Глава 10

Милла

Была середина недели, и после вечеринки у мэра и последствий субботнего вечера я взяла карту болезни и заперлась в своем общежитии, чтобы только он проверял меня.

Впервые он перешел на другой уровень. Он потерял контроль и пометил меня там, где это было видно, поэтому спрятался, чтобы отвлечь нежелательное внимание. Вопросы, на которые я не стала бы отвечать. Он оказал мне большую услугу, сгладив моих профессоров, подтвердив историю моей болезни и убедившись, что последние несколько дней мне было настолько комфортно, насколько это было возможно, почтив меня своим присутствием, но не давя, как обычно. Он просто снова был моим другом, отчего у меня голова пошла кругом.

Я даже поблагодарила его, прежде чем смогла проглотить слова обратно, чтобы они никогда не увидели свет, зная, что они доставили бы ему огромное удовольствие. Насколько все было запутано? Поблагодарить человека за то, что он проверил тебя, залечил твои раны, когда именно он получал удовольствие, нанося их?

Я использовала свободное время, которое у меня было, чтобы завершить несколько эссе и начать новые; это позволило мне продвинуться вперед в моей предметной работе. Мысленно похлопала себя по спине за это, учитывая, что я сделала задания с изнурительной болью, когда преступник нависал надо мной. Решив внедрить его в свою повседневную жизнь больше, чем то, что он уже сделал, и испытывая физическую боль, у меня не хватало душевных сил отослать его и разобраться с последствиями.

Я достаточно поправилась, чтобы вернуться к своим лекциям с полностью накрашенным лицом, несмотря на то, что моя губа была нежной и все еще выглядела немного припухшей. Но если бы вы не смотрели достаточно пристально за помадой, которую я нанесла, вы бы этого не заметили. Мой тональный крем замазал синяк, сохранившийся в нижней части одной стороны моего лица.

Я была на сто процентов готова на полной скорости вырваться из подавленности этой комнаты в общежитии и нырнуть с головой во что угодно, лишь бы отвлечься. Возможно, я бы даже приветствовала несколько ругательств и стервозных взглядов от каких-нибудь случайных придурков по всему кампусу, чтобы немного развлечься.

Воспользовавшись шансом сбежать, я засунула ноги в кроссовки, разложила все необходимое по карманам и схватила свою большую сумку, набитую учебниками. Навскидку я не могла вспомнить, какие лекции у меня были сегодня, но я проверила свое расписание, как только села в одном из местных кафе с чашкой теплого чая, крепко зажатой в руке.

Вчера я упомянула ему, что сегодня вернусь к нормальной жизни, так что он не должен удивляться, проснувшись и обнаружив, что я исчезла. Вспомнив, что нужно быстро отправить ему сообщение, сообщающее, куда я ушла, я вытащила телефон из кармана, набрав короткое сообщение, прежде чем убрала его в карман.

Размышляя о том, насколько странно было то, что он решил остаться со мной, я отмахнулась от странностей и встретила совершенно новый день, надеясь, что глаза не задерживались на моем лице слишком долго или на том, что мое тело двигалось немного медленнее из-за травм. Область вокруг моих ребер продолжала болеть, но я по опыту знала, что они не сломаны, просто сильно ушиблены, и на заживление ушло бы еще несколько дней.

Сегодня я приложила дополнительные усилия к одежде и макияжу, что не осталось незамеченным. Взгляды, которые обращались в мою сторону, были нежеланными — как обычно.

Взяв горячий чай в одном из отделов обслуживания, я направилась в одну из общественных зон отдыха. Я села за стол в углу, достала телефон и бездумно прокрутила его, потягивая и смакуя напиток, наслаждаясь небольшим тихим моментом, который я сама для себя устроила.

Я наткнулась на рекламу в социальных сетях с большим количеством лайков и комментариев под фотографией. Это было для нового голливудского фильма, который вскоре вышел на экраны, с главной актрисой по имени Пэрис Блю. Она была потрясающей, хорошо известной актрисой, которая была всего на несколько лет старше меня и пришла к славе из ниоткуда. И будь я проклята, если я не чувствовала себя актрисой в своей собственной жизни. Я сама выбрала опцию "Мне нравится", решив, что мне все равно, буду ли я в будущем засыпана рекламой. Может быть, это дало бы мне что-нибудь интересное для разнообразия.

— Бу.

Кто-то прошептал мне прямо в ухо. Мой телефон полетел на пол, и я пихнула локтем в живот того, кто стоял рядом со мной, вызвав оханье, слетевшее с губ. Я сдержала стон боли от неожиданного резкого движения, часть моего теперь уже теплого чая пролилась мне на топ, из-за чего я невнятно выругалась, когда жидкость пропитала низ моего бутылочно-зеленого свитера.

Я вскочила, крутанувшись на месте, и мое сердцебиение замедлилось. Дэниел потер живот в том месте, куда я ударила. Его глаза загорелись юмором, он сжал губы, чтобы сдержать смех.

— Забавно, — невозмутимо ответила я, закатывая глаза, игнорируя приступ смеха, который невозможно было сдержать. — Посмотри, что ты наделал.

Я провела рукой по свитеру, туда, куда просочилась жидкость.

— Извини, — сказал он.

