— Что мы делали…? — Эмма хлопает ладонями по красным щекам. — Бабушка, ты шпионила за нами через окно?

— Конечно, мы это делали, дорогая.

Я прячу лицо, чтобы скрыть улыбку. Мне уже нравятся эти двое. Они ад на колесах и явно об этом не жалеют.

— Бабушка! Ты не можешь просто шпионить за мной. Это грубо.

— Пф. — Старушка машет рукой в воздухе, словно бьет жука. — Не начинай эту чушь, Эммалин. Если ты не хотела, чтобы мы наблюдали, тебе не следовало делать это на улице.

Эмма бросает в мою сторону убийственный взгляд, без слов говоря, что это все моя вина. Я готов взять на себя вину. Ее бабушка не выглядит расстроенной из-за того, что я с ее внучкой. На самом деле, это звучит… будто ее забавляет.

— Так это из-за тебя она была так взволнована, да? — бабушка говорит мне.

— Я не волновалась из-за него! — Эмма возражает.

Я ухмыляюсь до ушей, когда ее лицо становится ярко-красным. Кажется, моя маленькая овечка рассказывала обо мне сказки своим бабушкам. Ебать. Почему я чувствую себя проклятым королем?

— Как скажешь дорогая, — бабушка похлопывает ее по руке, прежде чем повернуться ко мне: - Ты останешься на ужин? Или она наняла тебя присматривать за нами, как соседку? Возможно, нас убедят вести себя хорошо для тебя, но это маловероятно.

— Я думаю, вы двое прекрасно ведете себя без няни.

Эмма фыркает, давая мне понять, что это абсолютно не так. Если я не ошибаюсь, они, вероятно, бегают вокруг нее кругами. Видно, что она их обожает. Столь же очевидно, что старость нисколько не замедлила их темпы. Она разрывается между ними двумя и своей работой.

Дерьмо. Неудивительно, что она все время занята. Бедный ягненок, наверное, устала.

— Он пробудет здесь какое-то время, бабушка, — говорит Эмма.

— Он? Почему?

Эмма смотрит на меня, явно не зная, как объяснить мое присутствие. Я подумываю о том, чтобы рассказать историю о свидании, но решаю немного расслабить Эмму. По крайней мере на данный момент.

— Я телохранитель Эммы.

— Ее телохранитель? — Брови бабушки поднимаются к линии роста волос. — Это то, как вы, дети, это называете сейчас?

— Бабушка!

— Ну, я просто спрашиваю.

Я борюсь с улыбкой.

— Я же говорила вам, что он вместе со своими братьями владеет частной охранной фирмой.

— Братья? Они похожи на него?

— Нет. Мои братья – отвратительные тролли, — лгу я без стыда. На случай, если они решат, что я им не нравлюсь, и вместо этого захотят пригласить одного из них сюда. — А ещё подлые.

Бетси усмехается, как будто точно знает, что я делаю, но не обвиняет меня. Эта старая леди мне по душе.

— Так тебе теперь нужен телохранитель? Клянусь, вы, ребята, начинаете тусоваться с кем-то известным, и вдруг весь мир узнает о вас. Неужели ни у кого больше нет личной жизни? — бабушка жалуется. — Бетси, помнишь то лето, которое ты провела в туристическом автобусе Тедди Уилкинса? Никто тебя не беспокоил.

— Я не слоняюсь вокруг «Хищников», бабушка. Грей – наш новый клиент. — Она обращает широко раскрытые глаза на Бетси. — И почему я не знала, что ты провела лето в туре с Тедди Уилкинсом?

— Я не особо разбираюсь в музыке, но все в Нэшвилле знают Тедди Уилкинса. Этот человек был легендой и более рок-н-ролльным, чем кто-либо другой в кантри-музыке в период его расцвета. Если Бетси была в туре с этим мужчиной, я думаю, она кое-что повидала.

— Ты еще недостаточно взрослая, чтобы услышать эту конкретную историю, дорогая. — Бетси поглаживает себя по волосам, отказываясь встретиться взглядом с племянницей.

— Мне двадцать три!

— Да, ты еще недостаточно взрослая, — говорит бабушка. — Спроси ее еще раз через десять лет.

Иисус. Эмма не шутила, когда говорила, что они дикие. Смотреть на их – все равно, что смотреть матч по пинг-понгу, только никто не знает правил, счета и куда делся чертов мяч.

— Так что же значит быть ее телохранителем, милый мальчик? — спрашивает меня бабушка, меняя тему, прежде чем Эмма сможет возразить против того, чтобы ее классифицировали как слишком молодую, чтобы слышать о подвигах своей тети. Хотя, честно говоря, я думаю, что, возможно, даже я слишком молод, чтобы их слышать.

— Обычная ерунда, — быстро поправляю я, пытаясь следить за своими манерами. Мама надрала бы мне задницу за то, что я ругался в присутствии этих двоих. — Я поживу тут, пока буду обновлять здесь систему безопасности и следить за происходящим.

— Переедешь? — Эмма разворачивается ко мне, ее глаза широко раскрыты. — Ты не переедешь.

— Да, я перееду, малышка.

— Я не соглашалась на это.

— Мои правила, мой путь, помнишь? — я провожу большим пальцем по ее щеке. — Ты подписалась на это, когда согласилась.

— Я на это не соглашалась! Ты отвлекал меня, пока я не забыла о споре.

— О, он мне нравится, — шепчет Бетси бабушке, взявшись за руку с сестрой. — Он умный.

— Перестань становиться на сторону врага, Бетси. Ты должна быть в моей команде.

— Эммалин, дорогая девочка, если присутствие в твоей команде означает, что этот великолепный мужчина не переедет, никто не хочет быть в твоей команде, — откровенно говорит Бетси, поглаживая племянницу по голове. — Но вы двое не отвлекайтесь, продолжаете спорить. Лу и я пока начнем готовить ужин.