Все было такое же, как раньше.

Только мать Геновева распорядилась выполоть простенькие деревенские цветочки, которые росли раньше в палисаднике. Взамен из Лондона привезли семена и рассаду, обернутую в мокрые тряпки.

Под самой монастырской стеной свеженасыпанный холмик был аккуратно обложен дерном.

Том посмотрел на брата с тревогой.

- Может быть, этого и не следовало делать, - сказал он наконец робко, - но мне захотелось украсить ее могилку... Она, правда, стояла за дворян, но на самом деле она была очень добрая, Джек!

- Кто - она?

- Виола, послушница... Когда мужики подошли к аббатству, она схватила кухонный нож и призывала нас всех защищаться. "За рыцарскую честь!" кричала она и бегала по двору как сумасшедшая, потому что ее ведь никто не слушался.

- Ее убили? - спросил Джек печально.

- Нет, ее задавило насмерть, когда мужики высадили ворота.

- Нужно будет сколотить хоть маленький крестик, - распорядился Джек.

Показывая брату цветник, Том с важностью расхаживал между грядками, как военачальник, устраивающий смотр своему войску.

Да, цветы здесь были не такие, как в лесу и в поле. Лепестки некоторых были так причудливо изрезаны, точно несколько портных потрудились над ними с ножницами в руках.

- Или вот эти!

Джек с удивлением оглянулся. Цветы на этой клумбе гордо возносили вверх тяжелые головки с закрытыми на ночь мясистыми лепестками. Они были точно руки, сжатые грозно в кулак, - настоящие господские выкормыши!

Эти гордые и заносчивые растения так же мало походили на цветы, как мало твердый и тяжелый жук походит на бабочку.

- Как они называются? - спросил Джек у Тома.

- Cinia regalis1, - ответил мальчик с гордостью.

Джек размахнулся и палкой сбил крупную мясистую головку.

...Собак они выращивают таких, что, когда они, дрожа, ковыляют за своей госпожой, так и ждешь, что сейчас переломятся все их четыре тоненькие лапки. Цветы господ некрасивые и не пахнут. Носки на башмаках они противу здравого смысла носят в два и три вершка длиной. Женщины их сейчас так шнуруют талии, что на них больно смотреть. Зимой они ходят с открытой головой, а летом накидывают меховые плащи!

Эти люди весь божий мир хотели бы переделать на свой лад - и небо, и траву, и деревья, и воду... Но, хвала господу, им это не удалось!

Эта веселая зеленая земля будет принадлежать тем, кто сотни лет удобрял ее своим потом. Молодой король из рук в руки передаст ее мужикам, и это будет тотчас же после того, как они доберутся до Лондона!

...Джек медленно переходил от костра к костру. Сослепу какой-то лысый старичок налетел на него в темноте.

- Ты из кентских будешь? - спросил он жмурясь. - Так передай вашему начальнику, что его ищет парень с письмом. Он ведет для него лошадку, чтобы тот не ходил пеший. Меня Аллан Тредер послал.

"Какой же это начальник? - подумал Джек. - У Уота есть конек, у Стэкпула тоже. Из них всех только я да Томас Гаукер идем пешие".

- Ну что, наелись вчера ваши ребята? - крикнул он вслед старичку.

Вчера эссексцы, говорят, попировали в усадьбе Моунтон. Там, говорят, без счету было запасено и копченых окороков, и вяленой рыбы, и хлеба, и вина.

- На-е-е-е-лись! - донеслось к нему из-за деревьев.

Несмотря на трудный дневной переход, из мужиков мало кто спал.

Кто чинил у костра одежду, кто точил на бруске косу, а другие просто лежали и переговаривались между собой. Подле дерева стоял высокий бородатый мужик из Уовервилля, сотни Дизби. Джек имя его забыл, но отлично знал его в лицо. Молча глядя в огонь, он, видать, дожидался своего начальника.

- Что, брат, какая у тебя нужда? - спросил Джек подходя.

- Да вот смотрю и не верю, - сказал тот. - Сорок четыре года такого не видел!

Он вдруг засмеялся, как ребенок:

- День-то сегодня не воскресный, а я стою гляжу...

Он поднял к лицу свои руки и смотрел на них, точно это была какая-то хитрая, забавная штука.

- Эй, мужики! - крикнул он вдруг изо всех сил.

У костра забегали темные фигуры. Появился сторожевой с колотушкой.

- Сплю я или не сплю, мужики? - снова заорал бородач.

- Да уж лучше бы лег спать, чем людей без толку тревожить, - сказал сердито сторожевой.

Остальные рассмеялись.

- Он хватил вчера лишнее, - сказал кто-то из толпы.

Джек прошел к соседнему костру. Бородач брел за ним, улыбаясь и что-то бормоча.

- ...И держал этот пономарь, понимаешь, служанку, - рассказывал у костра высокий лучник с пластырем на лбу. - Девушка бедная, голодная, ну, как все у нас в деревне.

Джек прислонился к дереву.

Сторожевые отлично несут дозор. Люди в порядке расположились по сотням. Оружие сложено в одном месте. В его сотне прибавились два лука, одна алебарда и один щит.

- ...Вот пономарь и наказывает своей жене, - продолжал лучник с пластырем: - "Как будет девушка жарить мясо, ты никуда от нее не отходи, а то она еще потянет кусок со сковороды да прямо себе в рот! Да не один!"

- А они как думали? - смеясь, отозвался красивый парень у костра.

- "А если случится тебе уйти в это время, - наказывает пономарь, - ты служанку заставь в ладоши бить беспрестанно". Это, значит, чтобы руки у девушки были заняты. Отошла пономарша, а девушка, не будь глупа, хлопает себя одной рукой по щеке, а другой рукой со сковороды убирает мясо в рот...

Такой громкий смех грянул в ответ, что снова прибежал сторожевой с колотушкой.

Джек тоже улыбнулся хитрости служанки.

Люди его сотни уже разглядели его в темноте.

- Как ты думаешь, Джек, ты ведь чуть пограмотнее нас: если от аббатства отойдет лес, кому он причитается?

- Уовервиллю, - сказал Джек подумав.

- А выпас?

- Выпас - Дизби. Но только все это надо проверить.

- Проверим! - сказал бородач. - Мужик мужика не обидит!

Когда кентцы уже подходили к Блэк-Гизу, что расположен в трех милях от Лондона, Джек Строу вдруг нагнулся и поднял камешек.

Шедший рядом парнишка улыбнулся. Камень был желтый с белыми пятнами и цветом походил на морскую свинку. Таких много валяется по дорогам Кента.

Однако камень был весь прогрет солнцем и почти обжигал пальцы. Это был не кентский камень.

Разве Джек мало их выворачивал в детстве из земли? В Кенте камешки даже в самый жаркий день с одной стороны горячие, а с другой - холодные. И под ними всегда остается прохладная, влажная ямка. Это потому, что в Кенте земля глинистая и всегда влажная, там никогда не бывает засухи.