5.

Маленький Лебедь. Так он назвал меня. Знал ли он, что означает мое имя, или видел мою татуировку, я не уверена. Но что я точно знаю, так это то, что в его устах этот термин звучал идеально.

И Боже, какие это губы. Возбуждающие. Манящие.

Запретные.

Ранее, когда Гэвин сказал мне, кому принадлежал гараж, в который мы направлялись, я была взволнована – за неимением лучшего слова – скорее, чем напугана. Теперь я понимаю, почему он не решался идти в «Finesse», но этого следовало ожидать, потому что он из тех придурков, которые скорее умрут на куче своих обязанностей по сбору пыли, чем столкнутся с ними лицом к лицу.

Я вздыхаю, собираю волосы в наполовину собранный пучок и брызгаю на шею и плечи бальзамом для тела с ароматом мимозы.

Сильная волна ледяного ветра врывается в мою спальню из открытых балконных дверей, шурша шелковой майкой и шортами, которые на мне надеты. Учитывая, каким жарким был день, сегодня вечером стоит прохладная погода, и это своего рода облегчение.

В небе гремит гром, и почему-то этот звук заставляет меня вспомнить о Дорране.

Он красив – всеми возможными логическими способами. От его вьющихся волос до четко очерченной челюсти; от длинной шеи до широких плеч и тонкой талии. И его глаза...

Черт, его полуночно-голубые глаза - это шторм, который ждет, чтобы затянуть меня на дно. Они - прямые врата к моей кончине, и я слабею из-за обещаний порока, которые я вижу в них.

От Доррана Леджера веет опасностью, и я скорее отправлю себя в адское пламя, чем попытаюсь убедить себя в обратном.

До сегодняшнего дня я только слышала о нем; может быть, видела пару фотографий тут и там. Но встретиться с ним сегодня, увидеть ту абсолютную силу, которую он излучает, – это было волнующе. Я хочу большего, я хочу всего этого.

Мои ноги прижимаются к плюшевому черному ковру, когда я подхожу к своей кровати и беру телефон с прикроватной тумбочки. Сейчас 11:35 вечера, а я до сих пор ничего от него не слышала. Ворота поместья закроются менее чем через 20 минут, и я знаю, что, вероятно, не должна, но я действительно надеялась, что он появится, просто чтобы я могла увидеть его снова.

Это было счастливое совпадение, что я забыла захватить свою карточку утром, уходя, и, думаю, в некотором смысле, я должна поблагодарить Гэвина за то, что он предложил гараж Доррана для ремонта моей машины.

Говоря о Гэвине...

Он отправлял мне десятки сообщений в течение дня, спрашивая, все ли у меня в порядке. Я ответила ему сообщением «Со мной все в порядке; я дома», как только добралась до особняка, но он все еще не успокоился. Неудивительно, что Доррану он не нравится, и очень мило, что тот не позволил Варше встретиться с Гэвином сегодня.

Приятно было провести время с Алексом и Варшей. Мы поговорили о случайных сплетнях, гуляющих по Риверсайду, уличных новостях и странных тенденциях моды. Это было совершенно обыденно, но при этом ни на секунду не казалось пустым или надуманным.

Одна вещь, которую я заметила, находясь сегодня в «Finesse», - это чувство «семьи», которое разделяют Дорран и его друзья. Эта концепция настолько чужда мне, что она должна быть болезненно смешной, и все же я не могла не позавидовать той непринужденности, с которой они четверо общаются друг с другом. Их связь может быть физически невидимой, но она была прямо здесь, в воздухе вокруг них.

Я собираюсь направиться к балкону, но останавливаюсь, когда слышу, как открывается входная дверь, а затем закрывается через несколько секунд. Отрывистые шаги поднимаются по лестнице и достигают коридора, и я жду, затаив дыхание, не зайдет ли она спросить, почему меня сегодня не было в штаб-квартире.

Но я знаю, даже когда пытаюсь придумать в голове правдоподобные оправдания, что она не постучит в мою дверь; что она не захочет знать, почему я не появилась сегодня на работе, и это потому, что ей просто все равно. Могу поспорить на все, что у меня есть, что она, должно быть, даже не заметила моего отсутствия в течение дня. Она просто такая невежественная, такая жестокая.

В «Lure» у меня есть собственный офис и команда по работе с социальными сетями. Я отправила им сообщение, чтобы они заменили меня сегодня, и они согласились без вопросов. Итак, пока они работали, я проспала весь день, пытаясь скоротать время, пока не появился Дорран, чтобы забрать деньги, которые я ему задолжала.

Запах дождя ударяет мне в нос за несколько секунд до того, как на улице начинает моросить.

Мамины шаги начинают затихать, и становится ясно, что она уже поднимается на свой этаж. Не знаю почему, но я усмехаюсь и качаю головой.

Она приходит ко мне только тогда, когда хочет использовать меня в качестве своей личной боксерской груши. В противном случае, она либо всегда командует своими сотрудниками в штаб-квартире «Lure», либо трахается со случайными мужчинами из элиты в своей постели в неподходящее время.

