69

 

Вепри и рыбы представляют собой существа, наиболее тупые и ограниченные в дурном смысле слова… человек, несмотря на всю его ограниченность, если он обладает этой внутренней правдой, все же является человеком и может действовать в окружающей его жизни.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Самым тихим приемом пищи на ферме Чапмена был завтрак, потому, возможно, что он проходил, как правило, в половине шестого утра. Джонатан Уэйс во время предыдущих визитов на ферму из всех общих трапез появлялся только на ужинах. И когда Уэйс после своего приезда вошел с Мазу в столовую в шесть часов утра, Робин поняла по удивленным взглядам окружающих, что случилось нечто крайне необычное. Раздались неуверенные аплодисменты: головы повернулись, и воцарилась полная тишина, когда Уэйс поднялся на сцену, уже с микрофоном. Мазу стояла позади него, ее неулыбчивое лицо было почти скрыто длинными черными волосами.

— Друзья мои, — грустно улыбался Уэйс, — моя любимая жена понесла тяжелую утрату. Некоторые из вас, возможно, заметили, что она носит особый кулон — перламутровую рыбку. Когда-то он принадлежал Дайю, Утонувшему пророку. Рыбка была найдена в постели Дайю утром в день ее вознесения.

Зал загудел от удивления.

— Два дня назад моя жена поняла, что шнурок оборвался и рыбка потерялась. Она искала, но так и не нашла ее. Уверен, вы понимаете, что я прошу вас искать не бессмысленный, материалистический предмет. Это артефакт Церкви. Мы — Мазу и я — будем глубоко благодарны тому, кто сумеет вернуть эту драгоценность. Я прошу вас всех отложить свои обычные дела и помочь нам найти его.

Робин поняла, что это ее шанс. В ту ночь, когда маленький Бо убежал из детского общежития, на ферме не соблюдали жесткое разделение на группы. Если бы все разошлись в разные стороны, разбрелись по территории церкви, ей, возможно, удалось бы реализовать какой-нибудь из намеченных планов. Быстро оглядев зал, она заметила стоявшую у стола, где сидела Эмили, и раздававшую указания Бекку. Робин поняла, что той группе было приказано держаться вместе во время обыска.

Уилл Эденсор, напротив, уже выходил из зала в одиночестве. Схватив свою миску с кашей, Робин поспешила поставить ее на одну из тележек и последовала за ним.

Было тепло, но накрапывал легкий летний дождик. Уилл шел ко двору, склонив голову и осматривая землю. Притворившись, что тоже ищет потерянный кулон, Робин медленно прошла мимо сараев и прачечной, украдкой наблюдая за Уиллом, который вскоре добрался до внутреннего двора и начал его обыскивать. Робин выглядывала из-за основания могилы Исцеляющего пророка, капли дождя стекали по ее затылку, когда громкий голос произнес:

— Эй, я уже посмотрела там.

— Привет, Шона, — ответила Робин, и ее сердце упало.

— Уилл! — крикнула Шона, чью беременность было уже не скрыть. — Эй, я и там смотрела!

Уилл ничего не ответил, но повернулся и побрел в направлении фермерского дома. К разочарованию Робин, к нему присоединились еще двое мужчин, и Робин догадалась по их жестам, что они собираются сообща тщательно обыскать сад за домом.

— Я слышала, как кто-то сказал, что кулон, возможно, упал в комнатах для учебы, — солгала Робин Шоне, решив сделать все возможное, чтобы избавиться от компании девушки. — Очевидно, Мазу была там пару дней назад.

— Тогда пошли, — сказала Шона.

— Я не могу, — с сожалением ответила Робин. — Они приказали мне обыскать кухню после внутреннего двора, но я не понимаю, как кулон мог туда попасть. Держу пари, тот, кто найдет его, будет считаться кем-то вроде героя.

— А, — отозвалась Шона. — Так и будет. Я проверю классы.

Она поспешила прочь. Как только Шона скрылась из виду, Робин направилась не в прачечную, а в проход между мужским и женским общежитиями, опустив глаза в землю и все еще делая вид, что ищет упавшую рыбку. Она знала, что рискует, проходя через поле при дневном свете, чтобы войти в лес, но, поскольку поговорить с Эмили и Уиллом в настоящее время было невозможно, она была полна решимости выполнить хотя бы одну из своих целей.

Часто оглядываясь, Робин держалась края поля, вместо того чтобы пройти через него напрямую. Она предпочла бы, чтобы на ней была одежда другого цвета, не белая, которая очень выделялась на фоне живой изгороди и делала ее заметной для всех, кто заглянет через ворота. Наконец она добралась до деревьев, среди которых можно было укрыться, и начала рассматривать стволы деревьев, особенно присматриваясь к старым, в которых могло образоваться дупло, где может быть спрятан топор, описанный Нив Доэрти.

Было странно находиться в лесу днем и еще более странно, что она двигается не по своему привычному маршруту к пластиковому камню. Лес был заросшим, неухоженным и, возможно, даже опасным для игравших там детей, учитывая количество бурелома. Ныряя под нависающие ветви, перешагивая корни и крапиву, ощупывая стволы в поисках отверстий, Робин поняла, что она найдет нужное дерево за имеющееся у нее время, не вызывая подозрений, только при невероятном везении.

