Глава 5

Алекс

Я делаю глубокий вдох, пытаясь восстановить самообладание. Я не могла позволить показать, как это повлияло на меня. Дерек все еще рядом со мной, и я не могу рисковать тем, что он увидит эти сообщения. Я быстро убираю телефон в карман и притворяюсь, что ничего не случилось.

Однако внутренне я испытываю приступ паники.

Я пытаюсь подавить нарастающую панику, напоминая себе оставаться собранной и сосредоточенной. Дерек смотрит на меня с озабоченным выражением лица, но я быстро заставляю себя улыбнуться, надеясь, что он не заметит моего огорчения.

Когда мы входим в офис, я извиняюсь, утверждая, что мне нужно сделать быстрый телефонный звонок. Спеша по коридору в пустую комнату, я закрываю за собой дверь и делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.

Как только я чувствую себя немного более собранной, я достаю телефон из кармана и снова просматриваю сообщения. Тревожные слова эхом отдаются в моей голове

Я разрываюсь между страхом и возбуждением из-за того, что они наблюдали за мной во время такого интимного акта. Что они каким-то образом оказались в моем личном пространстве без моего ведома и видели, как я доставляю себе удовольствие.

Я знаю, что не могу позволить этим эмоциям затуманить мои суждения. Я должна оставаться сосредоточенной на текущей задаче. Сделав глубокий вдох, я успокаиваюсь и готовлюсь ответить.

Я набираю ответ, стараясь говорить как можно нейтральнее:

«Я не хочу, чтобы меня легко запугивали. Ваши действия только укрепляют мою решимость поймать вас.»

Ответ приходит почти сразу:

«О, мы на это рассчитываем, Малышка. Мы любим вызов. Но будь осторожна в своих желаниях.»

Я знаю, что должна действовать осторожно. Эти убийцы испытывают меня, раздвигают мои границы и играют с моими эмоциями. Но я не могу позволить им увидеть, как сильно их сообщения влияют на меня. Я должна сохранять контроль.

Подыграть - мой лучший вариант на данный момент. Я не хочу, чтобы они исчезли.

Телефон снова жужжит.

«Лучше вернись к своему партнеру... не хотелось бы, чтобы он поймал нас первым.»

Это головокружительное чувство вернулось снова. Они могли видеть меня даже сейчас?

Мне вдруг кажется, что я тону. Они действительно узнали бы, если бы я кому-нибудь рассказала. Они исчезли бы при первом намеке на то, что я иду против их желаний. Я закрываю глаза и делаю паузу, чтобы отдышаться и замедлить бешено колотящееся сердце. Они были правы; мне действительно нужно вернуться в главную комнату, чтобы не привлекать больше внимания.

Я собираюсь сыграть в опасную игру.

Когда я выхожу из комнаты, чтобы присоединиться к Дереку, я держу телефон под рукой, готовая ответить, если они пришлют еще одно сообщение. Я не могу позволить себе ослабить бдительность. Дело только что приняло личный оборот, и мне нужно сохранять бдительность.

Майкл и Эмма тихо разговаривают между собой в коридоре. Их голоса замолкают, как только они видят меня, и Эмма посылает мне вымученную улыбку, когда Майкл уходит.

— Привет, Алекс, мы только что оставили Дереку наши обновленные отчеты о последней жертве, — просто говорит она, прежде чем последовать за Майклом и исчезнуть.

Входя в главный офис, Дерек смотрит на меня, в его глазах читается беспокойство.

— Все в порядке, Алекс? Ты выглядишь немного не в себе.

Я ободряюще улыбаюсь ему, пытаясь скрыть смятение внутри меня.

— Просто личное дело. Со мной все будет в порядке. Давай вернемся к работе.

Дерек кивает, принимая мой ответ на данный момент. Мы возобновляем наше расследование, изучаем отчеты, а также новую информацию от Майкла и Эммы и ищем любые зацепки, которые могли бы помочь нам выследить убийц. Сообщения от неизвестного отправителя задерживаются на задворках моего сознания, но я отодвигаю их в сторону, направляя свою энергию на выполнение поставленной задачи.

Информация, которую собрали Майкл и Эмма, скудна, в ней нет ничего полезного, чего бы мы еще не знали, поэтому Дерек и я углубляемся в отчеты о преследовании, поданные некоторыми жертвами. Мы тщательно анализируем каждую учетную запись, ища закономерности, сходства или любую информацию, которая могла бы привести нас к убийцам. Это кропотливый процесс, но мы знаем, что он имеет решающее значение для понимания опыта каждой женщины и потенциального раскрытия ценных подсказок.

Одновременно мы начинаем обращаться к семьям и друзьям жертв. Мы хотим собрать больше информации об их жизни, взаимоотношениях и любых потенциальных конфликтах или людях, которые могли представлять для них угрозу. Важно раскинуть широкую сеть и изучить все возможные пути, которые могли бы дать представление о мотивах и личностях убийц.

