ГЛАВА 20

КАТОН

Как только я вышел из библиотеки, мое настроение резко упало. Я не должен был этого сделать… целовать Талию. Однако, перед лицом ее голодных глаз и с телом, которое прижималось к моему, я не мог сопротивляться. Аромат ее возбуждения окутывал меня так напряженно, что даже дышать стало сложно. Я не мог не поцеловать ее, это было невозможно.

Однако я причинил ей боль и тем самым лишь напомнил себе, насколько она хрупка. Талли человек и не так сильна, как мы, поэтому я должен защищать ее, а не жадно впиваться в ее рот, я все еще ощущаю сладкий привкус ее крови.

Тот факт, что я едва не кончил от этого, раздражает меня еще больше, и во мне вспыхивает ненависть. Талия смотрит на меня, пока мы идем, но я не могу встретиться с ней взглядом, опасаясь того, что увижу там.

Я могу вынести многое, но не страха Талии. Ни за что и никогда. Особенно когда я понял, что она для меня – моя суженая.

Это было так очевидно все это время, но я боролся и игнорировал знаки, потому что они обречены на конец. В отличие от книги, у нас не будет хэппи-энда - ни у человека, ни у монстра. Мы отличаемся друг от друга, мы из разных миров. Талия никогда не сможет выжить здесь. То, что ее кровь до сих пор на языке, является тому подтверждением, но это не мешает мне хоть на мгновение пожелать, чтобы Талия была моей.

Я знал это в глубине души, но когда поднял голову и увидел, что она смотрит на меня, во мне словно что-то щелкнуло, и я понял это с ужасающей ясностью. Она - моя вторая половинка, моя вечность, моя единственная. Неудивительно, что я предчувствовал перемены. Я предвидел ее приход, женщину, которая должна была стать моей спутницей на всю жизнь, но как это возможно, если мы не равны? Она - умная, красивая женщина, а я – одичавший зверь, из-за которого у нее пошла кровь от моей потребности в ней.

Мое настроение портится еще больше, и, когда мы возвращаемся в свои комнаты, я оставляю ее и ухожу, пока не упал на колени и не попросил у нее прощения. Я причинил боль Талии - самый страшный грех из всех. Даже до того, как я узнал, что она моя пара, это разрушило бы меня, но осознание того, что невероятная, умная, веселая и способная Талия должна быть моей, а я погубил ее, делает меня никем иным, как зверем, которым нас называют.

Я брожу по улицам и злюсь на себя все больше и больше. Я не только солгал своей спутнице, но и ранил. Я ужасный самец и еще более ужасная пара. Если бы мы могли быть вместе, она бы меня не захотела.

Я ее не заслуживаю.

В конце концов, устав от жалости к себе и мрачного настроения, отправляюсь обратно, боясь снова увидеть Талию, ведь она так легко меня читает, но когда слышу смех, я иду на звук, и весь мой мир замирает. Она читает очередную книгу, а мои люди и малыши собрались вокруг, восторженно слушая, как она переходит на фальшивый рев, заставляя их смеяться еще сильнее. Мое настроение мгновенно улучшается, когда наблюдаю за ней.

С ней все хорошо.

Она в порядке.

Я сижу вместе со всеми, и спустя несколько часов Талия зевает и желает всем спокойной ночи. Я пробираюсь сквозь толпу, выхватываю ее из кучи спящих малышей и поднимаю на руки. Талия прижимается ко мне так доверчиво, что у меня замирает сердце. Она прижимает кулачки к моей коже, вздыхает и полусонно смотрит на меня.

– Я скучала по тебе, – шепчет она.

– Я тоже по тебе скучал, – отвечаю, наклоняюсь, и целую ее в макушку. – Спи, я держу тебя.

– Я знаю. – Талия зевает, когда я несу ее наверх и осторожно укладываю в кровать, а затем снимаю с нее обувь, но сегодня я не сажусь рядом с ней. Мне нужно держаться на расстоянии, потому что будет чертовски больно, когда она уйдет домой.

Это уничтожит меня так, как ничто и никогда, потому что даже спустя несколько дней, я не могу представить свою жизнь без нее.

Спустя несколько часов, когда я с трудом и безрезультатно работаю, я слышу шум. Я бросаюсь к Талии и вижу, как она бьется во сне - кошмар. Я откидываю ее волосы с лица и наклоняюсь.

– Шшш, Талли, ты в безопасности, все в порядке. Ты в безопасности, – обещаю я, и она медленно просыпается, моргая.

– Катон? – сонно спрашивает она.

– Это был просто плохой сон, – говорю ей. – Засыпай. Я встаю, но она хватает меня за руку.

– Поспи со мной, пожалуйста? – просит она, ее большие глаза умоляют меня, и я не могу отказать Талии ни в чем, чего она хочет, даже если так будет намного труднее отпустить ее.

Скользнув на кровать рядом с ней, я сохраняю некоторую дистанцию между нами, но Талия скользит ко мне и зарывается в мои объятия.

