Глава 18

Миша

Блять, вот чего я хотел избежать. Я так охуенно боролся, но сегодня почему-то потерял контроль.

Я даже не знаю, когда это произошло.

Самые сильные эмоции, которые я когда-либо испытывал, бушуют в моей груди, когда мой язык касается языка Авроры.

На вкус она такая же сладкая, какой я ее помню.

Я разрываюсь надвое – солдат, поклявшийся в верности Братве, и мужчина, который просто хочет любить женщину.

Боже, помоги мне. Это не закончится для нас счастливым концом.

И все же я не могу ее отпустить. Она чувствуется чертовски идеальной в моих объятиях.

Я впиваюсь зубами в ее пухлую нижнюю губу, а мой язык купается в ощущении ее прикосновения.

Мое сердце разрывается на части, пока она не приподнимается на цыпочки, чтобы приблизиться ко мне, и, сжимая руками мою рубашку, хнычет; звук наполнен такой же жаждой, горящей во мне.

Блять, что я делаю?

Я играю с огнем, и в конечном итоге мы оба умрем.

Вместо того, чтобы выйти из ее апартаментов, моя рука скользит под ее футболку, и, как человек, умирающий от жажды, я упиваюсь ощущением ее шелковистой кожи.

Я хочу ее каждой частичкой своего существа.

Когда моя ладонь накрывает ее грудь и я выдавливаю из нее стон, остатки моих сил исчезают, как туман перед солнцем, и я отдаюсь любви, растущей в моем сердце.

Прервав поцелуй, я поднимаю свободную руку к ее подбородку и провожу большим пальцем по ее припухшим губам.

— Ты все еще девственница, моя маленькая лань?

По ее щекам расползаются розовые пятна, и кажется, что проходит целая-блять-вечность, прежде чем она отвечает.

— Да.

Спасибо, блять!

Моя ладонь накрывает ее щеку, когда мы встречаемся взглядами. Самонадеянно даже думать, но все же я спрашиваю:

— Ты сохранила ее для меня?

Взгляд Авроры изучает мое лицо, и я уже начинаю думать, что она собирается послать меня нахуй, когда она спрашивает:

— Печально, что я это сделала?

— Блять, — потрясенно выдыхаю я.

Два гребаных года эта женщина цеплялась за ту единственную ночь, которую мы разделили.

Точно так же, как и я.

Проходит мгновение, и я чувствую, как в груди разливается искреннее удовлетворение затем я говорю:

— Нет, это не печально. — Не сдержав ухмылки, я добавляю: — А я-то думал, что мне придется пытать и убивать какого-то ублюдка за то, что он взял то, что принадлежит мне.

— Вижу, ты очень высокомерен. — дразнит она меня.

— Нет, просто ужасный собственник и ревнивец, — признаю я.

Хихиканье Авроры наполняет воздух, но звучит оно грустно.

Мы оба знаем, что крадем время, которое нам не принадлежит. В какой-то момент мне придется вернуться к Братве, а ей – к своей семье.

Но сейчас у нас есть время.

Становясь серьезным, я говорю:

— Прости за то, как я с тобой обращался. Я пытался сделать то, что лучше для нас.

Не облегчая мне задачу, она признается:

— Это было больно. Очень.

— Знаю. — Я чувствовал каждый удар, который наносил ей.

Мой взгляд скользит по ее лицу, и я запоминаю каждый дюйм ее красоты.

Господи, она восхитительна.

— Ты пялишься, — шепчет она

— Прошло два года. Дай мне полюбоваться тобой.

Ее губы изгибаются в великолепной улыбке, которая озаряет ее глаза.

— Ты видел меня последний месяц.

— Но у меня не было возможности рассмотреть тебя по-настоящему.

Аврора смотрит в мои глаза, и все препятствия, с которыми мы сталкиваемся, отступают на второй план, пока не остаемся только мы. Притяжение между нами вспыхивает с новой силой, пока не заполняет каждую молекулу в воздухе.

Она – единственная женщина для меня. Без нее моя жизнь будет пустой.

Я наблюдаю, как душевная боль исчезает с ее лица, и только всепоглощающие эмоции между нами отражаются в ее изумрудных радужках.

Предвкушение нарастает, как в ту ночь, когда мы встретились, и я медленно опускаю голову.

Я глубоко вдыхаю ее аромат, и когда мой рот касается ее рта, мой язык скользит по пухлой плоти. Ее губы приоткрываются, и я наклоняю голову, прикусывая зубами ее нижнюю губу.

Искра такая чертовски сильная, что кажется, будто мой желудок делает сальто, а сердце разрывается в груди.

— Миша, — шепчет она, и в этом слове столько нежности, что по моему телу пробегает волна дрожи.

Обхватывая ее голову руками и, удерживая ее на месте, я отдаюсь ей, целуя ее до бесчувствия.

Мы задыхаемся, наши языки соприкасаются, а зубы покусывают губы.

Мы вкладываем все в поцелуй, который способен перенести нас в мир, где нет Братвы. Нет семьи. Нет войны.

Это мир, где в моих жилах бурлит жадность. Я хочу каждый дюйм Авроры Д'Анджело, и ничто меня не остановит.

