Глава 18

Вульф

― Фольк? ― Я трясу его. ― Фольк?

Он сползает еще ниже, его глаза закатываются. Ругаясь, я ловлю его, пока он не упал, и взваливаю на плечо, застонав от его веса. Хромая нога не помешала ему набрать вес и стать громоздким ублюдком.

С трудом удерживаясь на ногах под его тяжестью, пока глаза слезятся от дыма, я, пошатываясь, иду к двери. Пламя добирается до кухонного топлива где-то среди обломков и взрывается огненной волной, обжигающей мне лицо. Задыхаясь, я борюсь с жаром и наконец протискиваюсь в дверь.

Как только я оказываюсь за пределами здания, я вдыхаю свежий воздух, как будто вынырнул из-под воды. Ноги отказывают, и я падаю на колени, позволяя бессознательному телу Фолька рухнуть рядом.

Возможно, это не самый мягкий подход, но ему повезло, что я спас его задницу.

Горожане бросаются вперед, чтобы помочь нам.

Я дергаю головой в сторону Фолька.

― Мой друг, помогите ему.

Старший кричит, чтобы двое мужчин оттащили тело Фолька в безопасное место.

Собрав последние силы, я добираюсь до фонарного столба у моста и прислоняюсь к нему, пытаясь отдышаться. Когда Фольк оказался вне опасности, мои мысли вновь возвращаются к Сабине.

Должно быть, она уже добралась до конюшни, значит, Мист рядом с ней. Это хорошо. Эта чертова упрямая лошадь обеспечит ее безопасность. Сабине лучше не пытаться снова сбежать, но все равно каждая частичка моего тела требует, чтобы я добрался до нее как можно скорее. Может, Райан и послал меня на это задание, чтобы защитить ее, но теперь я это делаю не ради него. Все мои силы направлены только на ее безопасность. Ради нее я готов броситься в десять горящих зданий. Я сражусь с каждым поцелованным богом воином в Астаньоне. Я уничтожу любого, будь то мужчина или женщина, кто хоть пальцем тронет ее, пытаясь причинить боль.

Но сначала нужно сделать еще одну вещь ― выяснить, кто же, черт возьми, этот поцелованный богом шпион.

Под предостерегающие крики горожан я возвращаюсь в горящую гостиницу. Подняв руку, чтобы защитить лицо от стены жара, я уклоняюсь от дыма и пробираюсь через завалы к месту, где упал шпион.

Я резко останавливаюсь.

Его тело исчезло. Лишь полоса крови отмечает место его падения. Кровавые следы ботинок тянутся по направлению к кухне.

― Черт.

Кашель подкатывает к горлу, и я наклоняюсь и откашливаюсь. Затем, пошатываясь, иду по следам, пытаясь уловить его запах, но дым слишком сильный. Я иду через кухню, где пламя выжгло половину потолка, и выбираюсь через открытую заднюю дверь в переулок.

Он резко уходит в гору, где лестница ведет в другой район Блэкуотера.

По лестнице с огромным трудом поднимается шпион.

С рычанием я мчусь за ним. Он оглядывается через плечо, в глазах кипит ярость. Его плащ висит на шее, капюшон откинут, открывая светлые волосы длиной до плеч и грубые черты лица. Он старше меня на десяток-другой лет, и его возраст вкупе с тяжелой раной на шее означает, что он слишком слаб, чтобы использовать свой дар скорости в полной мере.

Однако это не мешает ему пытаться. Он поднимается по лестнице, двигаясь странными короткими рывками, а затем замедляясь.

Подбежав к нему сзади, я хватаю его за руку и швыряю в ближайшую кирпичную стену. Он вздрагивает и зажимает рукой кровоточащую рану. Арбалетная стрела Фолька торчит из сухожилия, выплескивая кровь с каждым ударом сердца. Выхватив свой охотничий нож, я прижимаю его к залитой кровью шее.

Долго он не протянет. Он истечет кровью через несколько минут, поэтому мне нужны быстрые ответы.

― На кого ты работаешь? ― требую я.

Грудь вздымается от напряжения, он обнажает зубы. Затем его губы сжимаются, и, к моему удивлению, он издает резкий свист.

Сверху раздается звук крыльев. Я вскидываю голову: над переулком низко проносится огромная птица, размах у нее больше, чем у орла. Ее перья мерцают, как звезды в лунном свете, переливаясь радужными цветами, которые не присущи ни одной чертовой птице, которую я когда-либо видел.

Она раскрывает клюв, и в мою сторону летит поток ядовитой голубой пыли.

― Черт! ― Я отпускаю шпиона и падаю на землю, чтобы увернуться от нее. Она состоит из полуночно-голубых частиц, похожих на пепел, и от нее воняет серой и гнилью. Пепельная частичка попадает мне на щеку, и кожа опухает и сочится. В нескольких шагах от меня шпион падает на землю, из его раны на шее брызжет кровь. Он снова пытается свистнуть, но его губы слишком липкие от крови.

Его тело сотрясает последняя дрожь, прежде чем он затихает.

Тяжело дыша, я смотрю в небо, но птицы больше не видно. Что, во имя Бессмертных, только что произошло? В Блэкуотер ― да что там, во всем Астаньоне, ― нет ни одной птицы с такими переливчатыми перьями. Которая может извергать чертову болезнь. Я знаю только одно существо, способное на такую магию, и оно не летает в этих небесах уже тысячу лет.

