9

9





— Как ты догадался принести собачьи лакомства? — шипит она, когда мы следуем за ее матерью в гостиную.

— Тебе следовало бы знать лучше, прежде чем задавать этот вопрос. — Я ухмыляюсь.

Черты ее лица темнеют.

— Я полагаю, ты узнал о Тайни, когда наводили на меня справки. Неудивительно, что он обошел меня и направился прямо к тебе. Это был дешевый трюк — принести ему угощения, — фыркает она.

— Это сработало, не так ли? — Я не могу удержаться от того, чтобы не ухмыльнуться еще шире.

— Не думай, что ты сможешь завоевать расположение других таким же образом. — Она проносится мимо меня, стараясь не задеть каблуком, обтянутым «Феррагамо», мою туфлю. Я хихикаю. Она соблазнительная, но весит едва ли достаточно, чтобы я почувствовал давление.

Она входит в комнату, затем разворачивается и начинает идти обратно мимо меня.

— Эй, — я хватаю ее за запястье. — Куда ты идешь?

— Все хуже, чем я думала. Они все здесь. Все они...

— Кто? Твоя большая семья? — Я моргаю.

— Они... — Она сглатывает. — Здесь собрался весь клуб вязания моей матери.

— Клуб вязания твоей матери?

Она пытается отстраниться в направлении двери, но я удерживаю ее.

— Отлично, мы познакомимся с ее клубом вязания. Почему это проблема?

Она смотрит на меня так, словно у меня выросли рога или я только что прилетел из космоса.

— Это ее клуб вязания. Ты понятия не имеешь, что это значит, не так ли?

— Ммм, что они связаны друг с другом?

— И пока они вяжут, они разговаривают. Они сплетничают. Они расчленяют всех без исключения своих друзей, членов семьи и родственников — включая своих четвероюродных и пятиюродных братьев и сестер — на куски. Они знают все обо всех в этом городе. И как только они начинают задавать вопросы, поверьте мне, папарацци — ничто по сравнению с ними.

Я хихикаю.

— Я уверен, что ты преувеличиваешь. Это клуб вязания из маленького городка. Естественно, они не могут быть настолько пугающими.

Она смеется отчаянным, злым смехом.

— Ты понятия не имеешь, не так ли? Бедняжка ты моя. — Она гладит меня по щеке. — Мне уже жаль тебя.

Искры ощущений вспыхивают от ее прикосновений. Мой пульс учащается. Господи, что это за безумная реакция по отношению к ней? Должно быть, дело в том, что она мне не нравится. Вот и все, что это такое. Это естественная реакция на того, кого ты терпеть не можешь. Я делаю шаг назад, и ее рука соскальзывает. На ее лице мелькает обиженное выражение, затем она вскидывает голову.

— Я надеюсь, ты готов.

— Перестань пытаться представить это чем-то большим, чем оно есть на самом деле. — Я выпрямляюсь во весь рост. — Давай я покажу тебе, как это делается. — Я протискиваюсь мимо нее и пересекаю комнату. Меня встречает постукивание вязальных спиц, и я останавливаюсь посреди комнаты рядом с Надин.

На диване напротив меня сидят три женщины разного возраста от пятидесяти до семидесяти, с разной степенью седины в волосах. Справа от меня сидят мужчина и женщина лет сорока с небольшим; по другую сторону от меня — еще один мужчина и две женщины. Женщины одеты в строгие юбки или платья, мужчины — в слаксы. Все поглощены своим вязанием.

— Они оделись в свои лучшие воскресные наряды, чтобы увидеть тебя, — бормочет Айла.

Верно.

— Леди и джентльмены. — Я прочищаю горло. — Приятно с вами познакомиться.

Надин поворачивается ко мне с блеском в глазах.

— Это Лимингтонский клуб вязания. Мы встречаемся каждую неделю по пятницам, чтобы вместе вязать. Но когда они услышали, что Айла приедет со своим кавалером, они захотели познакомиться с тобой. Они очень взволнованы. — Она хлопает в ладоши и поворачивается к дамам впереди. — Все, это Лиам Кинкейд, он..., — она смотрит на меня, прося о помощи. — Айла...

— Будущий муж, — говорю я.

— Друг, — одновременно вставляет Айла, но это, очевидно, только для моих ушей.

Я бросаю на нее быстрый взгляд, и она приподнимает плечо.

— Надо было попробовать, — беззвучно произносит она одними губами.

— Муж? — Надин бледнеет. — Ты сказал «муж»?

Щелканье игл прекращается. Воцаряется тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Тайни, который устроился в углу комнаты на своем коврике.

— Ммм, да, ма. — Айла подходит и обнимает мать. — Вот почему мы хотели увидеться. Мне показалось неправильным говорить тебе об этом по телефону. И Лиам подумал, что будет лучше, если мы сообщим тебе эту новость вместе.

— О боже. — Надин покачивается.

Я поворачиваюсь к ней.

— Вы в порядке? Может быть, вам стоит присесть?

