнесла вслух.

— Ты спросила меня, чего я хочу, — тихо произнес он. — Я хочу тебя, Бэмби. Я хочу полностью сломать тебя. Пока у тебя не останется ничего, кроме первобытного желания принадлежать мне.

— Тебе это никогда не сойдет с рук, — сказала я, мой голос дрогнул. — Кто-нибудь выследит тебя.

— Возможно, — последовал его быстрый ответ. — Но к тому времени ты будешь сломлена. И никто не сможет спасти тебя от игр разума.

Внезапно решимость наполнила меня, и я встала, убегая в противоположном направлении. Сумка, которую я принесла с собой, упала некоторое время назад, но мне было все равно. Мое сердце так громко колотилось в груди, что я чувствовала, как оно стучит у меня в ушах.

Я была в смятении, главным образом потому что чувствовала, что он оказался у меня за спиной, но не слышала его шагов. Он вел себя тихо, как мышь, а я понятия не имела, куда идти.

Было темно, поздняя ночь, и никого не было видно.

Потом, как назло, я забежала на тупиковую улицу. Передо мной выросла высокая стена, и даже Человек-паук с трудом перепрыгнул бы ее, не говоря уже о двадцатичетырехлетней девушке, которая ни разу в жизни не была в спортзале.

— Черт возьми, — заорала я и пнула снег.

Я обернулась.

Он шел по направлению ко мне с сигаретой в толстых пальцах и моей сумкой в другой руке. Это был первый раз, когда у меня была возможность по-настоящему взглянуть на него.

Высокий, в темном пальто, ниспадающем ниже колен. Его ботинки Dr. Martens были такими же черными, как и остальная одежда. Он подстриг волосы с тех пор, как я в последний раз видела его в тюрьме, но они по-прежнему доходили ему до шеи. Пряди заправлены за уши, открывая пирсинг.

— Игра окончена, Бэмби.