— Мой шеф-повар приходит, готовит еду, упаковывает ее и уходит. Уверен, она спрашивает у меня, чего я хочу, но не помню, чтобы я когда-либо отвечал.

Я выдавливаю улыбку.

— Она никогда не лажает?

Он улыбается в ответ, открывает бутылку вина и начинает разливать по нашим бокалам.

— Еще ни разу.

Я понимаю почему, сразу после того, как открываю несколько контейнеров. Еда пахнет божественно. Мне жаль шеф-повара Эйдана, потому что она, очевидно, не может быть уверена, что он в настроении, поэтому у нее разный ассортимент блюд. Куриная грудка, немного нарезанного стейка, салат, картофельное пюре. Список можно продолжать. Есть даже хумус, и не могу удержаться и облизываю губы.

«О, иметь шеф-повара», — размышляю я.

Эйдан наблюдает за мной, выглядя удивленным, когда я начинаю накладывать немного еды на свою тарелку вилкой, которую он мне дал. Стараюсь вести себя утонченно. Накладываю крошечные порции, потому что не хочу просто набрасываться на его еду и, по общему признанию, потому что это невежливо. Когда наступает очередь Эйдана, он накладывает огромные горы еды… на мою тарелку. Мои глаза расширяются. Я растягиваю губы в гигантской ухмылке.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Не ешь, как птичка, — отвечает он, теперь обращая внимание на свою тарелку. — Терпеть не могу это дерьмо.

— Какое?

— Каждая женщина, с которой я обедал, ела так.

— Как?

— Будто весят пять килограмм. Я хочу, чтобы ты была сыта.

Я краснею от его внимания.

— Я просто пытаюсь быть леди с манерами, мистер Уэст.

Он мгновенно замирает. Кажется, на него действует, когда я называю его по фамилии. Мне это нравится. Несмотря ни на что, тот громко смеется, приподнимая брови.

— Кого ты пытаешься обмануть?

Я смеюсь.

Этот красивый мужчина так близко, что я могу дотронуться до него, но сейчас у меня урчит в животе, и я слишком занята, уставившись на еду. Поэтому просто ем, растеряв всякий этикет. Ана испытала бы ко мне сейчас такое отвращение. Хотя я ничего не ела с обеда. Теперь, когда успокоилась, я умираю с голоду, а от вина у меня кружится голова.

— Так вкусно, — стону я. — Типа безумно вкусно.

Он хихикает.

— Да?

— Да, думаю, мне нужен твой шеф-повар.

— Ты можешь забрать ее.

— Я не могу себе это позволить.

Он изучает меня.

— Я могу.

Я драматично закатываю глаза.

— Сыпь мне соль на рану.

— Я имел в виду, что попрошу ее готовить для тебя, если хочешь. Тебе просто нужно сказать ей, что тебе нравится.

Он действительно предлагает это.

Я медленно жую.

— Нет, Эйдан, все в порядке. Я могу готовить себе сама.

— Ты вкусно готовишь?

— Когда я хочу, то да.

Он медленно кивает, ему это нравится.

— Приготовь мне как-нибудь.

Я улыбаюсь.

— Хорошо, но ты должен сказать мне, что ты хочешь.

Он улыбается в ответ, и мое сердце замирает.

— Мне все равно, Айви. Подойдет просто старая добрая домашняя еда.

Теперь я странно на него смотрю.

— У тебя давно такой не было?

Его улыбка становится задумчивой.

— Не в течение многих лет.

Я не знаю почему, но чувствую, что Эйдан… одинок. О чем безумно даже думать, потому что посмотрите на него и на то, кто он! Этот мужчина при деньгах, может заполучить любую по щелчку пальцев, и все же… его дом выглядит так, словно его вырезали из журнала. Тут будто стерильно и все лишено какой-либо индивидуальности. Я смотрю на контейнеры, на еду ресторанного качества, которую мы едим. Он хочет поесть по-человечески. У меня такое чувство, что прямо сейчас я смотрю за занавес. Внешне Эйдан по большей части непроницаем, но по тому, как он смотрит на меня сейчас, я чувствую его уязвимость.

— Я приготовлю вам старую добрую лазанью, мистер Уэст, — обещаю, улыбаясь ему. — Но ты не сможешь над ней смеяться. Я неаккуратна. Она не будет, словно от Гордона Рамзи, хорошо?

Выражение его лица остается мягким, когда он снова смотрит на меня. Не улыбается широко и не поддается моему юмору.

— Хорошо, Айви, — тихо соглашается он.

Я смотрю на еду, притворяясь, что меня интересует стейк, отмеченный наградами, но на самом деле чертовски нервничаю. Внимание Эйдана заставляет меня чувствовать себя неловко. Я продолжаю чувствовать, что вот-вот что-то произойдет, но этого не происходит, и медлю у самого края.

Я пью еще немного.

В какой-то момент спрашиваю:

— Ты не возражаешь, если я включу свой «Спотифай»?

— Твой что?

Я сдерживаю смех.

— Музыку.

— Дерзай, Айви.

Он продолжает есть, но его внимание приковано ко мне, когда я достаю из сумочки разбитый телефон и прокручиваю свой плейлист. Это сложно, потому что экран чертовски сильно разбит, но, по крайней мере, он работает. Да благословит господь «Самсунг». Я быстро схватила его, выходя из квартиры, не проверяя. И намеренно избегаю приложения социальных сетей. Что, если Дерек написал мне? Мне не нужен этот негатив. У меня нет никакого желания даже видеть, какие сообщения там скрываются. Нет, вместо этого отключаю сеть и сосредотачиваюсь на ужине и музыке.

