— Если бы ты был старше, а император не стремился сохранить репутацию, то даже умереть тысячу раз не хватило бы, чтобы расплатиться за то, что ты совершил сегодня, — сказал Цзин Ци будто застрявшим в горле, немного мрачным и холодным голосом.
У Си широко раскрыл глаза, уставившись на него.
Как и следовало ожидать, он ничего не понял.
Цзин Ци прищурился и приподнял голову, посмотрев на небосвод. Затем он прошептал, будто разговаривая сам с собой:
— Ты только прибыл, поэтому не знаешь некоторые вещи. Человек, который хотел убить тебя сегодня, — первый принц Хэлянь Чжао. Министр Цзянь, Цзянь Сыцзун, над которым ты подшутил, отец его жены, императорской наложницы. Сейчас партия первого принца способна одной рукой закрыть небо, обладает исключительной властью и влиянием при дворе и даже не считается с наследным принцем. Если у него появится хоть малейшее желание причинить тебе вред...
— Почему ты рассказываешь мне об этом? — спросил У Си после долгого молчания.
Цзин Ци рассмеялся. Почему он сказал юному шаману эти слова? Почему Хэлянь Пэй настоял на том, чтобы он сопровождал гостя?
Борьба за власть при дворе уже разгорячилась почти до белого каления. Хэлянь Чжао и Хэлянь Ци сражались до последнего вздоха. Возможно, в глазах Хэлянь Пэя его сдержанному младшему сыну не было суждено стать императором. Даже с титулом наследного принца, его существование оставалось лишь прикрытием.
В будущем, какой бы из сыновей императора не захватил трон, маленький наследный принц не сможет встретить мирный конец.
Каждый день Хэлянь Пэй равнодушно закрывал глаза на жизнь своего наследника, однако это был лишь своеобразный способ защиты. Так старшие братья будут думать, что их маленький младший брат знает свое место, остается никому не известным и не пользуется благосклонностью. И потому, возможно, они отпустят его на свободу.
Каким местом был Южный Синьцзян? Местом, которое защищать легко, а атаковать сложно; местом с бесплодными землями, непокорными реками и смелым народом. В весенне-летний сезон, когда там бесчинствуют ядовитые испарения, даже Фэн Юаньцзи и четыреста тысяч отборных солдат Дацина оказались пойманы в смертельную ловушку. Хэлянь Пэй уже больше года не появлялся при дворе, но вышел лично поприветствовать гостя, прибывшего из Южного Синьцзяна, специально пригласив князя Наньнина и наследного принца, чтобы положить начало созданию пути отступления для собственного сына.
Хэлянь Пэй, возможно, понимал, что так называемые «годы расцвета» были лишь шуткой. Он не был черепахой, способной прожить сотни лет. В конце концов он умрет, но не последует ли за ним в могилу его младший сын?
Князь Наньнина был соучеником принца с раннего детства и всегда испытывал к нему родственные чувства. Кроме того, они были примерно одного возраста с юным шаманом. Хэлянь Пэй специально нашел Цзин Ци, надеясь, что он поможет наследному принцу и юному шаману сблизиться. Если юношеская привязанность сохранится, то Южный Синьцзян сможет стать спасением для наследного принца — даже если лошади замерзнут в длинной дороге, даже если это место — непроходимая земля варваров.
Жаль только, что наследный принц не узнает об этих чувствах.
Цзин Ци вспомнил, как Хэлянь Пэй, наконец проговорив имя младшего сына, вдруг осознал, что тот уже покинул зал. Усталость и разочарование промелькнули на его лице — он невольно горестно вздохнул.
Хэлянь Пэй не мог криком вызвать ветер и тучи [4], не мог следить за злыми намерениями и интригами придворных министров и также не мог контролировать, как его сыновья убивают друг друга, чтобы в конечном итоге захватить власть. Все, что у него было, — сердце, отчаянно желающее сохранить жизнь младшему сыну.
Семь жизней непрерывно сменяли друг друга. За семь жизней Цзин Ци стал свидетелем самых разных вещей, порожденных человеческими чувствами, — печальных, трогательных, достойных уважения или презрения.
У Си по-прежнему смотрел на него настойчиво и настороженно одновременно. С круглыми зрачками он напоминал маленького черного кота, который верил, что будет выглядеть угрожающе, если начнет шипеть и строить из себя взрослого. Цзин Ци хотел было потрепать его по голове, но сдержался, вспомнив великую потерю министра Цзяня, и неловко убрал руку.