Я крепче сжимаю телефон и обнимаю себя, когда очередной порыв ледяного ветра проносится мимо меня. Я оглядываю свою комнату – на серые стены, белую мебель и мягкий свет – и пытаюсь не позволить кричащей тишине оглушить меня.

Поместье занимает два этажа, начиная с фойе, столовой и гостиной внизу, моей спальни и личной библиотеки на первом этаже и заканчивая кабинетом и спальней мамы на втором этаже.

Несмотря на то, насколько экстравагантно это выглядит снаружи, внутри поместье кажется таким же одиноким и пугающим. Мне снились кошмары о том, как меня втягивают в стены огромных коридоров, как его длинные, неумолимые когти разрывают меня на куски, когда мое тело разваливается на части и обнажается перед демонами, которые скрываются в них.

Я выхожу на балкон, кладу руки на слегка влажные перила и смотрю на огромный сад передо мной.

Это, конечно, чрезмерно, но я все равно благодарна за его присутствие, потому что оно дает мне возможность потеряться. Мне кажется, что высокие, сделанные из травы статуэтки, которые окружают это пространство, хранят больше секретов, чем я хотела бы перечислить, и каждый раз, когда я прогуливаюсь по садам, я испытываю чувство освобождения, которое испытываю, только проезжая по улицам Риверсайда.

Дождь теперь начинает лить быстрее. Крупные капли падают на землю, а некоторые даже касаются моего лица, когда ветер дует ими в мою сторону.

Я бросаю взгляд на ворота. Я не могу видеть их полностью из-за направления, в котором находится мой балкон, но я все еще могу разглядеть 8 охранников, которые стоят перед ним, все они одеты в черные пончо с капюшонами.

Это команда ночной смены - гораздо более смертоносная, чем охранники, которые дежурят на воротах днем.

Остальные охранники утренней смены – команда Мейва– вместе с личным телохранителем мамы, Стивеном, выходят из поместья и направляются к воротам.

Им пора возвращаться домой.

Процедура довольно проста: охранники находятся как внутри поместья, так и у его ворот, вплоть до 11:30 вечера, а затем заходит ночная смена, и они управляют только въездными воротами. В конце концов, они обучены совсем не так, как Мейв и его команда. Они безжалостны и неумолимы и, вероятно, могут убить с закрытыми глазами.

Раздается тихий, знакомый стук в мою дверь.

Я улыбаюсь, поворачиваюсь к нему и подхожу, прежде чем открыть дверь.

Мейв стоит с другой стороны, и когда он видит меня, он улыбается, один раз оглядывает коридор, затем наклоняется и запечатлевает долгий поцелуй у меня на лбу.

У нас был секс однажды – в прошлом году. Это было после одной из маминых заманчивых вечеринок. Я была пьяна; я была расстроена. Она унизила меня перед своими подружками, сделав язвительные замечания по поводу отсутствия у меня трудовой этики. Мейв сопровождал меня из клуба, в лимузине, всю дорогу до поместья и до моей спальни. Я плакала, и все, чего я хотела, это потеряться в ком-нибудь, а он просто был...там.

Но, Боже, был ли он хорошим. Он был грубым, брутальным, почти болезненным, и это именно то, что мне было нужно.

Однако, в конце концов, мы согласились, что каким бы хорошим ни был этот опыт, продолжение на том пути приведет только к его увольнению, и я, хоть убей, не могла его потерять. Он был своего рода моей константой; моим «Я всегда буду рядом с тобой» в мире, полном эгоцентрической враждебности.

Иногда, когда мы гуляем одни или когда он собирается отправиться домой на ночь, он целует меня до потери пульса, но это все, на что мы способны. Ради нас обоих, конечно.

Когда я вернулась в поместье ранее, он был более чем расстроен из-за того, что я уехала, не поставив его в известность. Я знаю, что его смена начинается в 9 утра, поэтому я намеренно улизнула за час до этого.

Мы поссорились, он нахмурился, и в итоге я захлопнула дверь у него перед носом. Теперь я понимаю, что поступила незрело, но я, черт возьми, человек, и мне позволено вести себя нерационально, когда я захочу.

Видите? Теперь это утверждение само по себе незрелое. Думаю, как хочу.

–Я отключаюсь, - говорит Мейв, затем украдкой обнимает меня за талию. –Но я собираюсь прийти сюда завтра пораньше, чтобы избежать провала в выполнении своей работы. Снова.

До Доррана его прикосновения возбуждали меня до чертиков; делали меня такой влажной, что мне приходилось трогать себя, просто чтобы снять напряжение. Но сейчас – после того, что произошло сегодня – я не могу найти в себе сил лгать своему телу и разуму.

Эта короткая встреча с Дорраном выбила меня из колеи, и единственное, о чем я могу думать прямо сейчас, - это он. Его глаза, его запах, его глупо красивая улыбка.

Я пытаюсь сохранить нейтральное выражение лица, медленно высвобождаясь из объятий Мейва.

Он, конечно, замечает это, но ничего не говорит.

–Не староват ли ты, чтобы приходить сюда раньше назначенного времени? - Говорю я. –Подумай о своих костях, Мейв; прояви к ним немного милосердия.