– Талли. – Я пытаюсь отстраниться, но она лежит в моих объятиях, положив свои ноги между моими. Она не обращает внимания на реакцию вызванную в моем теле, и на мою внутреннюю борьбу, но я отказываюсь отстраниться.

– Что тебе приснилось? – спрашиваю я, и Талия застывает в моих объятиях, тогда я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в лицо, замечая слезы в ее глазах. – Талли, поговори со мной! – требую я, проводя руками по ее телу, проверяю, нет ли повреждений. Она смеется и вытирает глаза, а затем гладит меня по груди.

– Я не ранена.

Я расслабляюсь, но лишь немного. Ее слезы - это как физический удар по моему и без того больному сердцу.

– Просто... сегодня и вчера вечером с детьми. – Она качает головой.

– Ты не любишь детей? – спрашиваю я, сбитый с толку.

– Нет, нет, я их люблю! – отвечает Талия, а затем вздыхает и встречает мой взгляд. – Я не могу их иметь. Я всегда хотела детей, но мне сказали, что у меня их никогда не будет.

– О, Талли. – Я притягиваю ее ближе, обнимаю и целую в макушку. Она плачет у меня на груди, в ее голосе звучит такая боль, что мое сердце разрывается на куски. Когда она немного успокаивается, я отстраняюсь и вытираю ей лицо, прежде чем встретиться с ней взглядом. – Мне очень жаль, правда, но то, что ты не можешь иметь их биологически, не означает, что ты не можешь их иметь, если не хочешь. Есть и другие способы…

– Я знаю это, – шепчет она.

– Все дети общие, несмотря, кто их родил. Мы, как одна большая семья, – объясняю я, – но ты была бы невероятной частью этой семьи. – Теперь я вижу, как она заботится о детях... но что, если это причинит боль? – Хочешь, я попрошу их перестать заставлять тебя читать им?

– Нет! Пожалуйста, не надо.

Я чувствую боль, поэтому притягиваю ее ближе.

– Я никогда ни в чем тебе не откажу, мне просто не нравится видеть, как тебе больно. Но, Талли, ты думаешь, что если не можешь иметь детей — это делает тебя ущербной. Это не так. Ты все еще Талия. Ты все еще женщина. Невероятно смелая, умная, веселая, добрая, а иногда и упрямая женщина.

– Катон. – Она пытается остановить меня, но я заставляю ее посмотреть на меня.

– Это ничего не меняет, – обещаю я, и это не так. Да, я хочу детей, и мысль о том, что Талия будет носить моих детей, – это блаженство, но я также собственник, ревнивец и не хотел бы делить ее внимание. Я просто ненавижу такую боль, которую не могу унять. С детьми или без, она все равно Талия.

Она – моя суженая, моя вторая половинка, и я хотел бы дать ей все, что она хочет.

Даже если она не будет моей.

– Правильный мужчина не только поймет, но и полюбит тебя, – говорю я ей, хотя слова словно бритва.

– Думаешь? Я никогда не рассказывала об этом партнеру. Слишком боялась, потому что, даже если они говорят вначале все хорошо, в конце концов они хотят семью, идеальную семью и жену, а я не могу дать подобное.

– Тогда они, глупцы, – рычу я в ответ. – Нет ничего более удивительного и ценного, чем ты и твоя способность любить. Независимо от наличия детей, вы были бы самыми счастливыми людьми на этой планете. Дети - это прекрасно, они воплощают надежду на будущее. Однако существует множество иных путей быть отцом или матерью, или даже просто не стать ими. Это совершенно приемлемо и не влияет на то, кто ты есть. Ты - ученый, Талия, и невероятная женщина. У меня нет сомнений, что приложив усилия, ты найдешь смысл жизни, который превратит тебя в крайне счастливого человека, и в этом ты заслуживаешь самого лучшего.

– А как насчет тебя? – спрашивает она, ища меня взглядом.

– А что насчет меня? – спрашиваю я, недоумевая.

– Разве ты не заслуживаешь счастья? Я вижу тебя, окруженного, но все еще одинокого. Счастлив ли ты, Катон?

Я сглатываю, когда сердце замирает от правды - правды, которую этот маленький человечек видит в самом сердце.

– Сейчас, когда ты в моих объятиях, - да, – честно признаюсь я, и яркая улыбка, которую Талия дарит мне, оправдывает все это, когда я наклоняюсь к ней. – А теперь спи, и я защищу тебя от кошмаров. Ничто и никогда не причинит тебе вреда, пока я рядом, Талли.

– А когда тебя не будет рядом? – шепчет Талия, закрывая глаза и прижимаясь ко мне.

– Об этом не хочется думать, – тихо признаю я, целуя ее в макушку и закрывая глаза, пытаясь представить свою жизнь до нее. Она права…моя жизнь была одинокой и нереализованной. Талия вернула в нее смысл и краски. Принесла солнце, так как же я смогу вернуться к одинокой жизни в темноте, тоскуя по паре, которую никогда не смогу удержать?