На меня устремились четыре пары глаз, одаривая напряженными взглядами. В их ониксовых радужках засветилась надежда. Парни, которые никогда не улыбались, сейчас ухмылялись так, словно зарабатывали этим на жизнь. В моей груди тоже что-то вспыхнуло.

Надежда.

– А что, если их код совпадет с нашим? – тихо спросил Гален, его голос был приглушен защитной маской.

– Если совпадет, мы приступим к созданию потомства.

*****

Девять мортов стояли почти вплотную к Авреллу, пока он быстро изучал биологические данные. Прошло уже шесть соларов с тех пор, как Терон и Сайер принесли домой криокапсулы. И мы все уже сходили с ума от нетерпения узнать, подходили ли эти существа для разведения. Миссия с рассадой Галена осталась в прошлом. Никто не хотел покидать лабораторию, а тем более найденные объекты, чтобы идти через Кладбище в поисках пригодной для посадки почвы.

– Их всего пятеро, – пробормотал Адриан, самый молодой из нас морт, которому только исполнилось семнадцать. – Кто из нас их получит?

Я перевел взгляд с бессознательной инопланетянки, все еще погруженной в глубокий сон, на единственного мортлинга в нашей фракции. Воспоминания о том, как погибла его мать, последняя из наших женщин, были покрыты мраком. Я старался не вспоминать об этом. Ветта была нам всем как мать. И поскольку она все еще была плодовита, мы планировали продолжить наше существование с помощью ее утробы. Все изменилось в тот момент, когда ее одолел радес, и она скончалась, дрожа и раздирая свою плоть, потерявшись в безумии болезни.

Ребенок в ее утробе, принадлежавший ее покойному мужу Пуно, тоже не выжил. Этот момент был сокрушителен. Я взял Адриана под свою защиту и с тех пор заботился о нем, как о своем сыне.

– Да, командир, кто их получит? – окликнул меня Дрейвен, наш лейтенант и инженер фракции, стоя в дверях лаборатории. Я знал, что он не войдет в помещение. У него было психическое расстройство, из-за которого Дрейвен чувствовал себя в замкнутых помещениях, как в ловушке. Все это началось, согласно словам и исследованиям Аврелла, когда Дрейвен подхватил радес и переболел им в легкой степени. Он находился в бессознательном состоянии почти полный оборот – сотни и сотни соларов. Его кожа сочилась какой-то жидкостью из язв, образовавшихся по всему телу. Если бы Аврелл не следил за ним ежеминутно, Дрейвен бы последовал вслед за Веттой и ее нерожденным ребенком. Когда он, наконец, пришел в себя, его глаза были безумными. Дрейвен болтал что-то о «захватчиках», которые заковали его в цепи и пытали.

Конечно, все это происходило лишь в его сознании.

Но их образы все еще преследовали Дрейвена при каждом его вздохе.

С тех пор прошло уже много оборотов, но в его угольно-черных глазах по-прежнему был какой-то неуверенный блеск.

Я выпрямился и подошел ближе к инопланетянке. Аврелл стал называть ее объектом Аз-1. Ее грудь под тонкой простыней вздымалась и опускалась от дыхания. Мы все носили наши зу-экипировки, пока не станет ясно, что инопланетянки нам не навредят.

– Есть новости? – спросил я, не сводя взгляда с необычного, будто бы грязного лица. Ее кожа была цвета брюха саблезуба. Если бы она не была потенциально опасной, я бы с удовольствием снял перчатку и посмотрел, какова ее кожа на ощупь.

Аврелл поднял взгляд от микро-компьютера на столе рядом с инопланетянкой и слабо улыбнулся, обнажая наполовину стертые клыки. В груди снова начала зарождаться надежда.

– Думаю, у меня хорошие новости, командир.

Кажется, все в комнате затаили дыхание. Напряжение сгустилось, что было впору резать его маг-ножом.

– Продолжай, – потребовал я, стараясь скрыть нетерпение.

– Взгляни, – он жестом указал на микро-компьютер.

Я подошел к прибору и посмотрел на экран. Там были изображены разноцветные клетки, но для меня они ничего не значили.

– Видишь лазурные клетки? – спросил Аврелл.

– Их много, – согласился я.

– А теперь найди темные. Возможно, тебе придется сощуриться, чтобы их увидеть.

Я моргнул, стараясь сосредоточиться.

– Я вижу их. Они будто съедают лазурные.

– Не съедают, – отозвался Аврелл с улыбкой в голосе. – Оплодотворяют.

Я резко отстранился и посмотрел на него.

– Что это значит?

– Именно то, о чем ты подумал. Мало того, что наш генетический код совместим, но также мы можем иметь от инопланетянок потомство. Вот здесь, – он указал на микро-компьютер, – надежда на наше выживание.

– Что ты будешь с ними делать? – на компьютере было по меньшей мере четыре оплодотворенные клетки.

– Могу уничтожить или имплантировать.

Я оглянулся, отметив восемь пар глаз, наблюдавших за моей перепалкой с Авреллом. Десять мортов. Пять инопланетянок. Было несправедливо выбирать, кто из мортов станет спариваться, а кто нет. Как бы мне ни хотелось разбудить женщин и оплодотворить должным образом, я понимал, что это слишком рискованно. Если они заболеют и умрут, как Ветта, все станет напрасным.

Я прижал уши к голове и хрустнул, казалось, всеми двадцатью восьмью субкостями на шее. Все мои подчиненные слегка склонили головы в знак покорности. Они знали, что мои слова обязательны к исполнению. Даже если мы их возненавидим.

– Оставим их в стазисе, – произнес я, презирая сам себя. – Соберем все наши десять образцов и имплантируем оплодотворенные клетки в их матки. Любые дополнительные образцы будем держать в заморозке для дальнейшего использования, на случай если с первого раза не выйдет. В данный момент это единственный шанс обеспечить нам будущее.

У всех моих мортов на лицах появилось такое же измученное выражение, как и у меня.

Мы нуждались в этих инопланетянках.

Хотели, чтобы они проснулись, и мы могли по-настоящему спариться с ними. Мы желали этого. Использовать их не только в качестве биологического императива, обеспечивающего наше выживание, но и как напоминание о настоящей жизни, а не обычном выживании.

Но жертвенность была у нас в крови. Мы поступали так всю нашу жизнь. И эти жертвы закончатся на нас. Имплантированные клетки вырастут в мортлингов. А мортлинги станут врачами, лидерами, бойцами. После нашей жертвы станут возможны настоящие семьи. Однажды, в один солар, наш дом будет наполнен жизнью и шумом. Наши жертвы того стоят.

По крайней мере, я буду продолжать себя в этом убеждать.

– Я буду в командном центре, – пробормотал я и ушел.

Мне срочно требовалась доза ультрафиолетовых лучей, поскольку я сделал все возможное, чтобы принести свет в наше темное будущее.

Жертва.

Все должно быть именно так.