У меня голова идет кругом, когда я подползаю к телу шпиона. Он мертв. Быстро двигаясь, я обшариваю его карманы. Несколько монет, ключ, кусок сыра, завернутый в вощеную бумагу, ― ничего особенного, пока мои пальцы не нащупывают клочок бумаги во внутреннем кармане пиджака. Я быстро разворачиваю его.

Написано не на общем языке. Это язык, на котором я не говорю, но узнаю алфавит.

Это гребаный волканский.

Ругаясь, я разворачиваю бумагу и замираю. В углу нацарапана короткая строчка на общем языке: Поцелованные богом девушки, возраст 18-25 лет, белые, со светлыми волосами.

В моем сознании поселяется ужас.

Что, если этот шпион следил вовсе не за Фольком?

Я откидываю капюшон шпиона, чтобы получше рассмотреть его лицо. Он загорелый, со светлыми волосами на тон светлее его кожи. Это не редкость в Астаньоне, особенно на севере. Но почти все население Волкании имеет его цвет кожи. А если учесть, что это грифон ― мифическая птица, которая должна спать, но могла проснуться в королевстве, которое вот уже пятьсот лет находится в блокаде, ― у меня леденеют вены.

― Сабина, ― бормочу я, когда ужас охватывает меня, как рука вокруг горла, и вскакиваю на ноги, чтобы бежать к конюшне.

***

Мое зрение расплывается, когда я пробираюсь сквозь толпу, крича, чтобы люди убирались с моего пути, хотя я не уверен, от чего у меня проблемы со зрением ― от слез или от дыма. Слава богам, другие органы чувств подсказывают мне, куда идти. Запах соломы и навоза приводит меня через несколько кварталов к конюшне, где я врываюсь в открытую дверь и хрипло зову ее по имени.

― Сабина? Сабина?

Единственный ответ ― эхо моего собственного голоса. Страх клокочет в моей груди. Каждая секунда причиняет мне боль, пока я бегу по проходу, обыскивая каждое стойло. Лошадь, корыто с водой, сено. Во всех них одно и то же. Больше ничего.

Сабины здесь нет.

Сердцебиение блокирует мои разум и чувства настолько, что я едва могу думать. Мист в последнем стойле, сердито пинает дверь, как будто что-то случилось. Да, так и есть. Где, блядь, Сабина?

― Да, да! ― кричу я Мист. ― Я знаю!

Темный предмет, задвинутый в угол, привлекает мое внимание. Это мой мешок.

Черт, черт, черт.

Я хватаю его, вдыхая запах Сабины. Дым. Фиалки. На ней есть даже намек на мой собственный запах, что заставляет меня застонать от тоски и разочарования. Она была здесь. Она была здесь, черт возьми.

Я хватаюсь за одну из перекладин стойла, чтобы подавить панику, подкатывающую к горлу. Соберись, Вульф. Ты охотник. Так охоться, мать твою.

На каменном полу конюшни несколько следов. Сабина была босая и с перевязанной ступней. Я вижу каплю ее крови возле стойла Мист. Лучше бы это, черт возьми, была рана на ноге, а не что-то другое.

Другие отпечатки принадлежат мужским ботинкам. Это всего лишь один человек, причем крупный, судя по размеру отпечатка, но легче меня.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, проверяя, нет ли других запахов, кроме запаха Сабины. Вот. Сначала я не уловил его из-за дыма и потому, что в конюшне, естественно, пахнет скотом.

Но этот запах ― не лошади.

Гребаные козы!

Мои глаза распахиваются. Это ее любовник. Адан. Она сказала, что животные называют его Мальчиком Солнечного Света или что-то в этом роде, что означает, что он, скорее всего, блондин. Как и волканский шпион, устроивший пожар.

Боги, помогите мне.

Я прижимаюсь к двери стойла, чувствуя, как кровь отливает от моего лица. Точки начинают соединяться с головокружительной скоростью, складываясь в картину, которую я не готов увидеть. Она выглядит следующим образом: любовник Сабины планировал это уже несколько месяцев. И не один, а с командой волканских захватчиков, нацеленных на похищение людей, поцелованных богом. Судя по записке, которую я обнаружил в кармане шпиона, им поручили найти девушек вроде Сабины. С какой целью? Святые боги, я не хочу знать. Не так уж много причин, по которым проклятому королевству, отрезанному от мира из-за своего беззакония, нужны красивые, молодые женщины, обладающие волшебством.

Каким-то образом Адан узнал, что в монастыре находится девушка, подходящая под описание. Он пробрался внутрь и соблазнил ее. Объявление о помолвке Райана с Сабиной должно было нарушить его планы, поэтому его команда устроила пожар в гостинице, чтобы отвлечь внимание и выкрасть девушку. Дело было вовсе не в Фольке или Красной церкви.

Все это было сделано для того, чтобы выкрасть Сабину.

― Черт! ― снова кричу я. Мышцы дергаются, заставляя меня дрожать от избытка адреналина. Мое дыхание вырывается наружу тяжелыми волнами. Нехорошо дышать так быстро и тяжело ― если я потеряю сознание, чем я помогу Сабине?

Это моя вина. Я должен был охранять ее. Она была под моей защитой. Час назад ее идеальное тело лежало подо мной, стоны срывались с ее губ, бедра дрожали от желания. Она может ненавидеть меня, но невозможно отрицать, что также она хочет меня. Каким-то извращенным образом она стала доверять мне, по крайней мере настолько, чтобы позволить мне поклоняться ее телу своими горячими прикосновениями.