Я не стал приближаться к тому месту, где они лежали на полу в углу. Я застыл на месте, стоя у входа в комнату. Мои глаза снова пробежались по помещению, мне нужно было осмотреть его, вобрать все это в себя, затем вернуться к ним на полу. Что мне делать? Я никогда в такой ситуации. Я был руководителем бета-тестирования по уважительной причине.

Моя маленькая лгунья...

— Холлис! — рявкнул Майлз, и Милла дернулась в его объятиях от резкого тона. — Опомнись! Запри эти чувства сейчас же! Ты. Нужен. Здесь. Сейчас.

Я покачал головой, пытаясь избавиться от воображаемого мороза, который, казалось, покрыл все мое тело, и вернулся в себя. Он был прав. У меня было время для этого позже. Не сейчас. Я осторожно приблизился, и, как будто почувствовав, что в комнате был кто-то еще, она замерла.

— Милла, — тихо позвал я, опускаясь на корточки.

Она заметалась, словно обретя второе дыхание, и попыталась отстраниться от Майлза. Я посмотрел на него, но он покачал головой.

Я стиснул зубы и одними губами сказал ему:

— Сейчас.

Это не произвело на него впечатления, и я мог сказать, что он не хотел ослаблять хватку, но я не дурачился. Я должен был удержать ее. Он осторожно высвободился из ее объятий, когда она вскочила, словно собираясь броситься к выходу, но вместо этого я поймал ее.

Я крепко прижал ее к себе, как и Майлз. Она снова была в моих объятиях, и я не собирался отпускать. Никогда. Она билась, кричала, и мне показалось, что время замедлилось, пока мы ждали Ронни. Она понятия не имела, что это я. Черт возьми.

Ее глаза были открыты, но она ничего не видела, захваченная тем, во что верил ее разум. Майлз был прав. Она ушла, чтобы обезопасить себя, и я не был удивлен.

Моя грудь сжалась от боли, когда я увидел ее такой, такой уязвимой. Такой далекой. Я притянул ее лицо к себе и продолжил поглаживать ее волосы цвета красного дерева на затылке, легким движением, чтобы хоть немного успокоить ее. Вероятно, это ни в малейшей степени не помогало, но немного замедлило мой пульс.

Ронни вошел совершенно непринужденно. Я мог бы поклясться, что его никогда ничто не выводило из себя. Он взглянул на меня, держащего ее, на Майлза, затем снова на меня, прежде чем направился к кровати, сбросил свою сумку и открыл то, что нам было нужно. Он приблизился бесшумными движениями пантеры.

— Ты уверен? — тихо пробормотал Ронни, бросив взгляд на Миллу.

Я кивнул, отводя ее волосы в сторону, давая ему доступ к ее шее.

Это был самый быстрый способ ввести это в свой организм. Она все еще бушевала. Ни на мгновение она не останавливалась с тех пор, как я вошел в комнату, сражаясь, даже когда шансы были против нее. Я поклялся себе, что был бы рядом, чтобы сражаться в каждой из ее битв в будущем.

Милла могла ненавидеть, мучить и обрушивать на меня все мыслимые и немыслимые неприятности, но до своего последнего вздоха на этой земле я бы ее охранял. Ее гребаный личный часовой. Даже если бы мне пришлось войти в сам ад и заключить сделку с дьяволом, чтобы освободить демонов из ее разума, стереть их, чтобы она никогда не помнила жестокости, которой подверглась, я бы, в свою очередь, пожертвовал своей жизнью. Все для нее.

Я обхватил ее затылок, чтобы удержать на месте, в то время как Ронни быстро двигался и прокалывал ее кожу, вводя успокоительное в кровоток, чтобы погрузить ее в глубокий сон. Мое сердце сжалось от чувства вины; я не хотел этого делать и знал, что не смог бы надолго изгнать это чувство из своей совести, но необходимость обязывала. Я был бы готов понести заслуженное наказание за то, что отдал приказ вырубить ее.

После нескольких минут задержки дыхания ее тело начало заметно расслабляться, конечности отяжелели. Успокоительное подействовало, потребовалось некоторое время, чтобы сделать свое дело, но я знал, что именно так оно и работало. Казалось, что время постоянно бежало в замедленном темпе, зная, что оно ускорилось бы в ту же секунду, как она уснула.

Как бы мне ни хотелось, у меня не было времени сидеть рядом и обнимать ее, пока она не проснулась бы. Я ослабил свою крепкую хватку и повернул ее так, чтобы она оказалась у меня на коленях боком, а ее голову я поддерживал рукой.

— Нет, — невнятно произнесла она, глядя на меня снизу вверх.

— Я всегда буду носить тебя на руках, — пообещал я, удерживая ее взгляд, когда он потерял фокус.

Эти фиолетово-голубые глаза преследовали меня на протяжении многих лет и заманивали в ловушку с самого детства. Она уставилась на меня с таким отчаянием в глубине души, что мое сердце забилось неровно.