Ань Чжэ кивнул. Он понимал, но это был только ограниченный уровень понимания. Его работа не требовала от него глубоких познаний в физике. Ему просто нужно было смотреть на инструмент.

Иногда Полли выходил корректировать частоту клетки Симпсона снаружи, и за ним следовал другой помощник, оставляя Ань Чжэ одного в белом здании. Он сидел там, а за окном сияла тихая ночь. Машины монотонно пищали, а спектрометр, подключённый к клетке Симпсона, рисовал сложные кривые, хотя было неизвестно, что они записывали.

Кривые были зашумлёнными и беспорядочно спутывались друг с другом. Ань Чжэ не мог не думать о хаотичных и пугающих линиях, которые Си Нан рисовал на бумаге в Эдемском саду. Закрыв глаза, Ань Чжэ почувствовал, как колебания пустоты становятся всё более интенсивными. Он чувствовал, как проходит его жизнь каждый день. Он боялся, но иногда ему казалось, что он постепенно приближается к вечности.

Полли вернулся и начал анализировать хаотические кривые. Ань Чжэ взял чайник и налил ему чашку горячей воды.

– Что вы делаете? – наконец спросил он.

– Я хочу найти вот это, – ответил Полли.

Глядя на экран, Ань Чжэ снова спросил: 

– …Что это?

– Что-то, что заставляет мир меняться. Это должно быть везде. Если оно в этом мире, значит, оно и в клетке Симпсона, – пробормотал Полли.

Ань Чжэ нахмурился.

Полли взял компас.

– Мы никогда не сможем увидеть магнитное поле, но направление компаса говорит нам, что оно существует. То же самое верно и для других невидимых вещей в мире. Наши знания слишком поверхностны, и мы можем только проследить внешний вид, который они проецируют в мир. Посмотри сюда, – Полли выделил гладкую кривую. – Всё в мире взаимодействует, и есть много информации по следам взаимодействия. Например, эта линия похожа на компас и представляет собой магнитное поле. Мы предполагаем, что мир меняется, потому что надвигается что-то огромное… Но магнитное поле может в определенной степени противостоять этому. Поскольку магнитное поле может ему сопротивляться, оно должно иметь такую же природу, что и само магнитное поле, – серо-голубые глаза Полли заворожённо смотрели на загромождённый экран. – Это огромно, за гранью нашего восприятия. Оно меняет сущность мира, но оно здесь. Я думаю, должна быть определенная частота приёма, и тогда мы сможем увидеть тень, которую она отбрасывает на мир.

– А потом?

Полли медленно покачал головой. 

– Мы должны сначала узнать, что это такое, прежде чем сможем думать о том, как с этим бороться.

Тем не менее, действительно ли они могли найти это? Ань Чжэ растерянно уставился на экран. Полли открыл рот, как будто знал, о чём думает Ань Чжэ.

– Оно может быть очень расплывчатым, но… – Полли произнёс только половину предложения, прежде чем тихо вздохнул. – В конце концов, мы создали множество шедевров, ранее невообразимых для человека.

Ань Чжэ уловил колебания в его голосе и повторил. 

– Шедевр, невообразимый для человека.

Затем он увидел мерцающий свет в глазах Полли. Полли Джоан смотрел на бескрайнюю пустыню за окном, на серую дымку, покрывавшую небо, и слушал вой зверей, доносящийся со всех сторон. В шуме были странные колебания, и человеческий звуковой спектр не мог их интерпретировать.

– Только для людей, – прошептал он. – До того, как нас сломили, мы думали, что понимаем всю картину этого мира.

В этот момент Ань Чжэ увидел в его глазах одиночество, охватившее вечность.