С каждым разговором мы узнаем все больше о личностях женщин, их стремлениях, привычках, хобби и проблемах, с которыми они сталкивались в повседневной жизни. В то время как некоторые сообщали о случаях преследования, другие мимоходом упоминали близким о чувстве неловкости или о том, что за ними наблюдают, в то время как некоторые вообще не указывали на что-либо необычное. Эти детали усугубляют сложность дела, поскольку нет четкого профиля жертв или единой очевидной связи, соединяющей их.

Проходят часы, и день превращается в вечер. Дерек и я продолжаем наше неустанное преследование любых зацепок. Мы обсуждаем теории, анализируем доказательства и пытаемся разобраться в стоящей перед нами головоломке.

Все это время мой телефон остается рядом со мной, его экран темный и беззвучный. Часть меня боится очередного сообщения от убийц, но другая часть меня хочет узнать о них больше, понять их извращенные умы и мотивы.

По мере того, как ночь приближается, нарастает разочарование. Мы собрали обширную сеть информации о каждой жертве, но, казалось, ничто не пересекалось. Убийцы поразительно искусны в выборе женщин, у которых не было общих связей, что затрудняет выявление любых потенциальных связей или мотивов их действий.

— Дерек, — говорю я, нарушая тишину, установившуюся между нами, пока мы продолжаем наше расследование. — Это сводит с ума. Как будто они намеренно выбирали жертв, не имеющих видимой связи друг с другом. Мы повсюду заходим в тупик.

Дерек кивает, его лицо отражает мое разочарование.

— Я знаю, Алекс. Как будто они тщательно спланировали это, чтобы помешать нам найти какие-либо надежные зацепки. Но мы не можем позволить этому отпугнуть нас. Давай закончим с этим немного раньше сегодня, чтобы завтра мы могли начать свежими и энергичными.

Он прав. Усталость начинает сказываться на нас обоих, и нам нужна ясная голова, чтобы подойти к делу. Как бы мне ни хотелось не спать всю ночь и продолжать копать, я знаю, что в долгосрочной перспективе это было бы непродуктивно.

— Хорошо, — неохотно соглашаюсь я. — Давай закончим на этом. Мы можем встретиться здесь утром и отправиться на место происшествия, проследить шаги жертв и поговорить со всеми, с кем они вступали в контакт. Может быть, мы найдем что-то, чего не показали предыдущие картинки и отчеты.

Дерек кивает, испытывая облегчение от того, что я согласилась. Мы собираем наши вещи и запираем за собой дверь офиса. В гараже тихо, только несколько отставших возвращаются домой. Вес сумки тяжело давит мне на плечи, пока мы идем к нашим машинам.

Когда я сижу в своей машине, я не могу избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Это паранойя, которая поселилась глубоко внутри меня с тех пор, как я получила эти сообщения. Я смотрю в зеркало заднего вида, осматривая почти пустой гараж на предмет каких-либо признаков опасности, но нет ничего, что казалось бы необычным. Делая глубокий вдох, я напоминаю себе сохранять бдительность и не позволять страху поглотить меня.

По дороге домой мой разум наполняется мыслями об этом деле. Образы жертв, загадочные сообщения и неизвестные преступники кружат в моей голове. Я знаю, что должна найти способ собрать больше информации, найти зацепку, которая раскрыла бы дело. Но в то же время я не могу не чувствовать себя пойманной в ловушку их извращенной игры.

Придя домой, я вхожу в комфорт своего съемного жилища. Запирая за собой дверь, я дважды проверяю окна, прежде чем, наконец, позволить себе расслабиться.

Я опускаюсь на диван, все еще полностью одетая, в голове роятся возможности и вопросы без ответов. Тишина в доме тревожит, и я не могу избавиться от ощущения, что кто-то прячется в тени. Избавляясь от этого чувства, я напоминаю себе, что это всего лишь мое разыгравшееся воображение.

Устало вздохнув, я решаю принять горячий душ, чтобы смыть дневной стресс. Вода каскадом льется на меня, успокаивая мои напряженные мышцы и на мгновение предоставляя передышку от темноты дела. Но даже в уединении ванной я не могу избавиться от навязчивых слов из текстовых сообщений.

Закончив принимать душ, я заворачиваюсь в полотенце и вхожу в спальню. Я включаю маленькую прикроватную лампу, заливающую комнату мягким светом. Когда я готовлюсь переодеться в пижаму, холодок пробегает по моей спине, заставляя меня застыть на месте.

На прикроватном столике, освещенная мягким светом, стоит роза. К одному из ее шипов прилип маленький оторванный листок бумаги.

Подойдя ближе, я увидела напечатанные слова на линованной бумаге, каждая сторона разорвана, как будто для обрамления нанесенных на нее черных чернил.

Мое сердце бешено колотится, когда я беру розу и листок бумаги, пытаясь унять дрожащие руки. Рассматривая розу, я замечаю исходящий от нее слабый аромат. Он тонкий, почти незаметный, но в нем есть намек на что-то знакомое. Я не могу точно определить это, но это пробуждает воспоминание, похороненное глубоко в моем сознании.

Рассматривая бумагу вблизи, я могу разобрать слова.