— Вот дерьмо, — произнес я задыхающимся шепотом, не в силах поверить в такое совпадение.

«У тебя нет на это времени. Двигайся».

— Я закрою дверь, — сказал я Рэй, отступая от окна и наблюдая за тем, как Сет пытается освободить ногу. — Не открывай ее, что бы ты ни услышала. А если кто-то войдет, стреляй. Ты поняла?

— Солджер, я... я не могу этого сделать...

— Скажи мне, что ты поняла, Рэй.

Я схватил бейсбольную биту с дверцы шкафа.

— О, Боже, — всхлипнула она, пытаясь восстановить контроль над дыханием.

— Скажи мне, детка.

Она снова всхлипнула, прежде чем сделать один, два медленных, контролируемых вдоха-выдоха. Я не мог видеть ее с того места, где стоял. Это было хорошо, учитывая Сета и его убийственные намерения. Но мне хотелось бы видеть ее. Хотелось найти ее глаза своими, чтобы показать ей то поразительное спокойствие, которое я ощущал. Чтобы показать ей, что я не боюсь, а раз я не боюсь, то и ей незачем бояться.

— Рейн.

Она глубоко вдохнула через нос, а затем сказала:

— Я понимаю.

— Хорошо. — Я кивнул в темноту и взял в руку дверную ручку, щелкнув замком. — Помни, оставайся здесь. Что бы ты ни услышала.

Я уже начал закрывать за собой дверь, когда она сказала:

— Солджер, подожди.

— Да?

Со стороны входной двери раздался гулкий удар. За ним последовал звук раскалывающегося дерева.

Он пытался войти.

Осталось недолго.

— Я... я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

Я сохранял самообладание; был начеку. Но звук ее голоса, пока Рэй признавалась в своих чувствах в темноте, звук ее сердца, разбивающегося под тяжестью страха, — этого было почти достаточно, чтобы я дрогнул. Чтобы усомнился в своем решении задержать его как можно дольше, пока копы не добрались бы до нас.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я, когда еще один громкий треск разорвал ночь, и входная дверь распахнулась.

Я захлопнул дверь, прежде чем она успела сказать что-то еще.

Тяжелые шаги Сета медленно раздавались в темной гостиной, пока я шел по коридору, предупреждая его о своем присутствии в тот момент, когда я вошел в открытое пространство между кухней и гостиной, где стоял он.

Молния сверкнула в окне, осветив его злую улыбку.

— Солджер.

— Сет.

Это было похоже на поединок из старого вестерна. Стороны добра и зла сталкиваются друг с другом, между ними всего пара метров пространства. Мы не двигались с места, пока я сжимал биту, а его пальцы сжимали пистолет в руке.

— Где мой сын и Рейн?

— Ты действительно пришел за ними? — с сомнением спросил я.

Сет невесело усмехнулся, откинув голову назад, чтобы посмотреть в потолок.

— Ну, да, я пришел за ними. Но если ты спрашиваешь, пришел ли я и за тобой, — он кивнул, опустив подбородок, чтобы снова посмотреть на меня, — то мой ответ — да.

Моя челюсть запульсировала.

— Твои претензии ко мне, а не к ним.

Он кивнул.

— Да. Да, это так. И ты знаешь, почему?

— Скажи мне, пожалуйста.

Сет поднял пистолет, направив его прямо мне в грудь, и даже когда мое сердце заколотилось, я не дал ему этого понять.

— Потому что ты был занозой в моей гребаной заднице всю свою никчемную чертову жизнь, — сказал он, повысив голос. — Дэвид — ты ведь теперь знаешь о нем, верно? Диана сказала нам, что знаешь. Он был чертовым идиотом, раз связался с твоей шлюхой-матерью, а когда обрюхатил ее, стал таким... таким, — его челюсть сжалась, и он покачал головой, — поглощенным идеей вернуть тебя и стать отцом. Но твоя ебаная мамаша... она не дала ему этого. Она отказалась, но он, конечно, умер, пытаясь. Она и тебе это сказала?

Она не говорила об этом. Вся эта информация была для меня новостью. Новостью, которую я мог бы принять близко к сердцу при других обстоятельствах.

— Почему тебя это волнует? — спросил я, пожав плечами. — Почему это вообще имеет для тебя значение?

— Потому что он был моим кузеном!

Сет опустил руку, которой держал пистолет, и покачал головой, отворачиваясь. Это был шанс. Я мог бы броситься на него, завалить его. Но не сделал этого. Потому что не мог рисковать тем, что его палец скользнет по курку. Не мог рисковать ослабить бдительность до того, как копы окажутся хотя бы в пределах слышимости.

— Его родители вырастили меня. Он был мне как гребаный брат, а когда тот умер, все рухнуло. Мои тетя и дядя сошли с ума, а Леви был одержим идеей отомстить твоей дерьмовой мамаше. Но он всегда хотел держать твою задницу подальше от всего этого. Леви всегда говорил, что ты всего лишь ребенок, и я соглашался с этим, даже после того, как они утащили твою задницу, но...

Сет снова повернулся ко мне, качая головой.

— Ты просто не мог оставить все в покое, да? И ты продолжал возвращаться, снова, снова и снова, как чертов таракан. Сколько бы раз мы ни думали, что тебя больше нет, ты все равно появлялся. А потом ты все испортил.

— Как, черт возьми, я что-то испортил для тебя, Сет?

Он горько рассмеялся, постучав стволом пистолета по бедру.

