— На самом деле, нет.

— Я не должен, но и не могу это бросить. — Зажжённая сигарета создает тонкий кружевной узор, когда Ричард машет рукой передо мной. — Но из всех людей, кто может фотографировать себя и публиковать свои фото, это должна быть ты.

— Я не фанат этого. Слишком занята.

— Итак, если ты не работаешь на своего отца, то чем ты занимаешься?

Будь собой.

— Я велосипедный курьер. Работаю в службе доставки Нила.

Ричард кашляет и несколько раз ударяет кулаком по груди. То, что он начинает задыхаться, явно от удивления, а не от дыма. Он не может поверить, что Йен с такой, как я. Я вижу это в глазах Рича. Хотя не уверена, это из-за того, что я работаю на черной работе, или потому что недостаточно умна.

— Как ты попала туда?

— Бывший парень. Сохранила эту работу. Потеряла парня.

— И ты что-то доставляла Йену? — предполагает он.

— Верно. Одна вещь привела к другой, и вот я здесь.

— Я сожалею, — говорит он, когда восстанавливает свое дыхание.

— Почему это?

— Потому что он использует тебя.

Я замираю и задаюсь вопросом, догадывается ли Ричард, чего хочет Йен.

— Для секса? — отвечаю я бойко. — Мы друзья.

— Йен Керр не заводит друзей — девушек-курьеров, — у Ричарда выражение жалости на лице, подлинная жалость. — Я надеюсь, что ошибаюсь, но думаю, он разобьет твое сердце.

Ричард берет мою руку и подносит к свету, рассматривая мозоли от велосипеда.

— Ты такой трудолюбивый человек, — говорит он, потирая затвердевшую кожу. Я отдёргиваю руку и прячу в карман шорт. Это комплимент, но он скорее звучит так, будто Ричард хочет перечислить все мои недостатки. — Он оскорбляет тебя, не так ли? Заставляет чувствовать себя крошечной, потому что у тебя нет денег? Я уверен, что он не комментирует то, что ты не знаешь разницу между выкупами заемных средств и хеджированием ценных бумаг.

— Нет, — отвечаю я. Денежное неравенство всегда было огромным между нами, но я не думала о наших интеллектуальных различиях. Я не… не могу читать финансовые страницы. И не знаю, как вести дела. Когда Йен летает в другое государство, чтобы посмотреть на «носимые электронные средства», я делаю комикс-шутку. Ричард вызывает сомнения, я даже не понимала, что мне следует беспокоиться. Мне вдруг становится зябко.

— Не расстраивайся. Я сам не слишком силен в этом. Именно поэтому Йен смотрит на меня сверху вниз. Любой, кто не так успешен, как он, не заслуживает большего. Печально, что с женщинами он еще хуже. Никто недостаточно хорош для него. Ни светские львицы, ни менеджеры хедж-фондов. У них у всех есть какой-то изъян. — Рич делает еще одну затяжку, пепел почти на его пальцах. — Я видел слишком много слез после того, как он бросал этих бедных девочек. Парень опасен. И должен держать свои штаны застегнутыми.

Каждое слово Ричарда как удар по солнечному сплетению, потому что его высказывания несомненно действуют на мою неуверенность. Я беспокоюсь, что недостаточно хороша для Йена. Что он слишком богат для меня. Слишком умен для меня. Да все. Услышав все из уст Ричарда, я становлюсь уязвимой.

Разве Йен не говорил, что преследовал меня, потому что я была проблемной? Это все, чем я была. Удобный трах и большой повод для развлечений.

— Мы друзья, — глупо повторяю я.

— Я не говорю тебе эти вещи, чтобы обидеть. Я с тобой в этом нежелательном бассейне. Мы должны держаться вместе. — Ричард бросает окурок на пол и тушит ногой. — Какой у тебя номер телефона?

Я диктую свой номер ему без колебаний, и Рич вводит его в свой телефон и посылает текст, который я не могу прочитать. Ричард склоняется ко мне, тяжело дыша табачным запахом.

— Виктория. Я много практиковался в лечении разбитых сердец.

— Я все еще цела, — говорю я и задаюсь вопросом, смогу ли остаться такой.

— Не дай ему испортить это, погубить тебя, — шепчет он. Его рот находится всего в нескольких сантиметрах от моего уха. — Потанцуй со мной.

Я не хочу. Ричард уже не так очарователен. Его слова изнуряют меня, и я хотела бы пойти в ванную, чтобы зализать свои раны. Но отсутствие Йена означает, что я должна использовать Рича.

— Хорошо, — я кладу руку ему на спину.

— Я ужасный танцор, — признается Рич, когда ведет меня обратно. — Я всегда должен стоять с кем-то, чтобы не выглядеть глупо.

Я иду с ним, потому что нет никого, кто бы мог остановить меня. Он берет меня за руку и ведет на танцпол. Пресс толпы нас сближает, и Ричард кладет руки на мою талию.

— Я не хочу потерять тебя здесь.

Я кладу руки ему на плечи так, чтобы не выглядеть как кукольный манекен. Ричард конечно же лжет. Он отличный танцор. Он легко двигает в такт своими бедрами и опускает руки, чтобы достичь более интимных частей моего тела. Я отступаю, но на переполненном танцполе мало места.

Под моими ладонями его тело чувствуется чуждым, и я не хочу прикасаться к нему, но в таком маленьком пространстве ничего не могу поделать. Когда он скользит бедром между моих ног, интимность просто зашкаливает, и я чувствую приступ клаустрофобии. Это не то, чего я хочу. Я не хочу прикасаться к нему, танцевать с ним или целовать его. Боже, я должна целовать его?

