65

 

Каждая сильная черта имеет в себе самой заложенные тенденции превратиться в слабую, и наоборот. Женщина потеряет занавеси на колеснице, все ближе к хаосу.

«И цзин, или Книга перемен»

Страйк не видел причин в своем следующем письме сообщать Робин ни о самоубийстве Шарлотты, ни о своем посещении церкви Святого Иоанна Крестителя, поэтому она узнала только, что он был в Кромере, чтобы побеседовать с Хитонами. Узнав, что ее напарник проезжал в километре от фермы Чапмена по пути к побережью, Робин почувствовала себя еще более одинокой. Она тоже вспомнила два приморских городка, которые они посетили вместе в ходе предыдущих расследований, особенно ужин в Уитстабле: белые кораллы на каминных полках на фоне сланцевых стен и смеющегося Страйка на фоне окна, через которое было видно море цвета индиго в угасающем свете заката. К счастью, усталость Робин помогла ей не возвращаться к вызванным этими воспоминаниями чувствам или анализировать их.

Она трижды перечитала его отчет о встрече с Хитонами при свете фонарика, желая быть абсолютно уверенной, что запомнила все, прежде чем порвать его. Теперь, еще более преисполненная решимости узнать как можно больше о смерти Дайю, Робин решила возобновить свои попытки наладить общение с Эмили Пёрбрайт. Но запланировать это было легче, чем выполнить. В течение следующих нескольких дней она безуспешно пыталась оказаться поблизости от Эмили, пока через неделю после получения последнего письма Страйка ей не представилась неожиданная возможность.

За завтраком к Робин подошел молодой человек с короткими дредами, который сообщил ей, что сегодня утром она присоединится к группе, отправляющейся в Норидж собирать деньги для церкви.

— Приведи себя в порядок, — сказал он ей. — На твоей кровати будет лежать чистый спортивный костюм. Микроавтобус отправляется через полчаса.

Робин привыкла к обтекаемым срокам, которые невозможно оценить обычным членам церкви, и поняла, что безопаснее всего считать, что инструкция означает «сделай это как можно быстрее». В результате она проглотила мигом остаток своей каши, вместо того чтобы, как обычно, постараться растянуть прием пищи надолго.

Войдя в общежитие, она увидела разложенные на кроватях свежие спортивные костюмы, которые были уже не алыми, а белыми. Из этого Робин сделала вывод, что церковь теперь вступила в сезон Утонувшего пророка. Затем она заметила Эмили, которая снимала свою красную толстовку.

— О, ты тоже едешь, Эмили? — удивленно спросила Вивьен, войдя в общежитие через пару минут после Робин. Эмили бросила на Вивьен недружелюбный взгляд и отвернулась, натягивая чистую толстовку.

Робин намеренно вышла из общежития вместе с молчаливой Эмили, надеясь сесть рядом с ней в микроавтобусе, но они прошли всего несколько метров, когда Робин услышала мужской голос, окликнувший ее: «Ровена!»

Робин обернулась, и ее настроение резко упало: на ферму вернулся Тайо. Он тоже был одет в чистый белый спортивный костюм и, казалось, в кои-то веки вымыл голову.

— Привет, — ответила Робин, стараясь выглядеть счастливой при виде него, в то время как Эмили шла дальше, опустив голову и скрестив руки на груди.

— Я выбрал тебя, чтобы ты поехала сегодня с группой по сбору средств, — сказал Тайо, приглашая ее пройти с ним через двор, — потому что я думал о тебе во время своего отъезда, и решил, что тебе следует дать еще один шанс продемонстрировать перемену в своих мыслях. Кстати, я слышал, что ты пожертвовала деньги церкви. Очень великодушно.

— Нет, — Робин не собиралась попадаться в ловушку, которую церковные старейшины регулярно расставляют неосторожным, — это не было великодушно. Ты был прав, мне следовало сделать это раньше.

— Хорошая девочка, — Тай, протянул руку и помассировал ей заднюю часть шеи, отчего по спине и рукам Робин снова побежали мурашки. — С другой стороны, — он понизил голос, его рука все еще лежала на ее шее, — я собираюсь дождаться, когда ты сама придешь ко мне и попросишь о духовной связи. Это покажет реальное изменение отношения, реальный отказ от эгомотивности.

— Хорошо, — ответила Робин, не в силах смотреть на него. Она увидела, как Эмили оглянулась на них двоих, ее лицо ничего не выражало.

Коробки с товарами ВГЦ и коробки для сбора пожертвований с логотипом ВГЦ в форме сердца уже загружались в микроавтобус Цзяном и парой других мужчин. Когда Робин вошла в автобус, она обнаружила, что Эмили сидит рядом с Амандипом, поэтому предпочла сесть рядом с Уолтером, прямо через проход от Эмили.