— Ты серьезно? Да ладно, мудила! Из всех мест ты оказался здесь, по соседству с этой сучкой и моим ребенком. А потом ты просто должен был прилететь и добраться до них. Ты должен был быть гребаным героем.

— Как будто они тебе нужны, — хмыкнул я, покачав головой.

Сет поднял пистолет и снова нацелил его на меня.

— Не смей, блядь, говорить мне, чего я хочу или не хочу. Это не тебе решать.

— И вообще, я с этим завязал. И отпустил это. Но ты... ты не мог просто остановиться. Ты должен был вернуться к своей маленькой мамочке. Должен был задавать вопросы, дать ей свой гребаный номер — о, она нам все рассказала. И у нас с ней тоже все было хорошо, у нас с Леви. Она делала свою работу, трахала нас...

— Ты тоже ее трахал? — спросил я, сморщив нос от отвращения.

— Да, и она не сопротивлялась, в отличии от этой маленькой сучки, где бы та ни была. Твоя мама была на кое-что годная, надо отдать ей должное. Но потом она встретилась с тобой и потеряла этот чертов рецепт, и мы знали... мы просто знали, что он у тебя есть. И могли только догадываться, что ты собираешься с ним сделать или кому рассказать. Она облажалась, так что...

— И ты убил ее. — Мои руки напряглись вокруг биты, держа ее так крепко, что они болели.

Сет кивнул, в его извиняющейся ухмылке чувствовалась гордость.

— Пришлось, чувак. Честно говоря, давно надо было это сделать, но Леви все время находил причины не делать этого.

Он пожал плечами, как бы говоря: «Что поделаешь?»

— И самое главное — это то, что... мы бы остановились на этом. Ты бы получил сообщение, и на этом бы все закончилось. Но... — Сет выдохнул и пожал плечами, прежде чем снова поднять пистолет. — Ты просто должен был пойти дальше и назвать копам имя Леви.

— Ты бы сделал то же самое, — возразил я, качая головой и глядя на чернеющий ствол пистолета. — Ты не можешь винить меня за это.

Сет медленно покачал головой.

— Нет, думаю, нет. Наверное, я должен быть больше зол на то, что Леви меня бросил... Семья не должна наносить друг другу такие удары в спину. Но, — он снова пожал плечами, на этот раз более беззаботно, — это он сейчас за решеткой, а... ну, ты нет.

— Итак, слушай, вот что произойдет. Ты расскажешь мне, где этот маленький засранец и его мать, — потребовал Сет, его глаза были холодными и лишенными всякой морали. — Потом ты будешь смотреть, как я убью их, прежде чем я убью тебя. Легкотня, правда?

— Или ты можешь просто убить меня и покончить с этим, — предложил я, отчаянно пытаясь выиграть время.

«Где, черт возьми, копы?»

«Ной вообще туда добрался?»

— Заманчиво, но нет, извини. Око за око, чувак. Ты забрал у меня все, так что будешь смотреть, как я забираю все у тебя. А теперь пошли.

Он сделал первые шаги, направляясь ко мне.

Я покачал головой.

— Тогда тебе придется пройти через мой труп, чтобы добраться до них, — сказал я, отступая назад, чтобы перекрыть вход в коридор.

Сет поджал губы и кивнул.

— Хорошо.

Он прицелился и выстрелил.

Ослепляющая боль пронзила мое бедро, распространяясь вниз по ноге и вверх по бедру. Я задыхался, борясь с острой необходимостью дать ноге разрешение подкоситься, крепко держась за биту Ноя и свою решимость, поднимая ее выше и сглатывая желчь, которая грозила разъесть мне горло.

— Кто, черт возьми, приносит биту на перестрелку? — спросил Сет, добродушно посмеиваясь, когда подошел ближе. — Я серьезно, чувак, ты мог бы быть немного более подготовленным.

— А может, дело в том, что я не трус.

Я наклонил голову, глядя в застывшую бездну его глаз, угольно-черных в ночи.

— Так вот кто ты, Сет? Ты такой трус, что предпочитаешь стоять и стрелять в меня, а не смотреть мне прямо в глаза, когда забираешь мою жизнь? Потому что я не знаю, чувак. Думаю, что лично я предпочел бы обхватить руками твою чертову шею и смотреть на тебя до тех пор, пока ты не сможешь отвести взгляд.

Было рискованно разговаривать таким образом с человеком, держащим в руках пистолет, особенно когда этот человек появился у нас на пороге, не имея на уме ничего, кроме убийства. Знал, что играю с огнем, но мне нужно было выиграть время. Это было все, что я делал, просто выигрывал для нас еще немного времени, пока сюда не приедут копы. Тогда они увезут его и запрут надолго, а мы, наконец, сможем жить дальше, не думая о том, что за каждым углом притаился монстр.

Может быть, мы поженимся.

Может быть, у нас появится еще один ребенок.

Может быть, когда-нибудь у нас даже будет достаточно денег, чтобы купить дом в историческом районе Ривер-Каньона. Один из тех красивых старых домов с белым забором и большим двором. Много места для собаки, качелей и садоводства.

Это были приятные мысли. Но это были лишь несбыточные мечты человека, отчаянно желающего, чтобы у него осталось время на их осуществление.

Этого вызова оказалось достаточно, чтобы заставить Сета сжать челюсти, когда он сделал оставшиеся шаги, сокращая расстояние между нами. Я замахнулся сильно, но слишком низко, зацепив лишь его руку и выведя из равновесия травмированную ногу. Это отбросило его на пару шагов назад, он зашипел от боли, но не дрогнул.