Прежде чем я могу вырваться, за моей спиной слышится шум, а затем знакомая рука обхватывает меня за талию и крепко прижимает к твердому телу.

— Прости, Рич, но Виктории нужно уйти.

Йен не ждет ответа от меня или от Ричарда. Вместо этого он буквально поднимает меня и уносит к краю танцпола, толпа с легкостью расступается перед нами. Примерно в пяти шагах от танцпола Йен ставит меня на ноги, и на мгновение я дезориентирована. Он все еще прижимает свою руку ко мне.

— Не думаешь ли ты, что Виктория сама решит, когда ей уходить? — Рич следует за нами, но Йен даже не поворачивается посмотреть на него. Он зарывается носом в мои волосы, и я чувствую поцелуй в голову.

— У нее есть срочная работа, о которой нужно позаботиться, — говорит он.

— В полночь? — голос Ричарда наполнен скептицизмом.

— Да, в полночь.

Рука на пояснице двигает меня вперед, Йен осторожно подталкивает меня к задней части клуба, мимо центрального бара и огромного круглого аквариума.

— Я тебя не понимаю, — бормочу я, слегка дрожа.

— Что не понимаешь? Мне не нравится, когда другие люди прикасаются к тебе, — отсекает Йен.

Когда мы выходим на улицу, серая машина ожидает нас. Он открывает дверь и почти запихивает меня внутрь. Я слышу, как он говорит что-то типа: «Длинный путь вокруг парка».

Когда Йен садится рядом со мной, то нажимает на кнопку, и шторка закрывает нас. Я смотрю на него, Стива совершенно не видно. В этом шикарном автомобиле нет музыки, даже не слышно уличного шума.

— Ты действительно так смешиваешь личное с работой?

Смена обстановки вызывает головокружение. Йен тянется ко мне.

— И ты слишком далеко.

— Ты сказал, что хочешь меня, а затем бросил, когда появился Ричард. Я не могу справиться с этим.

— Ты ошибаешься.

Йен поднимает свою руку до основания моего горла, пальцами надавливая на пульс. Он может быстро почувствовать это.

— Прекрати, — я отталкиваю его руку. — Что ты делаешь? Ты игнорируешь меня в течение двадцати минут, а затем стаскиваешь меня с танцпола, чтобы облапать в машине?

Он громко фыркает, а потом поворачивается и смотрит в окно. Свет улицы и магазинов вспыхивает, когда Стив проезжает северную сторону парка. Грубым, низким тоном, как будто он не хочет говорить, Йен признается:

— Я всегда хочу тебя. Смотреть на тебя с Хоу больно, я не хочу повторять. Я и не думал, что так будет.

— Я запуталась, — бормочу.

Затем Йен одним быстром рывком поднимает меня и сажает на свое тело, прекращая мой вскрик поцелуем. Он проникает своим языком в мой рот, я чувствую его эрекцию. Йен действует своим языком еще смелее. Это не мягкий романтический поцелуй, а заявление. Мужчина рычит, и одну руку он запускает в мои волосы. Другой рукой сжимает мои ягодицы через шелк.

Я не могу не целовать его в ответ. У меня не осталось кислорода, но мне он не нужен. Йен дышит за меня. Его язык повсюду, и все это время Йен крепко обнимает меня.

Он отрывается так же резко, как и начинает наш поцелуй.

— Я хочу тебя, Тайни Корриелли. Я хотел тебя с той минуты, как увидел, и эта потребность превратилась в необходимость. Я пытался игнорировать эти чувства, отталкивать их в сторону, но они возвращались. Я больше не буду бороться с этим.

Он нападает на меня, не давая ответить. Его руки на мне, его язык буквально занимается сексом с моим ртом, я не могу вспомнить, почему злюсь и должна протестовать. Он такой чертовски сексуальный.

Я хочу оттолкнуть его, так бы поступила разумная женщина. Но нет, каждое действие заводит меня, с Йеном мне не нужно думать, я и не хочу. Я понимаю, что могу позволить ему позаботиться обо мне. Что он будет охотно принимать все решения за меня — что надеть, что съесть, куда пойти.

И еще… если я сделаю… если я позволю ему так сильно меня контролировать, что будет со мной, когда с Йеном все закончится? Возвращение в крошечную комнату к лапше и к одежде из синтетики.

— Ты слишком много думаешь, — говорит Йен, поглаживая меня по рукам, а затем оставляет мокрую дорожку своими поцелуями на моих плечах. Его язык находит нежную кожу моего локтя, запястья, что заставляет меня хныкать.

— Я должна, — я задыхаюсь. — Никто больше не сделает этого за меня.

— Позволь мне позаботиться о тебе.

Я пропадаю, это идея так заманчива. Не нужно думать, разрешить ли Йену взять надо мной контроль? Будет действительно так больно, если позволить ему это на одну ночь или несколько дней?

— Я почти слышу, как в твоей голове крутятся винтики, — бормочет Йен. Губами он касается обнаженной кожи моей шеи. Гораздо труднее думать, когда его губы двигаются вниз и вверх по моей шее. Йен крепко сжимает мои руки своими. Я хотела бы все скинуть на алкоголь, но сегодня вечером выпила только один коктейль.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что если я позволю тебе решать за меня, то сдамся навсегда.