19

ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ

Четыре года назад

Абердин, штат Вашингтон

Зависимость – это явление, которое проявляется настолько незаметно, что ты и не осознаешь, в какой беде оказался, пока не становится слишком поздно. Она пробирается по пространствам разума и тела, осторожно поддевая крючками и ниточками каждую клеточку, пока не становится понятно, где кончаешься ты сам и начинается она. И распутать эту паутину практически невозможно.

К концу нашего второго года обучения в Гроув, мои интимные встречи с Итаном значительно участились, но я продолжаю упорно твердить себе, что держу все под контролем. Всякий раз, когда наши отношения становятся слишком откровенными, я резко завязываю со всем этим, чтобы напомнить себе, что он – привилегия, и не является необходимостью.

И только, когда я уезжаю домой на лето, до меня доходит, что возможно я уже влипла.

Первые несколько дней, я чувствую себя нормально. Высыпаюсь. Провожу время с родителями. Слушаю музыку и молю о том, чтобы, наконец, выглянуло солнце.

К концу первой недели, я становлюсь раздражительной. Беспокойной и возбужденной. Слишком много мыслей о нем. О его лице. Запахе. О том, что я бы отдала все ради хотя бы одного вдоха его аромата.

В середине второй недели, я устраиваюсь на работу в местную закусочную, отчасти чтобы отвлечься от мыслей о нем, и отчасти, чтобы выбраться из дома и не слушать споры родителей.

К концу третьей недели, мною овладевает полный абстинентный синдром. Я становлюсь раздражительной и нетерпеливой, и нуждаюсь лишь в том, чтобы это исправил один определенный человек, который находится на другом конце страны, поэтому меня бесит всё и все, кто не похож на него.

Полагаю, он тоже скучает по мне, потому что, когда я иду с работы домой в начале четвертой недели, мне приходит от него эсэмэска:

Привет! Элисса потащила меня на бродвейскую постановку «Злая». Стыдно признаться, но мне понравилось. Сейчас вернусь и сдам свою мужскую карточку. Надеюсь, твое лето не такое отстойное.

Меня моментально охватывает кайф. Неловко даже. Я исполняю победный танец и взбегаю вверх по лестнице.

Мама с папой перестают на время препираться, чтобы поприветствовать меня, после чего я иду прямиком в свою комнату.

Это Элисса потащила тебя? Не ври. Я всегда подозревала, что ты скрытый фанат мюзиклов.

Я получаю ответ спустя минуту:

Да, ты раскрыла мою страшную тайну. Когда я остаюсь один, то включаю саундтрек из «Смешной девчонки» и перевоплощаюсь в Барбару Стрейзанд. Не отмыться мне от такого позора.

Я начинаю смеяться, но тут же одергиваю себя. Блин! Это не к добру.

Я скучаю только по сексу с ним, а не по ощущениям, которые он вызывает во мне, когда притрагивается к моей руке, проходя мимо в коридоре. Не по ласковым взглядам, которые бросает на меня, когда знает, что никто не видит. Не по тому, как он регулярно затаскивает меня на лестничные клетки, в уборные или темные углы костюмерной, чтобы просто поцеловать.

Секс. Я скучаю только по этому.

Я закрываю глаза и пытаюсь унять свой бешеный пульс, сопротивляясь рвению написать ему снова.

Первый шаг к решению проблемы – это признать ее наличие.

Я ничего не признаю.

Я не скучаю по нему.

Не скучаю.

— Да сколько можно, Кэсси?! Я скоро начну называть тебя Угольком.

Отчаяние просачивается в тон Руби и даже через телефонную связь, я могу вообразить, как она закатывает глаза.

— Что? Почему?

— Потому что ты так сильно играешь с огнем, что скоро сама сгоришь.

Мы уже больше часа разговариваем по телефону. Она рассказала мне все о парне, которого встретила этим летом и после того, как завалила меня чрезмерными подробностями их сексуальных подвигов, принялась закидывать вопросами о Холте. Сказать, что она не одобряет нашу связь было бы большим преуменьшением.

После того, как мы с Итаном начали спать друг с другом, я старалась держать это в секрете, но все пошло наперекосяк спустя пару недель, когда она неожиданно пришла домой и застала нас обнаженными в гостиной. Не думаю, что видела когда-нибудь Руби в таком гневе. Она просто стояла на месте и отчитывала нас обоих. Не дав нам возможности одеться, просто стояла там и кричала, пока мы с Холтом старательно прикрывались подушками.

После этого она не разговаривала со мной два дня. Естественно, она злилась из-за того, что я сошлась с Итаном, но думаю, больше ее злил факт того, что я солгала ей об этом. С того самого момента, я поклялась больше ничего не скрывать от нее, что в какой-то мере отстойно, потому что, когда она спрашивает меня, испытываю ли я к нему снова чувства, мне нужно сказать ей правду.

— Не знаю. Возможно.

Она неодобрительно хмыкает.

— А что я должна сделать, Руби? Оборвать всякую связь?

— Я и не предлагаю этого. Просто говорю быть осторожной. Если вы не можете быть просто друзьями по перепихону, тогда может тебе стоит прекратить это на время. Он же не избавился волшебным образом от всех своих загонов, верно?

— Нет, но это он начал мне писать. Я ничего не делаю, лишь реагирую на его действия.

— Это никак не облегчит ситуацию, если он снова испугается и даст заднюю.

