— Твой график сдвинулся с мертвой точки, поскольку мой сын, — он бросил на Адама презрительный взгляд, — не смог достаточно хорошо отделить бизнес от удовольствия.

Мой рот не был завязан, поэтому я позволила словам течь из него без фильтра. На моем лице появилось выражение отвращения.

— Ты мерзкий человек, и я не могу дождаться того дня, когда твои преступления настигнут тебя. Я буду стоять там и либо вонзать нож тебе в спину, либо с улыбкой наблюдать за тем, кто сделал бы это за меня.

Я понятия не имела, как мне это осуществить, но я поклялась, что сделала бы все, что было в моих силах, чтобы заставить его заплатить за свое участие в этом. В конце концов, он был мастером своего дела, и я хотела увидеть, как он истекал кровью от боли у моих ног.

Моя голова дернулась в сторону, когда мэр больно ударил меня тыльной стороной ладони, так похожий на своего сына. Я сжала губы, сдерживая рвущуюся наружу гримасу. Я повернула голову к нему, стоящему передо мной, и он ухмыльнулся. Я никак не отреагировала. Ничего. Мое внимание привлекла потасовка, Адаму не давали подойти ко мне.

— Твоему хозяину понравится тушить в тебе остатки огня. Он давно положил на тебя глаз. К твоему сведению, ты продалась за большую сумму, и знаешь, здорово набила мои карманы. Я полагаю, ты недавно осознала, что тебя готовили к пожизненной должности, когда ты покинула нас.

Я знала. Испытала неузнаваемое отвращение, когда поняла, насколько глубоко это зашло и что повлекла масса сам за собой их бизнес. Меня готовили для нужд покупателя, который проявил ко мне интерес. Он выразил свои извращенные желания относительно своего будущего обладания, и Адам согнул меня, чтобы соответствовать.

— Сбор состоится в ближайшее время. А пока..

Он щелкнул пальцами, и двое его людей материализовались рядом со мной. Один расстегнул удерживающие меня предметы, в то время как другой удерживал меня, когда я пыталась брыкаться и вырваться из их хватки. Мэр рассмеялся, и мне ужасно захотелось увидеть, как свет медленно, мучительно гас в его глазах. Меня потянули наверх, и другой мужчина открыл тяжелую дверь. Его слова эхом отдавались в ушах, когда мы выходили из комнаты:

— Наслаждайтесь последними днями свободы, мисс Росси. Скоро начнется ваше настоящее рабство.

Они потащили меня по коридорам, которые я узнала. Мои руки были развязаны, но мужчины крепко держали меня.

Мы подошли к двери, и они втолкнули меня в комнату. Свет автоматически включился, и я обернулась. Я забарабанила в дверь кулаками, когда она закрылась за мной, и услышала, как снаружи запирались засовы.

Я была в ловушке. Дыши, Милла.

Я в отчаянии огляделась. Все внутри меня заледенело.

— Нет, — недоверчиво пробормотала я. Поднялась паника.

Эта комната не была похожа на все остальные, в которые я заглядывала раньше. Это была точная копия домика у бассейна, где прошли первые два года моего жестокого обращения. Стены были увешаны фотографиями меня и Адама в различных сексуальных позах за последние пять лет… вкупе со снимками, где я была вся в синяках, съежившаяся от боли.

О Боже.