— Мне... одиннадцать, — пораженно замер У Си. — Великий Шаман был моим учителем. Я не читал ни одной книги центральных равнин.

Хэлянь Пэй огорченно покачал головой:

— Как жаль, как жаль. Самое прекрасное в чтении заключается в непринужденной беседе с мудрецами древности и добродетельными людьми настоящего. Разве не замечательно? Как жаль, что ты, живя в глуши, еще ни разу не смог постичь эту наивысшую радость, эх. Бэйюань, подойди сюда.

Цзин Ци удивился, неожиданно услышав свое имя, но поспешно поклонился и сказал:

— Ваш покорный слуга здесь.

— Эх, дитя, ты стоишь здесь уже долгое время, но не слышно даже твоего дыхания. Я едва не забыл о тебе, — Хэлянь Пэй уставился на него. — Как ты в столь юном возрасте можешь быть равнодушным, словно старичок? Я слышал, ты уже несколько месяцев не покидал резиденцию, за исключением тех случаев, когда отправлялся во дворец, чтобы выразить свое почтение.

— Ваш покорный слуга все еще соблюдает глубокий траур по отцу и не осмеливается вести себя опрометчиво.

Вздохнув, Хэлянь Пэй протянул руку, чтобы похлопать Цзин Ци по плечу:

— Хоть мы с Минчжэ и не носили одну фамилию, он был мне братом... Ах, довольно, Бэйюань, ты должен беречь себя. Я знаю, что ты исполняешь сыновий долг, но не горюй слишком сильно. Строительство резиденции юного шамана в столице еще не завершено, поэтому Нам остается лишь временно расположить их у кого-то. Эти гости прибыли из далеких краев, нельзя проявить к ним невнимательность. У вас с ним небольшая разница в возрасте. Даже если он с трудом говорит на мандаринском наречии, ежедневные беседы не должны стать проблемой. Вы почти ровесники, вам будет легко общаться. Проявите к нему гостеприимство от Нашего имени.

В душе Цзин Ци раздраженно закатил глаза, в словах его звучало одно лишь почтение:

— Ваш покорный слуга понял приказ.

— Это князь Наньнина, — Хэлянь Пэй кивнул и повернулся к У Си. — Его положение равно вашему, поэтому жить с ним не станет для вас позором. Поскольку позже у вас появится постоянная резиденция в столице, будет хорошо, если вы с помощью Бэйюаня наладите дружественные отношения с детьми известных семей. И...

Сказав это, Хэлянь Пэй вспомнил, что Хэлянь И ушел, сославшись на плохое самочувствие. Нахмурившись, он обвел взглядом зал, и беспомощность промелькнула на его лице.

— Где церемониймейстер из Приказа придворного этикета [5]? — спустя мгновение сказал он.

Сановник из Приказа придворного этикета, Чэнь Юаньшань, поспешно ответил:

— Ваш покорный слуга здесь.

— Дорогой сановник Чэнь, — кивнул Хэлянь Пэй. — Во время пребывания здесь господ из Южного Синьцзяна многие вопросы потребуют решения. Мне придется доставить вам несколько хлопот.

— Ваш покорный слуга подчиняется указу, — спешно ответил Чэнь Юаньшань.

Хэлянь Пэй слегка потер лоб меж бровей, на лице его отражалась неприкрытая усталость. Слегка взмахнув рукавами, он встал:

— На сегодня хватит. Мы утомились. Расходитесь.

Евнух тут же выступил вперед и подал руку, чтобы помочь Его Величеству. Сделав пару шагов и словно что-то вспомнив, Хэлянь Пэй развернулся и посмотрел на Цзин Ци, тихо проговорив:

— Я слышал от И-эра, что ты после выздоровления останешься в княжеской резиденции и пригласишь домашнего учителя, а не вернешься во дворец, чтобы быть его товарищем по учебе?

— Ваше Величество, согласно правилам нашего государства... — пораженно сказал Цзин Ци.

Хэлянь Пэй покачал головой и перебил его:

— Если ты не хочешь этого, то просто забудь. Ты уже достаточно взрослый, чтобы самому во всем разбираться. Позже Мы пришлем к тебе наставника, чьи познания и моральные качества на высочайшем уровне. В свободное время приходи во дворец и составь Нам компанию, не зря же Мы заботились о тебе все эти годы.

Закончив говорить, Хэлянь Пэй развернулся и покинул зал.

Цзин Ци вдруг вспомнил, что в прошлой жизни именно этими словами Его Величество намекнул, чтобы он взял домашнего учителя и никогда больше не появлялся во дворце. Вот только в то время его сердце и душу переполняли мысли о Хэлянь И, потому он не понял истинного смысла.

Министры проводили императора и один за другим откланялись. Хэлянь Ци, сияя улыбкой, сложил руки перед собой и поклонился Хэлянь Чжао. Хэлянь Чжао холодно взглянул на него, пробормотал что-то и удалился, взмахнув рукавом. Цзин Ци, наблюдая за ними, подумал, что, оказывается, полоумный император не был таким уж бестолковым. Он действительно однажды предвидел все и постарался намекнуть Цзин Ци, чтобы он не ввязывался в отвратительную борьбу между его сыновьями.

К сожалению, в то время он был слишком молод и все заботливые старания Хэлянь Пэй прошли даром.

Цзин Ци вдруг понял, что император — всего лишь несчастный, одинокий человек, лишенный возможности свободно изъявлять свою волю.

Неподалеку сановник Приказа придворного этикета, Чэнь Юаньшань, беседовал с У Си. Чэнь Юаньшань ко всем относился с церемонной вежливостью, поэтому он, скорее всего, не обидел бы юного шамана из Южного Синьцзяна, чей нрав мог бы сравниться с дикими животными.

Поскольку Его Величество уже озвучил свою волю, то Цзин Ци, хотелось ему того или нет, все равно пришлось бы подойти и поприветствовать гостя. Прежде чем шагнуть в сторону У Си, Цзин Ци натянул привычную улыбку.

***

Примечания:

[1] Месить жидкую глину – в оригинале (huò xīní) – в образном значении «сглаживать острые углы; примирять; идти на компромисс».

[2] Закатил истерику – в оригинале (yī kū èr nào sān shàngdiào) – дословно «сперва – в плач, потом скандалить, а затем – вешаться» (пренебрежительно о демонстративном или импульсивном поведении женщин).

[3] Стащить в коня – в оригинале (lāxià mǎ) – в образном значении «освободить от занимаемой должности, свергнуть, сбросить, одолеть».

[4] Золотые ветви и яшмовые листья – в оригинале (jīnzhī yùyè) – в образном значении «члены императорской фамилии, люди аристократического происхождения».

[5] Приказ придворного этикета занимался вопросами приема при дворе иностранных сановников, государственным трауром и прочими важными ритуалами.