Она смотрит на меня поверх оправы очков.  – Я не собираюсь оставлять конфиденциальную информацию в каком-то электронном ящике, где к ней может получить доступ кто угодно.

– Знаешь, Живка, есть такие штуки, называемые брандмауэрами. Никто не сможет получить доступ к твоим данным, если установлен один из них.

– Да ну? Расскажи это гугл.

Я потираю виски и вздыхаю.

– Сиенна пришла на завтрак сегодня утром очень бодрой, – говорит Кева и слегка улыбается. – Когда спросила о причине ее хорошего настроения, она сказала, что ты оставил ей подарок. Вазу с разноцветными стекляшками, которые, судя по всему, очаровательно сверкают.

– Значит, ей понравилось?

– Так сильно, что я заглянула к тебе в комнату, чтобы посмотреть на эти «стекляшки», которые так ее взволновали. – Кева снимает очки и усмехается. – Ты знаешь, что твоя жена использует драгоценные камни стоимостью в полмиллиона в качестве украшения для ручек?

– Они ей нравятся. И она может использовать их как угодно. Ты не прислала мне сегодня ни одной фотографии.

– Не прислала? – притворно удивляется Кева. – Наверное, забыла. Но ты бы видел ее сегодня утром, когда Йован отвез ее в торговый центр. На ней были неоново – зеленые джинсы и желтая блузка с оборками.

– Она надела их в пару к шубке цыпленка?

– Ну конечно. И желтые туфли на каблуках.

Я хмурюсь.  – Ты должна была прислать мне фотографию.

– Или ты мог бы лично прийти сюда и посмотреть на нее. – Кева направляет на меня свои очки. – Тебе нужно перестать преследовать ее по дому, Драго.

– Она моя жена. Я могу преследовать ее столько, сколько захочу.

Кева фыркает.  – Звонил Ковак. Он женится в воскресенье и пригласил тебя с Сиенной.

– Я не хожу на свадьбы, как ты прекрасно знаешь. Особенно на сербские. – Идти на вечеринку с живой музыкой и несколькими сотнями гостей, которые постоянно кричат и поют, для меня подобно аду. Двух минут хватает, чтобы превратить мой мозг в кашу.

– Может, ты сделаешь исключение? Просто заскочишь на минутку?

– Нет.

– Жаль. – Кева преувеличенно вздыхает. – Сиенне бы это понравилось.

Я откидываюсь на стуле и представляю себе свою жену в центре этого безумия. Да, она была бы в восторге.  – Ковак упоминал о новой инвестиционной возможности, когда мы разговаривали в последний раз. Может, заглянем к ним ненадолго. Поддерживать хорошие отношения полезно для бизнеса.

– Отлично. Не забудь отвезти Сиенну в магазин, чтобы она купила платье на свадьбу.

Я приподнимаю бровь.  – Ты видела сколько у нее нарядов?

– Когда речь идет о женских нарядах, Драго, никогда не бывает «достаточно».

Я закатываю глаза и киваю в сторону небольшого аквариума, стоящего на угловой полке. Среди водных растений и других аквариумных декораций зигзагами плавают несколько оранжевых рыбок.  – Что это здесь делает?

– Сиенна купила его сегодня в торговом центре.

– Я не люблю рыбок.

– Я знаю. – Кева уже тянется за телефоном. – Сиенна была в восторге от них, но скажу Йовану, чтобы он вернул аквариум обратно в магазин.

Я сжимаю зубы.  – Ладно, оставь эту чертову штуку.

– Уверен? Я могу попросить вынести его прямо сейчас.

– Никто не тронет ее рыбок, – говорю сквозь стиснутые зубы. – А где моя женушка – солнышко?

– Не знаю. Сиенна не спустилась к ужину, так что я решила, что она не голодна.

Кивнув, выхожу из столовой, отправляясь на поиски жены. Сегодня утром я на полчаса опоздал на встречу с деловым партнером, потому что ждал, пока Сиенна проснется, желая посмотреть на ее реакцию на мой подарок. В итоге мне пришлось уйти в очень плохом настроении. Оно ухудшалось по мере того, как тянулись часы работы, потому что у меня было слишком много дел и я не мог заглянуть домой, как раньше, хотя бы дважды в день. То, что Кева не прислала фотографии, стало последним штрихом. И уверен, что Кева специально ее не отправила.

В большой комнате отдыха на восточной стороне первого этажа полно народу, но Сиенны нет.

– Кто-нибудь видел Сиенну? – спрашиваю я.

Более тридцати голов поворачиваются в мою сторону. Вслед раздается множество «нет» и пожатий.

Я поднимаюсь на верхний этаж, но ее нет и в спальне. Закрыв дверь, возвращаюсь вниз. Кева смотрит на меня, когда проношусь мимо нее и с силой распахиваю дверь на кухню, ударяя ее о соседнюю стену.

– Где моя жена?!

Четыре головы поворачиваются в мою сторону.

– Ее здесь нет, – говорит одна из девушек, чистящих столешницу.

– Я же не слепой, черт возьми. Когда ее видели в последний раз?

– Может, она все еще на улице? – отвечает Елена. – Я видела, как она выходила раньше, но это было около трех часов назад.

Я разворачиваюсь и бегу на выход.

– Я не могу найти Сиенну, – кричу Илье, стоящему у входной двери, и хватаю куртку. – Елена говорит, что видела, как она выходила на улицу. Вы с Релей проверьте передний двор. Я займусь задним.

Выскочив на улицу, первым делом иду в гараж – вдруг она забрела туда. Нет.