Прервав поцелуй, я рычу:

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

Она смеется, звук легкий и свободный.

— Ты ведь уже пробуешь.

Качая головой, я расстегиваю пуговицу на ее брюках-карго.

Глаза Авроры расширяются, но она не останавливает меня, пока я тяну молнию вниз. В комнате раздается громкий звук, и я вижу, как нервозность омывает ее прекрасные черты.

Я провожу руками по ее бедрам и проникаю под черную ткань.

— К тебе прикасался мужчина?

Она качает головой, ее губы приоткрываются, но слов не произносит.

— Моя маленькая лань вся моя, — бормочу я, от сильного удовлетворения мои слова становятся хриплыми.

Я опускаюсь, сбрасывая ее брюки-карго и трусики на пол, затем приказываю:

— Сядь на диван.

Аврора не выглядит такой уверенной, но, не споря, она садится, мгновенно скрещивая ноги, чтобы спрятать от меня свою киску.

Уголок моего рта приподнимается в ухмылке, когда я наклоняюсь к ней, хватаю ее за футболку и стягиваю ее через голову.

— Нет смысла прятаться, моя маленькая лань. Я собираюсь увидеть, попробовать на вкус и оттрахать каждую частичку твоего тела.

— Господи, Миша, — выдыхает она. Похоже, она разрывается между ужасом от моего выбора слов и возбуждением от них.

Мрачно усмехнувшись, я говорю:

— Я обещал развратить тебя. — Я расстегиваю ее лифчик и бросаю ткань куда-то в сторону окна. — Я лишь держу свое слово.

Опустившись на колени у ее ног, я кладу руки ей на колени. Блуждая взглядом по ее упругим сиськам и мягкому животу, я раздвигаю ее ноги, чтобы увидеть киску, ради которой я рискую жизнью.

— Безупречна, — выдыхаю я с абсолютным благоговением.

Она богиня, и я готов поклоняться ей.

Буквально.

Мои ладони движутся вверх по внутренней стороне ее бедер. Мой взгляд скользит к ее лицу, и я наблюдаю, как она становится такой чертовски нервной, что задерживает дыхание.

— Дыши, моя маленькая лань, — приказываю я.

— Сидеть с раздвинутыми ногами, пока ты пялишься на мои женские части тела, очень неловко, — признается она.

Я усмехаюсь.

— Это недолго будет неловко. — Мои руки достигают вершины ее бедер, и когда мой большой палец слегка касается ее клитора, ее тело вздрагивает, а по коже бегут мурашки.

— Держись за что-нибудь, — предупреждаю я ее, наклоняясь вперед. Мои руки скользят по ее попке, и я притягиваю ее к себе. — Тебе понадобится поддержка.

Ее расширившиеся глаза вызывают у меня мрачную усмешку, прежде чем я опускаю голову и провожу языком по ее клитору.

— Миша, — шипит она, ее слова пронизаны смущением и неуверенностью.

Затем я, блять, впиваюсь в ее киску, как умирающий с голоду мужчина.

— Господи! — восклицает она. Ее рука хлопает по дивану, ногти впиваются в ткань, а ее задница отрывается от подушки.

Когда мои зубы касаются ее клитора, ее брови сходятся вместе. Похоже, она вот-вот заплачет, но вместо этого ее губы приоткрываются, и с них срывается жалобный стон.

Наши взгляды встречаются, когда я пожираю ее киску, пока ее тело не напрягается, и она не кричит:

— Миша ... Боже. Помоги.

Я дразню ее, обводя большим пальцем ее вход, одновременно посасывая и покусывая ее клитор, пока ее задница снова не отрывается от дивана, а тело не начинает биться в конвульсиях. Ее бедра начинают жадно вращаться, пока ее киска трется о мой рот и подбородок, ища любого трения, которое она может получить.

Моя свободная рука скользит по ее животу и поднимается к груди, мои прикосновения властные и жесткие. Я сжимаю ее упругую грудь, а затем растираю ее сосок, превращая его в твердый бутон между пальцами. Потянув за него, я вырываю из нее еще один стон, когда она начинает отходить от оргазма.

Я целую мягкие короткие завитки между ее ног, на животе и в области живота.

Затем я вижу шрам, оставшийся после того, как она получила травму во время падения. Поднося пальцы к метке в форме полумесяца, я касаюсь его с абсолютным благоговением. Наклоняюсь вперед и осыпаю поцелуями неровную линию, а затем поднимаюсь вверх по ее телу.

— Вау, — шепчет она с благоговением, когда, наконец, отходит от оргазма.

Я хватаюсь за другой ее сосок, покусываю и посасываю его, позволяя себе на мгновение насладиться ее совершенным телом.

Руки Авроры скользят в мои волосы, ее пальцы перебирают короткие пряди.

Я чертовски кайфую от аромата ее возбуждения, звуков, которые она издает, и ощущения ее тела.

Господи, я под таким кайфом, что сомневаюсь, что когда-нибудь снова вернусь к реальности. Вот где я хочу умереть.

— Боже, Миша, — бормочет она в оцепенении от удовольствия. — Это потрясающее ощущение.

— Приготовься, моя маленькая лань. Я еще далек от того, чтобы закончить с тобой.