Ей не нужно думать над своим ответом.

— Я бы стала профессиональным фотографом. — Она морщит нос, из нее вырывается смешок. — Сомневаюсь, что заработаю хоть какие-то деньги, но мне бы это очень понравилось.

Мой взгляд устремляется в коридор, и я просматриваю ее коллекцию фотографий.

— У тебя талант, Камилла. Уверен, ты бы заработала на продаже своих работ.

Когда она ничего не говорит, я снова смотрю на нее. Ее губы приоткрыты, брови сведены, в глазах дрожат эмоции.

— Это самая приятная вещь, которую кто-либо когда-либо говорил мне.

Еще больше тепла проникает в ледяные покои моего сердца, и я начинаю беспокоиться, что, если дам этой женщине хоть полшанса, она почувствует себя как дома в моей груди.

Этого не должно случиться.

— Пора спать, — говорю я, поднимаясь на ноги.

— А как же фильм?

Я качаю головой и начинаю проверять каждое окно.

— Уже поздно. Мы можем посмотреть его в другой раз. — Когда я заканчиваю со своими проверками, направляюсь к лестнице и бормочу: — Спокойной ночи, Камилла.

— Спокойной ночи, — шепчет она, и я чувствую, как ее глаза провожают меня всю дорогу до самой спальни.

Господи, мне придется ходить по натянутой проволоке, стараясь быть помягче с Камиллой и не уделять ей слишком много внимания.

Просто убедись, что эта гребаная проволока не станет петлей у тебя на шее.

_______________________________

Пока Камилла дремлет, я достаю телефон и пролистываю список контактов, пока не нахожу номер Николая. Нажав на кнопку набора, я подношу аппарат к уху.

Я давно с ним не разговаривал и просто хочу связаться с ним.

Звонок проходит, затем мой друг рычит:

— Да?

На моем лбу появляется морщинка, когда я спрашиваю:

— Все в порядке?

— Нет, — бормочет он, явно чем-то расстроенный.

Когда у Николая плохое настроение, нужно просто слушать. В большинстве случаев мне удается его успокоить.

— Хочешь поговорить об этом?

— Я трахнул одну из посетительниц.

Я качаю головой, не понимая, почему это могло его расстроить.

— И?

— Она гребаная заноза в моем боку.

Я хихикаю.

— И ты решил, что трахнуть ее будет лучшим вариантом действий? Почему?

— Господи, это трудно объяснить, — ворчит он. — Она полна дерзости и пытается свести меня с ума.

Даже вполовину не так сильно, как Камилла сводит меня с ума.

Я ничего не говорю, потому что этот разговор не обо мне. Вместо этого я говорю:

— Да, я все еще не понимаю, почему ты решил трахнуть ее и почему это проблема.

Наступает минутное молчание, прежде чем он признается:

— Она мне небезразлична.

Мои брови взлетают вверх, потому что это впервые. Николай – холостяк по собственному выбору, и самые длительные отношения у него были, когда он женился на моей сестре, потому что я попросил его об этом.

— О, — бормочу я. — Насколько она тебе небезразлична?

— Слишком сильно. Я, блять, попросил Виктора отменить контракт на нее.

— Подожди. — Я чуть не давлюсь слюной и прочищаю горло. — Насколько я помню, было два активных заказа. О каком из них мы говорим?

— Эбигейл Сартори.

Чертовски удивленный, я почти кричу:

— Ты трахал дочь Сартори? — У меня вырывается приступ смеха. — Господи, теперь эта история становится все интереснее.

Сартори – враги Братвы и мафии. Чтобы Николай трахнул Эбигейл, женщина должна что-то значить для него.

— Отъебись, — бормочет Николай.

Я сдерживаю свой смех, затем спрашиваю:

— Еще раз, почему это проблема?

Николай вздыхает.

— Потому что я люблю свою жизнь такой, какая она есть, и мне не нужна женщина, разрушающая мой распорядок.

— А ты не задумывался, что, возможно, женщина улучшит качество твоей жизни?

— Да, так скажи мне, почему ты до сих пор не женат? — спрашивает он.

— Потому что я еще не встретил ту единственную.

