Он делает шаг ко мне, и еще один крик срывается с моих губ.

— Копы найдут тебя.

Его ухмылка становится шире, голова слегка наклоняется. Хищник, забавляющийся своей добычей.

— Здесь нет полицейских.

Я пытаюсь воспроизвести предупреждающий крик в своей голове. В тот момент, охваченная ужасом, я не узнала голос, принадлежавший Уэсу.

Конечно, здесь нет никого, кто мог бы спасти меня. Уэс просто хотел, чтобы я принадлежала только ему.

Я срываюсь с места, разворачиваюсь и мчусь по тротуару на парковку.

Я осмеливаюсь оглянуться через плечо. Уэс неторопливо идет за мной, настолько уверенный, что догонит меня, что не утруждает себя переходом на бег.

Теперь мы совершенно одни. Хищник и жертва.

Тротуар уступает место темной траве под моими ногами, когда я бегу к границе леса. Прежде чем скрыться за деревьями, я еще раз замечаю Уэса позади себя.

Бежит за мной, как будто я украла его самое ценное.

Как будто я убила его сестру.

Я врезаюсь в лес, ветки и листья хрустят под моими ботинками, низко свисающие ветки хлещут меня по рукам и лицу. Одна достаточно острая, чтобы по щеке потекла кровь. Боль еще не ощущается, похороненная где-то глубоко под ужасом.

Его ботинки врезаются в кусты позади меня, слишком близко. Он сокращает расстояние между нами за секунды. Если я продолжу бежать, он выследит меня и поймает.

Я прячусь за дерево и прижимаюсь спиной к коре, тяжело дыша, но стараясь не шуметь. Все, на что я могу надеяться, это на то, что смогу прятаться достаточно долго, чтобы Уэсу стало скучно и он оставил меня здесь. Чтобы возобновить охоту в другой раз.

Я напрягаю слух, пытаясь уловить хруст его ботинок по земле. Но ничего не слышу. Он направился в другую сторону?

Я одна. Я одна. Мое сердце колотится, вот-вот взорвется. Может быть, я переживу еще одну ночь.

Я беззвучно выглядываю из-за массивного ствола дерева…

Уэс прижимает меня спиной к коре, выбивая из меня дыхание.

Когда я разжимаю губы, чтобы закричать, одна рука зажимает мне рот, а другая - горло.

— Не смей, черт возьми.

Блядь. Блядь, блядь, блядь. Я мертва. Вот тут-то он и убивает меня.

Мои ноги дергаются, чтобы ударить его по ногам, ногти впиваются в его руки. Мне удается оторвать его руку от своего рта, но он держит меня прижатой.

— Чего ты хочешь от меня? — Умоляю я.

Уэс наклоняется ближе, его горячее дыхание касается моего уха сквозь маску.

— Убирайся из моей гребаной головы. — Его рычание наполняет меня от уха до кончиков пальцев ног.

Боже, как бы я хотела. Хотела бы я стереть свое существование из его памяти. За исключением того, что часть меня болит при мысли о том, что мы забудем все, что было между нами до смерти Хлои.

Пока она была еще здесь, я думала ... Я думала, что влюбляюсь в Уэса. И я думала, что он влюбляется в меня. Я не хочу стирать те моменты. Это одни из моих самых счастливых воспоминаний.

Но это все, чем они являются сейчас. Мы никогда, никогда не вернем это обратно.

Его хватка на моей шее усиливается.

— Ты должна была умереть. Не она.

— Я знаю, — шепчу я. — Хотела бы я, чтобы так и случилось.

Что-то в его глазах меняется. Как будто он этого не ожидал. Как он мог не?... Он знает, как сильно я люблю Хлою. Она всегда была лучшим человеком, чем я, ей было предназначено многое. Она собиралась стать олимпийской чемпионкой. Известной во всем мире тем, как каталась по льду. Как она заставляла каждое движение выглядеть легким. Как она заставляла жизнь выглядеть легкой. Больше людей любили ее, больше людей были опустошены ее потерей, чем когда-либо пострадало бы от моей.

Если кому-то из нас и суждено было оказаться в могиле, то это должна была быть я.

Крик со стоянки прерывает наше состязание в гляделки.

— Новак! — Трей вернулся за своим капитаном.

Я бросаюсь на Уэса, умудряясь стряхнуть его с себя за счет элемента неожиданности.

Но я не успеваю далеко уйти. Он сбивает меня с ног, твердый, как кирпичная стена позади меня. Я вскрикиваю, когда боль пронзает мое тело. Он переворачивает меня на спину и зажимает мне рот рукой, его тело вдавливает меня в землю.

Мое сердце колотится о грудную клетку, но Уэс не срывает с меня одежду. Он не двигается, прислушиваясь, не найдет ли нас Трей.

Когда крики отдаляются, он возвращает лазерный фокус на меня.

Я должна быть в ужасе. Я полностью во власти того, кто меня ненавидит. Кто хочет моей смерти.

Но все, о чем я могу думать, — это ощущение его губ на моих губах, когда он наконец поцеловал меня в первый раз. То, как мое сердце воспарило, а пальцы на ногах подогнулись. И все время я представляла нас в этой позе, в моей постели, в его постели, на полу. Куда бы он ни захотел меня отвести.

Его пронзительные голубые глаза по-прежнему прикованы к моему лицу. Он сдержанно дрожит, пока что-то не щелкает, и его сдержанность не исчезает, когда его рука тянется к поясу.

— Не издавай ни единого гребаного звука.

Кожа шипит, когда он вытаскивает ее из джинсов. Я прижата под ним, когда он садится на меня верхом, другой рукой зажимая мне рот. Мои руки дрожат, но меня не охватывает тот всепоглощающий ужас, который я испытывала вместе с остальными членами команды.

Часть меня — безумная, расстроенная часть — хочет знать, что Уэс собирается делать с этим поясом.

Он наклоняется вперед, маска закрывает мне обзор, когда он заводит прохладную кожу мне за шею и оборачивает ее, затягивая и закрепляя на моем горле. Так туго, что я задыхаюсь, паника нарастает из-за того, что мои дыхательные пути сужены.

Одной рукой он придерживает ремень, не давая ему затянуться.

— Если ты закричишь, я позабочусь о том, чтобы ты перестала дышать.

Его другая рука, наконец, убирается с моего рта вниз по рубашке.

Даже с его угрозой, сжимающей мне горло, я могла бы кричать. Но я не делаю этого. Трей был бы тем, кто нашел бы нас, и он не думал бы о спасении.

Он присоединится.

Уэс приподнимает подол моей рубашки, в отличие от грубого прикосновения Трея. Как будто он пытается отговорить себя от этого каждым новым дюймом моей обнаженной кожи.

Когда моя футболка натягивается поверх лифчика, он тянет проволочку вниз, отчего мои сиськи выпячиваются.

У него перехватывает горло, дыхание под маской становится неровным.

— Тебе это нравится. Не так ли? — Палец внезапно скользит вниз между моих ног, в шорты, и проводит вверх.

Я вздрагиваю и задыхаюсь, неожиданное удовольствие электризует меня.

Одним этим движением вдоль моих трусиков он точно понимает, насколько я влажная для него.

Он тянется к ширинке и одергивает ее.

— Эй! — Кричит властный женский голос.

Уэс замирает, когда по лесу пробегает луч света.

О боже. Охранница. Наконец-то кто-то нашел нас.

За исключением того, что сумасшедшая половина моего мозга кричит ей, чтобы она оставила нас в покое.

Прежде чем луч фонарика падает на него, Уэс снимает ремень с моего горла, слезает с меня и убегает.