И все же я не могла злиться на своего друга за его розыгрыш и мою чрезмерно бурную реакцию на него. Я указала на него пальцем.

— Придурок. Больше так не делай.

Я слегка улыбнулась ему и стянула свитер через голову, повесив его сушиться на спинку стула рядом со мной. Одергивая футболку, которая задралась у меня на животе, я надеялась, что Дэниел ничего не заметил, а если и заметил, то не полез бы не в свое дело и проигнорировал бы это.

— Мил... — начал он, но я перебила его, бросив на него многозначительный взгляд и покачав головой.

Ему нужно было игнорировать вспышку синяков внизу моего живота. И не задавать вопросов.

— Не надо, — предупредила я твердым голосом.

Он посмотрел на меня с жалостью в глазах, и я сжала зубы, чтобы не наброситься. Я ненавидела жалость. Это была бессмысленная и ненужная эмоция, которая просто вызывала во мне желание зарычать от гнева, отвергая ее всем своим существом.

У него перехватило горло, когда он отрицательно покачал головой и хотел что-то сказать, но я снова прервала его, солгав сквозь зубы.

— Это по обоюдному согласию.

Больше, ему нужно было больше.

Продолжай настаивать на этом.

— Это фетиш, — я пожала плечами, как будто это ничего не значило. — Но, пожалуйста, не рассказывай об этом всем подряд, — я выдавила из себя ухмылку.

Он с благодарностью купился на это и, смеясь, рассказал мне историю об еще одном странном увлечении своего друга, которое отвлекало от меня внимание.

Извинившись, я ушла, и заскочила в женский туалет, сунув свитер под сушилку для рук. Снова надев его, я проверила свое расписание и отправилась на лекцию на несколько минут раньше, что дало мне время двигаться в неторопливом темпе.

Сегодня я чувствовала себя где-то между эмоциональностью и бесстрастием. Мне не нравилось, что мои чувства настолько не синхронизированы. Иногда я вообще ничего не чувствовала, а иногда чувствовала все сразу. Я не знала, что хуже — утонуть в волнах или умереть от жажды.

Незаметно стащив ланч из столовой, я спряталась в дальнем углу библиотеки, где проглотила его, листая страницы своего учебника по лекциям, впитывая информацию и продвигаясь вперед в учебной программе. Я знала, что возвращение сюда было бы балансирующим актом, и отказывалась допустить, чтобы моя учеба и оценки пошли по спирали вниз и стали платой за двойную жизнь. Мое образование, хотя мне потребовались бы годы, чтобы получить квалификацию, привело бы меня к жизни вдали от Ист-Бэй, что было моей главной целью: убраться подальше от Колдхарбора и тех, кто его часто посещал.

Ухмылка, появившаяся на моем лице, имела прямое отношение к этим мыслям и будущему. Я нарисовала бы красивую картину, и независимо от того, насколько далекой она казалась в данный момент, я бы крепко держалась за нее.

Мой телефон на столе громко завибрировал сообщением, и я схватила его, прежде чем библиотекари ворвались сюда, отдавая свои жизни за святилище мира грамотности. Я вздрогнула. Никогда не связывайся с библиотекарями, они страшные люди.

Лиззи: Сучкаа, где ты? Твоя горничная сказала мне, что ты была в кампусе, так как чувствуешь себя лучше, и мальчик присматривал за тобой во время твоей болезни… кто? Выкладывай.

Черт. Я ответила смайликом с перекатывающимся лицом, прежде чем мои пальцы пробежали по телефону, отправляя импульсивное сообщение, прежде чем я смогла остановить себя.

Милла: Твоей горничной нужно держать рот на замке и не болтать всем подряд, особенно Лиззи, о том, что ты был в моей комнате, иначе начнут распространяться слухи.

Я раздраженно откинулась на спинку стула и задумалась, действительно ли это была блестящая идея, но она сработала прежде, чем я успела ее обдумать.

Он: Я разберусь с этим.

Вздохнув с облегчением, я почувствовала себя немного неловко за горничную, потому что она получила бы взбучку. Но секреты, которые я носила на груди, нуждались в защите больше, чем моя потребность защитить ее от потенциальной потери работы.

Я собрала свои вещи, выбросив остатки обеда в мусорное ведро. Я направилась к зданию, где проходили мои тематические лекции, пробираясь сквозь корчащиеся тела, направляющиеся в свои комнаты. Я скользнула на свободное место, когда другие заняли места вокруг меня. Урок начался, и все остальное отпало, когда я погрузилась в информацию.

Сейчас, больше, чем когда-либо, я чувствовала, как секреты, которые я скрывала, всплывали наружу, желая вырваться из своих рамок, где они были скованы железными цепями. Могла ли я втягивать людей в свои неприятности? Нет. Просто, нет.

Какой бы привлекательной ни была идея обратиться за помощью, это привело бы в движение события, к последствиям которых никто не смог бы подготовиться. К тому же последние два раза, когда я обращалась за помощью, прошли не так хорошо. Я отогнала чувство вины перед полицейским, желая вернуться в прошлое до того, как все это началось, но даже если бы я могла вернуться, мне бы там больше не было места. Я должна была избавиться от иллюзии, что все могло быть по-другому, как бы больно мне ни было это признавать.