В голове всплывает лицо Камиллы, но я быстро трясу головой, чтобы прогнать ее из своих мыслей.

— Точно. — Николай снова вздыхает, затем говорит: — Эбигейл – гребаное наказание. В конце концов, мы поубиваем друг друга.

Пытаясь быть голосом разума, я говорю:

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. Никто никогда не выводил меня из себя так сильно, как она.

Встав с дивана, я иду на кухню и беру бутылку воды из холодильника.

— Почему она тебя бесит?

— Она, блять, флиртует так, будто это какая-то гребаная работа, и ничего не воспринимает всерьез.

У меня вырывается еще один смешок, потому что это звучит так, как будто она подходящая женщина для него.

— Эй, противоположности притягиваются. Учитывая, что ты дотошно относишься к своему распорядку дня и к тому, где все должно быть, ее взбалмошность может стать хорошей переменой.

Николай издает разочарованный стон.

— Между нами восемнадцать лет разницы в возрасте. Я достаточно взрослый, чтобы быть ее отцом.

— Но ты ей не отец, — констатирую я очевидное. — Возраст, блять, не имеет значения, пока обе стороны согласны на отношения.

— Ты, блять, не помогаешь, — ворчит он.

Сделав глоток воды, я говорю:

— Я не скажу тебе то, что ты хочешь услышать, Николай. Думаю, что если тебе небезразлична эта женщина, то стоит попробовать наладить отношения. Худшее, что может случиться, – это то, что ты потрахаешься с ней какое-то время и поймешь, что она не та, кто тебе нужен.

Трахнуть ее пару раз будет недостаточно.

— Она уже проникла мне под кожу. Если я впущу ее, то уже не смогу вытащить.

Я ставлю бутылку с водой на стойку и оглядываю гостиную.

— Я не понимаю, почему это является для тебя проблемой.

— Конечно, не понимаешь, ведь не твоя идеально выстроенная жизнь разлетится на куски.

Я вздыхаю, затем говорю:

— Послушай меня, Николай. Ты же не хочешь однажды проснуться и понять, что позволил единственной женщине, которую смог полюбить, уйти. — Я делаю паузу. — Не торопись и хорошенько все обдумай. Если твои чувства к женщине продолжат расти, тогда дерзай. По крайней мере, шансы будут в твою пользу.

— С чего ты это взял?

— Она позволила тебе трахнуть ее. Для женщин это эмоциональный акт. — Вот почему я должен держать Камиллу на расстоянии и не переходить с ней никаких границ. — Перестань волноваться и позволь всему течь своим чередом. Ты не можешь контролировать все, блять, в этом мире.

— А я, блять, буду пытаться, — бормочет он.

— Мне жаль женщину, которой приходится иметь дело с твоим ОКР и проблемами контроля, — поддразниваю я своего друга.

— Да, как ты это делаешь уже более тридцати лет.

Я прижимаю руку к груди, на моем лице улыбка.

— Черт возьми, ты прав. Мне жаль себя.

— Отвали, — хихикает он.

— Чувствуешь себя лучше? — Спрашиваю я.

— Да.

Зная, что это отвлечет его от проблемы, я решаю немного преувеличить ситуацию со своей стороны, говоря:

— Хорошо, теперь о Камилле Дюбуа. Эта женщина чертовски бесит.

Как я и надеялся, Николай начинает смеяться. Проходит некоторое время, прежде чем он переводит дыхание.

— Ты только что прочитал мне лекцию о любви и отношениях. Ты что, пропустил весь разговор?

Нахмурившись, я бормочу:

— Мне плевать на эту женщину.

— Пока, — усмехается он. — Дай ей время. Скоро она проникнет тебе под кожу, и ты не успеешь опомниться, как уже трахаешь ее до потери сознания, а твой лучший друг скажет тебе просто позволить всему течь своим чередом.

Качая головой, я рычу:

— Сегодня с тобой невозможно разговаривать. Я позвоню завтра, когда ты будешь в лучшем настроении.

В трубке раздается смех Николая, когда я завершаю разговор.

Черт, мне нужно быть осторожным с Камиллой, иначе я окажусь в том же положении, что и Николай.