Мне нужно что-нибудь хорошее. Что-нибудь веселое. Что-нибудь, что смягчит этот напряженный ужин с Эйданом Уэстом. Я включаю «Dance Monkey» и кладу телефон рядом со своей тарелкой. Это моментально поднимает настроение.

Пока играет песня, Эйдан смотрит на меня, его удивление растет. Я ем как животное, мой симпатичный браслет громко звякает о дерьмовые. И почти уверена, что мой макияж испорчен, а мои волосы… Боже, как выглядят мои волосы после целого дня напряженного расчесывания их пальцами?

— На что ты смотришь? — игриво спрашиваю я, ловя его взгляд.

Он не моргает.

— На тебя.

Я стараюсь не дрожать.

— По случаю, это самая что ни на есть «что за хрень» песня, Айви, — добавляет он.

Я смеюсь.

— Если бы я была хоть немного счастливее, я бы на самом деле танцевала под нее.

— Будь счастливее, — говорит он, и совсем не игриво.

Эйдан серьезен.

— Я не могу танцевать прямо сейчас, — отвечаю я. — У меня вроде как был плохой день.

— Почему ты так полна дерьма?

Я изображаю на лице шок.

— Это не так.

— Детка, ты уже раскачиваешься в такт песни.

Мое сердце замирает в груди.

— Песня все равно заканчивается.

— Включи ее снова и потанцуй для меня.

Мое лицо такое красное. Сейчас я жалею, что включила музыку.

— Мне неловко танцевать перед тобой.

— Почему?

Я бросаю на него взгляд.

— Потому что это… ты. Я не хочу выставить себя дурой.

Он перестает есть. И мягко улыбается мне, в нем присутствует упрямство, когда говорит:

— Ты танцевала со мной в ту ночь, когда мы ходили в бар.

— Это было по-другому. Мы танцевали вместе.

— Тогда я потанцую с тобой.

Я просто смотрю на него, когда песня начинается снова. Дурацкое автоматическое воспроизведение.

На этот раз Эйдан не ждет моего ответа. Он встает — и мое сердце подпрыгивает, а затем учащается — и обходит островок. Протягивает мне руку, глядя на меня сверху вниз с этим ослабленным галстуком, с этой чертовски сексуальной стрижкой, которую я ему сделала, эти глаза игривые и серьезные одновременно, и эти губы все еще изогнуты в мягкой улыбке.

Беру его за руку и соскальзываю со стула. Я удивлена его лидерством. Он берет мои руки и обхватывает ими свою шею сзади, а затем его руки оказываются на моих бедрах.

— Будь дурой, — говорит он мне самым соблазнительным тоном. — Мне это нравится, Айви.

Я покачиваю бедрами в такт песни, мой взгляд прикован к нижней половине его лица. Не могу смотреть ему в глаза. Мои щеки пылают, и если бы не вино, я была бы жесткой, как доска. Но я чувствую себя немного свободнее. У меня голова идет кругом в хорошем смысле этого слова. Прикосновения Эйдана легкие, но я чувствую его желание. Он наблюдает за мной и хочет меня. В его стремлении есть что-то первобытное. Это наполняет меня уверенностью. Знаю, что никто не предназначен быть ответственным за то, чтобы я чувствовала себя самоуверенной, но он заставляет меня чувствовать себя достойной его компании. Это льстит и придает мне сил, которых я не ожидала, что мне понадобятся, например… может быть, я не такой уж никчемный человек, каким заставляла себя считать. Может быть, я способна на большее.

Наконец встречаюсь с ним взглядом, моя улыбка исчезает. Я пристально смотрю ему в глаза, а затем он кружит нас, придвигаясь ближе к гостиной. Я смеюсь, когда он отстраняется, держа меня за руку, чтобы покрутить.

Эйдан умеет танцевать.

Он снова притягивает меня к себе и на этот раз прижимается лицом к нежному месту между моим плечом и лицом. Я чувствую легчайшее прикосновение его губ к моей шее. Теперь я действительно двигаюсь в такт музыке, и он сжимает мои бедра немного сильнее, чувствуя мое движение.

Подвигайся для меня, подвигайся для меня, подвигайся для меня, эй-эй-эй!

Каждый раз, когда буду слушать эту песню, я буду думать об этом моменте.

Он отстраняется и смотрит на меня сверху вниз. Я вижу его голод. Его взгляд останавливается на моих губах, и он смотрит несколько мгновений, прежде чем переводит взгляд на мои глаза. Его лицо приближается к моему, и теперь мы вообще не двигаемся.

Его голод встречает сопротивление. Он продолжает отстраняться, и я позволяю ему, хотя и не хочу этого, но понимаю. Инцидент с Дереком все еще свеж в памяти. Он темной тучей нависает над нами. Я чувствую, что Эйдан хочет поговорить об этом, но сдерживается.

— Ты сделал ему больно? — шепчу я.

Это прерывает момент, но мы должны поговорить об этом.

— Нет, — холодно произносит Эйдан. — Но хотел.

— Он просто отпустил тебя?

Это не то, что он сделал бы. Дерек — скандалист, особенно когда пьян.

— Он кое-что сказал, — отвечает Эйдан.

— Что?

Теперь он хмурится, и его взгляд становится мрачным.

— Не смей возвращаться к нему.

Отступаю, и он отпускает меня. Я чувствую себя немного неправильно понятой.

— У меня нет намерения делать это. Я несколько раз пыталась уйти от него.

— Я знаю, что это не мое дело, но мне бы хотелось, чтобы ты физически удалилась оттуда давным-давно.