Было еще очень рано, и небо над головой отливало перламутром. Когда микроавтобус проехал по подъездной дорожке и выехал через автоматические ворота, Робин почувствовала прилив восторга: она была так же взволнована возможностью снова увидеть внешний мир, как если бы садилась в самолет, летящий на сказочный праздник. Она заметила, что правая нога Эмили нервно подпрыгивает вверх-вниз.

— Итак, — Тайо обратился к ним, стоя в передней части автобуса, за рулем которого сидел его брат Цзян. — Несколько слов для тех, кто еще не собирал для нас средства. Некоторые из вас будут работать за прилавком и продавать товары, а остальные пойдут с ящиками для сбора пожертвований. Если кто-то заинтересуется церковью, дайте им брошюру. Сегодняшний сбор будет посвящен нуждам нашего молодежного центра в Норидже и нашей программе повышения осведомленности об изменении климата. У нас есть плакаты, но будьте готовы ответить на вопросы. Помните, что каждый контакт с «Безмозглым из Пузыря» — это возможность спасти душу, поэтому я хочу видеть ваш позитивный настрой. Любое взаимодействие с общественностью — это шанс показать, насколько мы увлечены нашей миссией изменить мир.

— Точно-точно, — громко произнес Уолтер; он стал намного худее, чем был при вступлении в церковь, и его кожа теперь приобрела слегка серый оттенок. Он уже не казался тем уверенным в себе болтуном, прибывшим на ферму Чапмена, его руки слегка дрожали.

Почти через час после того, как микроавтобус покинул ферму, он пересек реку Венсум и въехал в Норидж. Робин, которая видела город только во время приезда на ферму Чапмена, заметила еще больше покрытых камнем стен и множество церковных шпилей на горизонте. Красочные витрины магазинов, рекламные щиты и рестораны создавали двойственное ощущение знакомости и необычности. Как странно видеть людей в обычной одежде, идущих по своим делам, у всех были при себе собственные деньги, собственные телефоны, собственные ключи от дверей.

Теперь, впервые, Робин по-настоящему оценила храбрость, которая, должно быть, потребовалась Кевину Пёрбрайту, жившему на ферме с трехлетнего возраста, чтобы вырваться на свободу и выйти в мир, который, должно быть, казался ему странным и ошеломляющим, правил которого он не знал, почти без денег, без работы, в одном только спортивном костюме. Как ему удалось снять себе комнату, какой бы маленькой и убогой она ни была? Насколько сложным было выяснить, как претендовать на льготы, купить себе ноутбук, приступить к написанию своей книги? Взглянув на Эмили, Робин увидела, что та заворожена всем, что видит через окно, и задалась вопросом, когда в последний раз Эмили разрешалось выходить за пределы филиалов ВГЦ.

Как только Цзян припарковал микроавтобус, товар был выгружен, и трое молодых мужчин взвалили на плечи тяжелые части прилавка, который они собирались установить. Остальные, включая Робин, несли коробки с плюшевыми черепашками, соломенными куклами, плакатами и брошюрами. Тайо шел налегке, но впереди всех, время от времени призывая остальную группу не отставать, металлические стойки прилавка позвякивали в армейской сумке.

Как только они добрались до перекрестка трех пешеходных улиц, который, очевидно, днем станет оживленной точкой после открытия близлежащих магазинов, опытные молодые люди установили прилавок на удивление споро. Робин помогла разложить товары и прикрепить глянцевые плакаты о проектах ВГЦ к передней части прилавка.

Она надеялась, что ей вручат коробку для сбора пожертвований, потому что это дало бы ей больше свободы. Возможно, она даже смогла бы проскользнуть в магазин и просмотреть газеты. Однако Тайо велел ей дежурить за прилавком вместе с Вивьен. Затем он велел уходящим собирать деньги таким образом, чтобы «заработать в среднем» сто фунтов за день. Хотя он не сказал этого прямо, Робин видела, что сборщики поняли, что без этой суммы им не стоило возвращаться, и она в отчаянии наблюдала, как Эмили и Цзян, которых поставили в пару, скрылись из виду.

Как только открылись близлежащие магазины, число людей, проходящих мимо прилавка, неуклонно росло. Тайо околачивался поблизости в течение первого часа, наблюдая, как Робин и Вивьен общаются с покупателями, и критикуя их в перерывах между продажами. Больше всего людям пришлись по вкусу милые черепашки, которые очень нравились детям. Тайо сказал Робин и Вивьен, что, даже если люди не купили черепаху или соломенную куклу, им все равно следует предложить пополнить коробку для пожертвований на проекты церкви. Стратегия оказалась на удивление эффективной: большинство из тех, кого они просили, жертвовали несколько монет или даже банкноту, чтобы избежать неловкости от того, что ничего не купили.

Наконец, к облегчению Робин, Тайо ушел проверить, как дела у тех, у кого были коробки для сбора пожертвований. Как только он оказался вне пределов слышимости, Вивьен повернулась к Робин и сказала своим обычным голосом с акцентом якобы представительницы рабочего класса, который пропадал, когда она забывалась:

— Я не могу поверить, что он позволил Эмили поехать.