Мелкий дождик барабанил по листьям, когда Робин проходила мимо толстого дуба, ствол которого был разочаровывающе прочным. Вскоре она оказалась на краю небольшой поляны, на которую однажды ночью уже выходила, там, где в землю был вбит круг из толстых бревен. В основном они сгнили, превратившись в пни, хотя на паре были видны следы топора.

Робин осторожно ступила в круг столбов, еще раз отмечая его сходство с каким-то капищем. Земля под ногами была неровной и скользкой от гниющих листьев. Кто-то определенно срубил эти столбы, и теперь Робин спросила себя, не потому ли и был принесен в лес топор: чтобы попытаться разрушить этот круг. Возможно, тогда и был спрятан топор, потому что обратно на ферму тайком его было бы сложно пронести? Конечно, лучше, если подозревать в его краже будут всех, чем быть самому пойманным с поличным.

Она наклонилась, чтобы рассмотреть что-то черное, по ошибке принятое ею за обломок угля. Через несколько секунд раздумий Робин решила, что это кусок обугленной веревки. Вместо того чтобы поднять ее, она подняла с земли крошечный камешек, который должен был послужить отметкой для ее тайного календаря, и как раз засовывала его в лифчик, когда безошибочно услышала треск ветки, сломавшейся под ногой человека, и быстро обернулась. Цзян стоял между деревьями на краю поляны.

— Цзян, — Робин заставила себя рассмеяться, хотя почувствовала, как ее прошиб горячий пот, — ты меня так напугал.

— Что ты делаешь? — подозрительно спросил он.

— Ищу кулон Мазу, — ответила Робин. По крайней мере, ее застали согнувшейся и смотрящей в землю.

— Почему он должен быть здесь? — спросил Цзян. Его правый глаз начал мигать. Он потер его, чтобы скрыть нервный тик.

— Просто предчувствие, что он может быть здесь, — объяснила Робин, и ее голос показался ей самой высоким и неестественным, — и я решила проверить.

— Играешь в Дайю? — усмехнулся Цзян, и Робин вспомнила, что одной из предписываемых Утонувшему пророку способностей было умение находить потерянные предметы, неважно, как далеко они находились.

— Нет, — ответила Робин. — Нет, я не знаю почему, но меня потянуло в лес. Я подумала, что, возможно, кто-то из детей мог поднять рыбку и принести ее сюда, а потом уронить.

История звучала крайне неубедительно, даже для Робин.

— Странное место, не правда ли? — добавила она, указывая на круг срубов бревен. — Как ты думаешь, для чего был этот круг? Это похоже на Стоунхендж в миниатюре.

— Похоже на что? — раздраженно переспросил Цзян.

— На один древний памятник, — ответила Робин. — В Уилтшире.

— Я знаю, что ты задумала, — произнес Цзян, надвигаясь на нее.

— Что? — спросила Робин.

— Ты собиралась встретиться здесь с Эмили.

— Н-нет, не собиралась… Откуда ты?..

— Типа друзья, да?

— Я едва ее знаю.

— Когда мы работали на огородной грядке, ты влезла...

— Да. Я думала, ты собираешься ударить ее мотыгой.

Цзян приблизился к ней еще на несколько шагов, волоча ноги по разросшимся сорнякам. Густой полог над головой отбрасывал пятнистые тени на его лицо. Его глаз отчаянно моргал. Он поднял руку, чтобы снова спрятать тик.

— Эмили убегает, чтобы потрахаться, — выпалил он.

Это был первый раз, когда на территории церкви Робин услышала, как о сексе говорят, не употребляя слова «духовная связь».

— Я... ничего об этом не знаю.

— Ты была лесбиянкой там, во внешнем мире?

— Нет, — ответила Робин.

— Так как же получилось, что ты знала, где в Норидже искать Эмили?

— Я не знала, — сказала Робин. — Я просто осматривала все уборные, которые смогла найти, и она была в одной из них.

— Вы занимались этим с ней в той уборной?

— Нет, — ответила Робин.

— Тогда почему она так пристально смотрит на тебя после Нориджа?

— Я не заметила этого, — солгала Робин.

Она не могла понять — Цзян грубо обвинял ее для того, чтобы шокировать и оскорбить, или же потому, что он действительно так считал: он никогда не казался ей слишком умным человеком, хотя, безусловно, только что доказал, что на удивление очень наблюдательный. Словно прочитав ее мысли, Цзян произнес:

— Я вижу больше, чем остальные, даже если мои глаза закрыты.

— Могу я задать вопрос? — спросила Робин. Ей нужно было успокоить его: он был потенциально склонен к насилию, а ее действия на огородной грядке и ее связь с Эмили, из-за исчезновения которой брат отчитал Цзяна на обратном пути из Нориджа, явно вызвали у него сильную неприязнь к ней.

— О чем?

— Ты занимаешь очень высокое положение в церкви.

Она знала, что это было не совсем так: у Цзяна не было реальной власти, хотя ему явно нравилось командовать, когда ему предоставлялась такая возможность. Он опустил руку, прикрывавшую его глаз, и сказал:

— Да.

— Почему так случилось, что ты, судя по всему, работаешь усерднее, чем кто-либо в... — она намеренно позволила словам «твоей семье» повиснуть в воздухе, прежде чем закончить, — ну, ты понимаешь... в твоем положении?