– Черт! – ударяю ладонью по стене и выбегаю обратно.

Что, если Богдан узнал о нашем местонахождении и его парням удалось каким-то образом добраться до нее? Она может уже быть за пределами территории. Исчезнуть! Или они все еще здесь, выжидают время, чтобы ускользнуть под покровом темноты. Охрана у нас надежная, так что далеко они не уйдут.

Я меняю курс и бегу к другой части заднего двора. Там находятся собаки, так что вряд ли они будут там, но на всякий случай надо проверить.

Мое внимание привлекает что-то желтое у забора. Наступили сумерки, поэтому не сразу понимаю, что это Сиенна, пока не оказываюсь на полпути к ней. Она стоит на коленях на земле рядом с вольером для собак, просунув руки в щели, и гладит Зевса по голове. Две другие собаки лежат рядом, прижав лапы к ее ногам.

– Черт возьми. – Снимаю куртку и накидываю ей на плечи. Она все еще одета в блузку с рюшами, слишком тонкую для быстро падающей температуры. – Да что с тобой такое, мать твою? Ты что, хочешь замерзнуть до смерти?

Осторожно оттаскиваю жену от забора и надеваю на нее свою куртку. Она даже не смотрит на меня, продолжая оглядываться на собак. Я поднимаю ее на руки и иду к дому.

– Сиенна?

Она обхватывает меня за шею и прижимается лицом к моему плечу. Почему она молчит? Где ее язвительные замечания? Озорные ухмылки?

Я дохожу до входной двери и распахиваю ее. Кева спешит через фойе к нам, но я сразу же иду к лестнице.  – Принеси мне чего-нибудь горячего, – кричу я. – Чай или какао. Сейчас же!

Зайдя в нашу спальню, усаживаю Сиенну в кресло у балкона и укутываю ее одеялом с кровати, затем приседаю у ее ног и начинаю снимать с нее туфли. На их носках изображены цветочки – идеальный выбор для прогулок по мокрому газону.

– Moya blesava mila(Пер. с серб. – Моя милая глупышка). – Качая головой, растираю ладонями ее холодные ступни.

Спустя несколько минут дверь за моей спиной открывается, и Елена ставит на приставной столик поднос с большой кружкой чая и печеньем.

– Спасибо. А теперь уходи, – бросаю, не глядя на Елену. Все мое внимание приковано к лицу Сиенны, которое абсолютно ничего не выражает. Единственный раз, когда видел ее такой, был в клубе незадолго до нашего знакомства.

– Сиенна?

Она моргает, вырывает свои ноги из моих рук и кладет их на край сиденья, а затем обхватывает их руками.

– Знаешь, у меня была собака.

– Была?

– Да. Его звали Бонбон.

Я не могу разобрать слов, но слышу тон ее голоса. Он странно ровный.

– Что случилось?

– Он умер из-за меня. – Сиенна упирается подбородком на колени, глядя куда-то вдаль. – У него отказывали почки, но я слишком переживала из-за исчезновения сестры, чтобы заметить признаки. А когда заметила, было уже слишком поздно.

Я знал, что сестра Артуро пропала пару лет назад, потому что в это время Артуро был недоступен, разыскивая ее. Именно тогда и произошла вся эта хрень с Пизано. Не в курсе подробностей того, что случилось с девушкой, кроме того, что она пропала на несколько месяцев, а потом вышла замуж за парня из ближнего круга Братвы. Но представляю, через какой ад прошли Сиенна и ее брат, не зная, жива ли их сестра.

– Но с твоей сестрой все в порядке? – спрашиваю, чувствуя, как старая рана в моем сердце снова открывается и болит.

Сиенна переводит взгляд на меня.  – Да. Ася чуть не умерла из-за меня, но теперь с ней все в порядке.

– Что случилось?

– Неважно. – Она быстро отводит взгляд. – Как их зовут? Собак?

Я поправляю одеяло на ее плечах и, не в силах противиться желанию как-то успокоить ее, провожу тыльной стороной ладони по ее щеке.  – Большой – Зевс. Тот, что с коричневыми ногами, – Юпитер. А третий – Перун.

– Названы в честь богов, – говорит она, удивляя меня. Зевс и Юпитер более – менее известны, а вот о старославянском боге Перуне знают немногие. – Пожалуй, я пойду спать, если ты не против.

– Сначала выпей чай.

Сиенна берет кружку, которую протягиваю ей, и, допив чай, уходит в ванную. Пятнадцать минут спустя она забирается в кровать, прижимает подушку к груди и натягивает одеяло до самого подбородка.

Я сажусь в кресло и наблюдаю за неподвижной Сиенной, размышляя, чему только что стал свидетелем. Похоже, моя жена не является ни маниакально счастливой, ни поверхностной, как притворяется. Но уверен, что, проснувшись, она будет вести себя как ни в чем не бывало и продолжать свою беззаботную шараду.

Сиенна поворачивается на бок, плотно прижимая к груди подушку, как обычно делает. Считал, что это привычка, но теперь, подумав, понимаю, что она делает это только тогда, когда я ухожу с кровати по утрам.

Я ругаю себя и качаю головой. Ни одна женщина не может так легкомысленно относиться к тому, что ее оторвали от привычной жизни и заставили жить в доме с незнакомыми людьми. Выдали замуж за совершенно незнакомого мужчину. Тем более такую молодую как Сиенна, которая уже пережила в своей жизни душевную боль. Ее родителей убили, когда она была маленькой девочкой, и я знаю, какую травму это оставляет. Затем похитили ее сестру. И вот теперь это.