Думает ли он обо мне.

Я не хочу знать ничего из этого.

Я хочу снова принадлежать себе, а не ему.

Чтобы двигаться вперед надо очиститься. Выкинуть из головы все позитивные мысли о нем. Только так я смогу выживать и видеть его снова и снова. Я отказываюсь тосковать по Итану Холту следующие два года. Ни в коем случае.

Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Я представляю его, слушая песню снова и снова и позволяю тексту затвердеть на моих тонких, как бумага ресницах.

Я собираюсь стать скалой.

Руби высаживает меня у нашего дома, прежде чем отправиться в магазин за продуктами.

Я осматриваю свою квартиру. Все то же самое, но в то же время совершенно другое. Это дверь, которую я открыла ему, а он стоял в панике с широко открытыми глазами. Это стена, к которой я прижала его, когда признавалась ему в любви. И то же самое место, где он сказал, что не любит меня. А вот там место, где он раздевал меня и целовал, пока я не начала задыхаться. Пол был тем местом, где мы…

Я трясу головой, чтобы прояснить мысли.

Когда я захожу в свою комнату мой желудок сжимается

Моя кровать.

На ней только голый матрас.

В то утро, когда он расстался со мной, я сорвала простыни и отнесла их в прачечную. Затем я включила на стиральной машине самый горячий режим и добавила чрезмерно много моющего средства.

Я заправляю кровать свежими простынями. Глубоко вдыхаю, пока стелю и разглаживаю простынь, проводя ладонью по тем местам, где мы занимались любовью словно таким образом мне удастся стереть их из воспоминаний.

Когда я заканчиваю, все идеально. Нетронуто.

Я смотрю на это долгие минуты, пока фантомные губы целуют меня в шею. Призрачные губы скользят по моим бедрам.

К черту все это.

Я принимаю душ. Мою голову. Заканчиваю к тому моменту, когда вода становится такой холодной, что мое тело коченеет и я отвлекаюсь.

Когда Руби приходит домой, мы впадаем в нашу легкую уютную атмосферу. Мы разогреваем замороженную еду, пьем вино, смотрим телевизор и смеемся.

Мы не говорим о нем.

Когда наступает одиннадцать ночи, мы зеваем и желаем друг другу спокойной ночи.

Руби идет в свою комнату.

Я остаюсь спать на диване.

В аудитории шумно, вокруг болтовня о том, кто чем занимался во время каникул. Я соскучилась по своим друзьям, и не могу отрицать, что их объятия приятны.

Айя и Миранда держатся за руки. Как и мы с Итаном, они познакомились в начале учебного года. Но в отличие от нас, их любовь пережила каникулы. Джек рассказывает анекдоты, а я улыбаюсь, пока Коннор и Лукас смеются. Черт, я даже соскучилась по Зои и Фиби и по их громким разговорам.

Кажется, они все тоже рады меня видеть

Никто из них не знает о расставании. Как бы они узнали?

Думаю, они скоро все сами поймут, но я не собираюсь быть той, кто скажет им об этом.

В ту секунду, когда заходит Итан, я чувствую это. Глубокая до костей вибрация проходится по моей спине, и каждый волосок встает дыбом.

Люди говорят его имя. Спрашивают, как у него дела. Он отвечает, его голос низкий и тихий.

Я не хочу смотреть на него, но мое тело поворачивается само по себе, и я вижу его, возвышающимся над большинством людей вокруг него, хоть он и сутулится.

Волнение пытается вспыхнуть в моих венах, но я подавляю его.

Нежелательные фантазии о поцелуе с ним закрадываются в мою голову. Это кажется сейчас таким невероятным, что я едва не смеюсь в голос.

Он бросает на меня быстрый взгляд, и в этот момент воздух как будто выкачивают из комнаты. Его губы плотно сжимаются, и он несколько раз поглядывает на меня, резко отводя взгляд. Словно хочет смотреть куда угодно, лишь бы не на меня, но это невозможно.

Я знаю, как он себя чувствует.

Это то, к чему я готовилась.

Я ровно дышу, пытаясь прийти в себя. Унимаю грохочущие волны эмоций. Делаю из себя скалу.

Я смотрю на него без всяких сожалений и позволяю ему увидеть мое безразличие. Хочу, чтобы он бросил мне вызов.

С секунду он хмурится, словно ожидал увидеть что-то другое. Может быть, боль. Или же тоску.

Если он ожидал увидеть меня рыдающую и эмоционально разбитую, то он должно быть сильно разочарован.

Его лицо выражает неописуемую печаль, прежде чем его привычные барьеры встают на место, и кажется словно, между нами, почти ничего и не было.

Мы – два идеальных примера, безупречные в своем отрицании.

Никто не может сказать, сколько горечи я удерживаю в себе. Даже он.

Особенно он.

Мне приходит в голову фраза из «Как Вам это понравится» – «Весь мир – театр, а люди в нем актеры». Стоя здесь и глядя на Итана, это утверждение кажется как никогда верным. Гроув теперь наша сцена, и это наши новые роли.

Разделенные.

Без любви.

Неподдельные.

Я делаю глубокий вдох.

Занавес.