— Это идея наследного принца, — сказал он, коснувшись пальцами подбородка.
В предыдущих жизнях Цзин Ци делал все, чтобы стать неуязвимым для мечей и копий, его сердце насквозь пропиталось непроглядной тьмой. Он врал так, словно ел рис и пил воду, его веки ни разу не дрогнули, когда он переложил всю ответственность на Хэлянь И, – во всяком случае, это тоже была идея императора. Заметив недоумение на лице У Си, он добавил:
— Сердце Хэлянь Чжао уже стало подобно сердцу Сыма Чжао [5]. Крылья Его Высочества наследного принца еще не окрепли, его возможности ограничены. В будущем...
Цзин Ци слегка усмехнулся, но почти ничто не отразилось на его холодном лице, отчего и без того круглые глаза У Си раскрылись еще шире.
Глаза Цзин Ци изогнулись, когда он улыбнулся и сказал:
— Война в Южном Синьцзяне... Ты же понимаешь, что это была идея императора?
Полдня У Си слушал так, словно блуждал в облаках и тумане, но это предложение он понял сразу. Из-за волнения он спешно схватил Цзин Ци за широкий рукав одежд и спросил:
— О чем ты говоришь?
— Скажи, твои соплеменники понесли огромные потери, и теперь ты наверняка ненавидишь народ Дацина? — ответил Цзин Ци, отвернувшись и не глядя на него.
— Ненавижу, что не могу убить всех врагов до последнего, — сказал У Си, не колеблясь ни секунды.
Цзин Ци был потрясен честностью этого ребенка. Кашлянув, он продолжил:
— Но четыреста тысяч наших людей мертвы. Четыреста тысяч человек — это много или мало? Если сложить все трупы в одном месте, то, даже сломав шею, не сможешь рассмотреть вершину.
У Си все еще сердился.
— Но почему настаивать на этом сражении было недопустимо? — тяжело вздохнул Цзин Ци. — Жители центральных равнин не смог ли бы выжить на ваших землях, к тому же дороги там ужасны. О частых поездках туда и обратно не может быть и речи. Там каждый может делать, что хочет, ничего не опасаясь, чиновники Дацина не смогут до вас добраться. Великий Шаман отвечает за все дела вашего племени. Так скажи мне, что выиграл от этого Дацин?
У Си застыл от удивления — всю поездку он ломал голову над этим вопросом, но так и не смог найти ответ.
Голос Цзин Ци становился глубже и тише, в конце концов только и можно было увидеть, как его губы слегка дрожали, словно ветер, став чуть сильнее, мог бы унести звуки его речи.
— Это произошло, потому что первый принц хотел получить власть главнокомандующего Фэна, а генерал не желал отдавать ее, так что Хэлянь Чжао оставалось только найти способ убить его...
У Си потрясенно замер.
— Тогда... тогда почему ваш император согласился? — после долгого молчания с запинками спросил он.
— Дацин настолько велик, что он не может знать все, — вздохнул Цзин Ци.
У Си бездумно последовал за ним. Он не пришел в себя, даже когда Чэнь Юаньшань привел их на постоялый двор. Впервые он понял значение слова «влиятельность [6]». Ради желанной вещи человек способен пренебречь всем на пути к цели и погубить многих людей только потому... потому что он так называемый «великий деятель», сидящий в верхах, облеченный властью и пользующийся влиянием.
***
Примечания:
[1] В образном значении – «жить примитивной, дикой жизнью без огня».
[2] Не знать высоту неба и толщину земли – образно «быть невежественным и заносчивым».
[3] Спорить о мелочах – в оригинале (jīmáo suànpí) – дословно «куриный пух и чесночная шелуха; выеденного яйца не стоит»; образно о мелком, неважном деле.
[4] Образно «обладать огромной властью, могуществом, вершить судьбы».
[5] Сыма Чжао – военачальник и политический деятель времен династии Цао-Вэй; в образном значении его имя используется для обозначения «честолюбца-предателя».
[6] Влиятельность – в оригинале 举足轻重 (jǔzú qīngzhòng) – «играть решающую роль, перетянуть чашку весов; самый важный, ключевой».