— Я знаю. Но он кажется... другим. Более смелым и счастливым. Не знаю.

— Ну, думаю, мне особо нельзя жаловаться. Ты уже не такая унылая с тех пор, как начала трахать его. Кстати, ты должна мне денег за презервативы, которые украла.

— Я отдам тебе. К тому же, я теперь на таблетках.

— Серьезно? Значит, теперь вы двое трахаетесь без резинки? Отлично. Не терпится застать вас и за этим.

— Я уже извинилась миллион раз.

— Это никак не стирает воспоминания.

— Мы даже не занимались сексом.

— Но вы собирались. Кстати, я когда-нибудь поздравляла тебя с обладанием члена Холта? А стоило бы! Очень красивый. Вообще-то, один из самых красивых, которые мне доводилось видеть.

Вопреки моей новообретенной сексуальной уверенности, я все еще умудряюсь покраснеть.

— Ну, учитывая как много членов ты повидала, это огромный комплимент.

— Еще какой! Огрооооомный.

Мы обе смеемся. Я так сильно по ней скучаю.

Но, к сожалению, по Итану я скучаю больше.

Сегодня пятница и вечером закусочная переполнена. Меня заваливают со всех сторон и хоть мне нравится думать, что я справляюсь, с каждой минутой раздражение внутри меня растет.

— Заказ готов!

Смахиваю волосы со лба и спешу забрать тарелки с раздаточной линии. Туда – обратно. Улыбаюсь – подаю.

— Вот, пожалуйста. Приятного аппетита!

Такое ощущение, что обеденная суета длится уже целую вечность и к тому времени, когда я беру перерыв в 20:45, я измотана и умираю от голода. Хватаю бургер и выхожу через заднюю дверь, чтобы перекусить.

Мой телефон сигнализирует о сообщении:

Сегодня мне в голову пришла отличная идея – сделать футболку с надписью: «У меня появился стояк в музее естественной истории». Выставить на «Threadless» и срубить на этом миллионы долларов. Один только Эйвери купит с десяток. Бросит театральную школу, чтобы стать мерзким завсегдатаем баров, затем женится на наследнице гостиничного бизнеса и прославится своим огромным членом в домашнем секс-видео. Так что было приятно пообщаться. Искренне твой, Итан (он же Барон Футболок)!

Я смеюсь и качаю головой, пока печатаю ответ.

Не хочется лишать тебя иллюзий, Барон, но Чендлер из «Друзей» придумал этот слоган сто лет назад. Пожалуй, тебе придется остаться в канаве вместе с нами – недоучками. Отстойно быть тобой.

Блин! Ладно, тогда План Б – создать собственное реалити-шоу и попасть под арест за вождение в нетрезвом виде. Мне пора. Надо напиться и потрахаться с классными девчонками. (Шучу. Единственная классная девочка, которую я трахаю – это ты. Ну, конечно, не прямо сейчас, потому что ты на другом конце страны, но... когда ты вернешься, мы же пошалим, да?)

Вот же черт!

И как мне ответить на это?

Возможно.

Не дразни. Это жестоко. Просто скажи: «Да», или «Черт побери, да!».

Я снова смеюсь.

Черт побери, да!

(Представим, что я придумал победный эмодзи с рукой и вставил сюда). Увидимся через четыре недели. Узнаешь меня по огромному стояку. Он добавляет смайлик с пояснением: это мое лицо, выражающее с каким нетерпением я жду секса.

Меня вновь охватывает смех. Внезапно, я забываю о взмокшей от пота спине, боли в ногах и о жирном пятне от гриля на моей рубашке. Благодаря ему, идиотская улыбка не сходит с моего лица, и когда я возвращаюсь обратно, одна из официанток спрашивает, не перепал ли мне секс на парковке.

Мои родители снова кричат. Ссорятся, как малые дети из-за несущественной ерунды. Всяких глупостей. Да из-за всего на свете. Я бы вышла прогуляться, но это лето выдалось дождливым и на улице во всю льет. Я надеваю наушники и включаю музыку.

Играет группа «Radiohead». Итан всегда включает эту группу, когда я прихожу к нему. Когда я слушаю их, мне кажется, что он находится в комнате вместе со мной, обнимает меня и притягивает к своей груди.

Мой телефон звонит и при виде его имени у меня пересыхает во рту.

Боже.

Он звонит мне.

Он никогда не звонил мне до этого. Всегда писал.

Я не должна быть так взволнована.

Какое-то время я не отвечаю. Не хочу показаться слишком уж нетерпеливой.

Два звонка... три. На четвертый я отвечаю и включаю безразличие.

— Алло?

— Привет.

— Хм... привет. Кто это? — Отлично, Кэсси! Будь начеку.

— Это Итан. Твой определитель должен был сообщить тебе об этом. Или ты записала меня как «Величайший в мире секс-партнер»?

Звук его голоса делает со мной странные вещи, но я бы никогда не позволила ему узнать об этом, поэтому откашливаюсь и напускаю скуку в голос.

— О, привет.

— Привет.

Как же это неловко... Люди вроде нас не занимаются подобным.

— Почему ты звонишь?

— Хм... Ну... Не знаю, я просто... — Последнее слово он произносит, как «прост».

— Итан, ты напился?

— Не совсем.

— Это как с беременностью. Либо да, либо нет.