В этот момент последние два человека, оставшиеся с Хэлянь И у ворот Чэнъу, были окружены чертежами и оборонными схемами; один сидел, а другой стоял.

Каждый, кто мог быть хоть немного полезен, отправился защищать город. Цзин Ци и Чжоу Цзышу остались с ним, во-первых, ради его безопасности. Во-вторых, это крайне опасное место у врат Чэнъу считалось последним командным пунктом. Несколько сотен последователей «Тяньчуан» под командованием Чжоу Цзышу, появляющиеся и исчезающие, словно призраки, стали связующей нитью между девятью вратами. Все они переоделись подобно простолюдинам, вырезали на предплечьях ветвь зимней сливы и затерялись в разношерстных толпах, с максимальной скоростью сформировав столичную новостную сеть.

Цзин Ци переоделся в темную и самую простую одежду. Все несущественные детали и украшения исчезли прошлой ночью. Его руки были скрещены на груди, брови слегка нахмурены.

Хэлянь И смотрел на его спину, думая, что этот мужчина более не был похож на обычно безвольного, ленивого Цзинь Бэйюаня. Его плечи были узкими, но идеально прямыми. Манжеты широких рукавов были убраны за пояс. Аура богатого бездельника, за столько лет, казалось, въевшаяся в его кости, вдруг исчезла, словно все это было лишь представлением.

Его скулы заострились, а персиковые глаза слегка запали, что делало его лицо неописуемо суровым.

Хэлянь И почувствовал слабую боль в сердце, но та быстро сменилась онемением; ни у кого из них не было пути назад.

Цзин Ци несколько раз прошелся туда-сюда, пока люди из Тяньчуан докладывали о ходе битвы у врат Чунвэнь. Хэлянь И велел им держать эту крошечную победу в секрете и сообщить другим генералам лишь то, что у врат идет бой и их строго охраняют.

Цзин Ци вдруг нахмурился.

– Ваше Величество, девять врат являются важными стратегическими путями, их очень легко атаковать, но сложно защитить. Если этот ублюдок Урму вдруг прозреет и найдет место для удара, скорее всего… с этим будет трудно справиться.

И Хэлянь И, и Чжоу Цзышу понимали это. Сто восемьдесят тысяч человек и так было небольшим числом для обороны столицы, и разделять их по девяти вратам, соответственно, было неудобно.

Со времен основания столицы она была полна великодушия и гостей из любых мест приветствовала улыбкой, наполненной чувством превосходства, которое имелось лишь у столичного города такой огромной страны. Теперь же незванные гости пришли с недобрыми намерениями, и столица не хотела встречать их улыбкой. Разумеется, это стало проблемой. С таким количеством ворот это место было похоже на решето с девятью дырами, каждая из которых представляла собой слабое место.

Хэлянь И и Чжоу Цзышу промолчали, потому Цзин Ци продолжил:

– У наших врагов есть несколько преимуществ, с которыми будет сложно справиться. Во-первых, Гэше Урму весьма сдержан и не склонен впадать в ярость или выказывать нетерпеливость, он не теряет самообладание даже в битве. Во-вторых, каждый воин племени Вагэла крепок и силен телом, и об этом лучше не говорить вслух. Прямо сейчас солдаты в столице полны энтузиазма, и это хорошо. Если бой затянется, и они падут духом, боюсь, что…

Он покачал головой и нахмурился еще сильнее.

– Если бы я был Гэше, то раз-другой попробовал бы напасть на каждые врата, – медленно продолжил за него Хэлянь И, – и неизбежно осознал бы, что, чем бегать между девятью вратами, проще будет выбрать какое-то одно место. Мы не сможем выдержать полномасштабную атаку.

– По мнению Его Величества, какие ворота он выберет для атаки? – спросил Чжоу Цзышу.

Хэлянь И сделал паузу, прежде чем ответить:

– Если бы мне нужно было просто ворваться в столицу, я бы выбрал врата Сюаньу. Цзинъань – ребенок генерала Фэна, но, тем не менее, девушка. Может, у нее и есть кое-какие умения, но боюсь, долго продержаться против этих варваров, больше напоминающих буйволов, не получится. Если же… Если же я хотел бы добраться до вершины мира…

Хэлянь И повернул голову, вглядевшись в задымленный, мрачный горизонт вдалеке, и пробормотал себе под нос:

– Если бы я хотел добраться до вершины мира, то определенно выбрал бы врата Чэнъу и пришел бы помериться силами.