— Хорошо, так в чем тут шутка? — спросил Кит. — И откуда вам известно мое имя?

— Никакая не шутка, — заверил его старик. — Все совершенно серьезно. Я же сказал: я — Козимо Ливингстон. Однако, чего мы стоим? Вперед. А по дороге обсудим наши проблемы.

— Безумие какое-то! Никуда я с вами не пойду.

— Да у тебя просто нет выбора.

— С чего вы взяли? Послушайте, приятель, я не знаю, откуда вы меня знаете, но, думаю, это простое совпадение. Вы меня с кем-то путаете. — Кит надеялся, что говорит довольно спокойно и уверенно. — Не хочу показаться грубым, но идти с вами никуда не собираюсь.

— Понимаю, — кивнул старик. — Ну и как мне тебя убедить?

— Не надо меня убеждать. Я пошел, — сказал Кит, отворачиваясь.

— Тебе нужны доказательства? Ну что же… Имена, даты рождения, семейные связи подойдут?

— Я и слушать не собираюсь!

— Твоего отца звали Джон. Твою мать — Гарриет. Ты родился в Уэстон-сьюпер-Мэр, но вскоре ваша семья переехала в Манчестер, твой отец работал там каким-то менеджером в страховой компании, а мать — школьным администратором. Когда тебе было двенадцать, твоя семья снова перебралась в Лондон…

Кит остановился. Он стоял посреди переулка, стараясь преодолеть тревогу и недоверие. Он медленно обернулся.

— Ну что, удалось? — Старик широко улыбался.

Кит вынужден был признать, что даже в неверном свете фамильное сходство бросалось в глаза: крупный нос, тяжелая челюсть, волосы, волнами падавшие на высокий лоб, широкие губы и темные глаза, совсем как у его отца и деда. Ну, вылитый дядя Леонард. Этот набор черт был свойственен всему семейству на протяжении всей жизни.

— Давай начнем с Манчестера, с университета. Ты изучал средства массовой информации, что бы это не значило, работал потом то тут, то там, но не делал ничего такого, что можно было бы признать за реальную ценность…

— Кто вы? — спросил Кит. — И откуда вам все это известно?

— Но я же назвался, — усмехнулся старый джентльмен. — Я твой прадедушка.

— Да? Тот самый прадедушка, который однажды утром вышел в лавку за хлебом, да так и не вернулся? Который бросил жену и троих детей в Мэрилебоне в 1893 году?

— Боже мой, ты все это помнишь? Ну, да, прискорбно, но верно. Только ходил я не за хлебом, а за молоком и сосисками. — Взгляд старика стал острее. — Лучше скажи мне, зачем ты вышел из дому сегодня утром?

У Кита пересохло во рту.

— Хм? — протянул незнакомец. — Что это было? Банка фасоли? Туалетная бумага? С этого обычно начинается, разве ты не замечал?

— Нет, — растерянно ответил Кит.

— Можно сказать, это семейная особенность. Талант такой. — Старик шагнул ближе. — Идем. Нам пора.

— Во имя всего святого, с какой стати я должен куда-то идти с вами?

— А вот с какой. Мой дорогой мальчик, ты — одинокий двадцатисемилетний холостяк с никчемным образованием, скучной работой, неопределенной личной жизнью и очень сомнительными перспективами по части улучшения твоей печальной участи.

— Да что вы себе позволяете?! Вы же ничего обо мне не знаете! — выкрикнул Кит несколько непоследовательно.

— Да все я о тебе знаю. — Старик сделал еще шаг вперед. — Мне казалось, мы это уже обсудили.

— Ну и что?

Старый джентльмен тяжело вздохнул.

— Ты — усталый трутень на своей никчемной фирме. За последние девять месяцев тебя два раза обходили с повышением. А ты даже не знал, поскольку тебе не удосужились сообщить.

— Не верю!

— Ты слишком много времени проводишь в одиночестве, слишком много смотришь телевизор и слишком мало занимаешься собой. Живешь в убогой квартирке в так называемой пограничной зоне, из которой твои друзья, которых ты, кстати, видишь все реже, давным-давно сбежали в пригород с женами и отпрысками на буксире. Тебе не везет в любви, поскольку ты вбил себе в голову какие-то романтические отношения. Впрочем, ты знаешь, что никакие они не романтические, да и отношениями их толком не назовешь. И на что ты после этого можешь претендовать? Разве что на роль садового гнома.

Кит вынужден был признать, что, если не считать ерунды о его личной жизни, старый чудак оказался удивительно близок к истине.

— Ну что, достаточно?

— Кто вы?

— Я — человек, который пришел спасти тебя от твоей унылой жизни, — старик снова улыбнулся. — Пойдем, мой мальчик. Возьмем по чашечке кофе и обсудим этот вопрос, как джентльмены. Мне стоило немалых усилий отыскать тебя. Понимаю, ты ужасно занят, но все-таки можешь уделить мне несколько минут?

Кит колебался. В конце концов, чашка кофе — это максимум полчаса. Вроде бы ничему не повредит?.. В нем боролись любопытство и опасение. Любопытство победило.

— Ладно, — решился он. — Двадцать минут.

Они зашагали в сторону перекрестка.

— Только мне надо позвонить своей девушке и сказать, что задержусь немного, — смущенно пробормотал Кит, доставая телефон. Он нажал клавишу быстрого набора, однако ничего не произошло. На экране мигало сообщение «Сеть не доступна». Он помахал телефоном, снова посмотрел. Ни одной полосочки сигнала экран не отображал.

— Не работает? — участливо спросил старый джентльмен.

— Должно быть, здания мешают, — пробормотал Кит, махнув рукой в сторону кирпичных стен по бокам переулка. — Сигнал блокируется.

— Ну, конечно.

Они подошли к перекрестку, и Кит завертел головой: откуда этот звук? Похоже на детские крики… Нет, дети тут ни причем. Кричали чайки.

Кит не успел удивиться, откуда бы тут взяться чайкам. Впрочем, ему было не до этого. Перед глазами Кита возникла картина, которой никак не могло быть.