— Уверена? — спросила сказала Касс.

— На сто процентов.

Касс окликнула Кита:

— Надо помочь?

— Можете набрать воды во фляги и нарезать камыша, чтобы Мине было удобней.

Кит и Касс работали до тех пор, можно было разглядеть руки перед собой. Потом они собрались в своем каменном убежище. Пока Кит таскал валежник, Касс приготовила для Мины более-менее удобное ложе. Кит развел костер, они поели. Свет и тепло, к сожалению, были единственными элементами комфорта, оставшимися у них. Они сидели и хмуро смотрели в огонь, думая о событиях последних нескольких часов. Вот тут-то на них по-настоящему и навалилось ощущение беды и вины.

Спать все-таки надо было, но и здесь их поджидали свои трудности. То будил крик какого-то животного, то Мина стонала во сне. Касс в конце концов уснула, а Киту не спалось. Он дремал, то просыпаясь, то снова засыпая, и каждый раз, приходя в себя, вспоминал, что доктор Юнг мертв. Он никак не мог забыть неглубокую могилу и последние минуты жизни замечательного человека. А еще он думал о том, что гиены легко могут разрыть захоронение и устроить ночное пиршество.

Перед рассветом он сосредоточился на мысли, что Вильгельмину обязательно надо вернуть в цивилизованный мир, поскольку настоящую помощь ей могут оказать только там. На восходе лей-линия активизируется, так что пришлось будить женщин.

— Извините, дамы, но я думаю, нам пора.

Касс проснулась сразу, и пока Кит разводил огонь, подошла к Мине и положила ладонь ей на лоб. Реакции не было. Она слегка потрясла ее за плечо, но опять ничего не добилась. Тогда она наклонилась ближе и стала на ухо нашептывать уговоры. Ей удалось вывести Мину из тяжелого сна, больше похожего на кому.

— Как ты себя чувствуешь?

— Пить хочу, — хриплым голосом проговорила Мина.

— Сейчас я дам воды. Болит?

— Рука, — прошептала Мина. — И вообще вся эта сторона. Жестко.

Касс сходила за флягой, приподняла голову Мины и помогла напиться.

— Тебе нужно в госпиталь. Дойдешь до лей-линии?

Вильгельмина неопределенно покачала головой, опять улеглась и закрыла глаза.

— Она проснулась? — спросил Кит, подходя. — Нам нужно поторопиться, если мы застать лей-линию активной.

— По-моему, она не готова идти прямо сейчас. Еще бы немного времени…

— Нет. Ей нужен врач. Чем скорее, тем лучше.

— А как вы собираетесь доставить ее к лей-линии?

— Понесу.

— Кит, ну подумайте сами! Это неразумно.

— Я уже подумал! — с горячностью ответил он. — Я только об этом и думаю, как вывести нас отсюда целыми.

— Я знаю, Кит, — ответила она, стараясь тоном успокоить его. — И я вам очень благодарна, но нести ее — не вариант. С такой рукой — и мы еще не знаем, какие у нее внутренние повреждения — она же не сможет прыгнуть.

— И что вы посоветуете? — Кит уставился на нее.

— Лучше бы вы сходили один и привели кого-нибудь.

— А если я не смогу вернуться вовремя? А если я заблужусь, что тогда? — с вызовом спросил он. — В последнее время прыжки стали не очень-то предсказуемыми. Вы заметили?

Касс закусила губу. Здесь он был прав.

Кит видел ее нерешительность.

— По-другому не получится. Это должно сработать. Как только окажемся на другой стороне, вы сможете присмотреть за Миной, а я найду помощь. Но лучше, если мы будем вместе.

Касс с сомнением посмотрела на спящую Вильгельмину.

— Хорошо. Но надо дать ей отдохнуть и подготовиться. Мы же можем попробовать уйти сегодня вечером.

— Кто бы знал… — Кит провел рукой по волосам.

— Вы же видите, она не может идти. А мы ее не дотащим.

— Хорошо. Я услышал, — сказал он, наконец смягчаясь. — Надо как-то привести ее хотя бы в относительный порядок. Есть идеи?

— Ей нужно тепло и еда. А потом, если здесь есть ива, можно попробовать кору. — Увидев удивление на лице Кита, она пояснила: — Это тот же аспирин, только в естественном виде. Коренные американцы используют кору ивы как противовоспалительное и болеутоляющее средство.

— Ладно. Я поищу. Еще что-нибудь?

— Просто несколько молодых веток, чтобы можно было снять кору. Я попробую приготовить отвар и уговорю ее выпить. Это должно помочь.

Кит кивнул, радуясь, что перспективы определились.

— Хоть какой-то план. Сидите здесь, пока я не вернусь.