— Нет, нет. — Она качает головой. — Я в порядке. Просто я мечтала об этом дне, когда моя Айла выйдет замуж, и я не могу поверить, что он уже наступил. — Она принюхивается.

— Ма, пожалуйста. — Айла похлопывает ее по плечу.

— Я в порядке, просто... счастлива. Конечно, — она поворачивается ко мне, — чтобы жениться на ней, тебе нужно пройти тест Лимингтонского клуба вязания и быть принятым в наш круг доверия.

— Тест? — Я смотрю на собравшуюся толпу. Все их взгляды устремлены на меня. Выражения на их лицах, как правило, выражают любопытство. Они не кажутся дружелюбными, но и недружелюбными их нельзя назвать. — Я готов ответить на любой вопрос, который у вас может возникнуть ко мне.

— Могу я представить Вильму Мейсон, президента нашего клуба вязания? — Надин указывает на женщину, сидящую в дальнем правом углу дивана передо мной.

— Хм. — Вильма поджимает губы. Она кладет связанное на колени и устремляет на меня свой стальной взгляд. — Ты любишь ее? — спросила она.

Я моргаю. Поговорим о том, чтобы бить прямо в яремную вену.

Все они выжидающе смотрят на меня.

— Я сделаю все, чтобы защитить ее. Я обещаю лелеять ее всю оставшуюся жизнь. Я клянусь, она никогда ни в чем не будет нуждаться, пока жива. Я позабочусь о том, чтобы она всегда была счастлива.

Я оглядываю лица вязальщиц, затем снова поворачиваюсь к говорившей женщине.

— Но ты любишь ее? — На ее лбу появляются морщинки.

Сидящая рядом со мной Надин напрягается. Я чувствую, что Айла внимательно наблюдает за мной. Дориан наклоняется вперед на носках своих ног. Даже собака перестала тяжело дышать. Каждый человек в комнате наблюдает за мной восхищенными взглядами.

Я перехожу на другую сторону Айлы. Я достаю из кармана коробочку и открываю ее.

Лучи раннего вечернего солнца проникают в окно и отражаются от сапфира.

— Срань господня, — выдыхает Айла. — Это что...

— Кольцо. — Я вытаскиваю кольцо, затем засовываю коробочку обратно в карман. — Айла, ты выйдешь за меня замуж?

Напряжение в комнате, кажется, усиливается.

Взгляд Айлы прикован к бриллианту. Теперь ее очередь раскачиваться. Мать обнимает ее за талию и поддерживает.

— Айла? — Я хмурюсь. По какой-то причине пот скапливается у меня под мышками. Что является безумием. Это какая-то шарада.

На самом деле я не собираюсь на ней жениться. Что ж, я собираюсь жениться на ней, но не так, как собирается мужчина, который любит женщину и хочет провести с ней остаток своей жизни. Я делаю это, чтобы выполнить пункт завещания моего отца и убедиться, что у меня есть наследник, которому я смогу передать свое наследство. Вот и все, о чем идет речь. Итак, почему у меня пересохло в горле? Почему у меня язык прилипает к небу? Почему у меня такое чувство пустоты в груди? А что, если она откажет мне? Нет, она этого не сделает. Ей нужна эта свадьба так же сильно, как и мне. Так почему же она все еще колеблется?

— Айла?

Она не отвечает.

— Посмотри на меня. — Я понижаю голос до шепота.

Она моргает, затем поднимает на меня взгляд.

Я выдерживаю ее взгляд. Я вглядываюсь в ее черты, и ее зрачки расширяются. Краска заливает ее щеки. Она прикусывает нижнюю губу, затем кивает.

— Да. Да, я выйду за тебя.

— Да! — Дориан хлопает первым. Остальные следуют за ним.

Я беру руку Айлы в свою, затем надеваю кольцо на ее безымянный палец. Оно идеально подходит. Естественно.

Я притягиваю ее ближе, и она поддается без сопротивления. Я запечатлеваю поцелуй на ее лбу. Все ее тело напряжено. Мышцы ее спины и плеч так напряжены, что я чувствую, как оно овладевает ею.

— Расслабься, — шепчу я, касаясь ее кожи, — иначе они что-нибудь заподозрят.

— О, хорошо, я дам им повод для подозрений. — Она вздергивает подбородок, встает на цыпочки и прижимается своими губами к моим.

Жар разливается по моей коже. Электрический разряд вырывается из того места, где соединяются наши губы. Адреналин бурлит в моей крови. Мои пальцы на руках и ногах покалывает. Страстное желание взрывается глубоко внутри и пробивает себе путь на поверхность. Я обхватываю ее за талию и притягиваю еще ближе. Ее грудь прижимаются к моей груди, и легкий изгиб ее живота вписывается в выпуклость моего живота.

Она нежна там, где я нет, ее тепло — бальзам для холода, который я носил внутри, даже не подозревая об этом. Ее аромат окутывает мои чувства — соблазнительный, вызывающий воспоминания, аромат, который пробуждает желания, к которым я обращаюсь только тогда, когда в состоянии их контролировать. С ней это было бы страстным, напряженным, неистовым, пылким. С ней это было бы... Это совсем другое дело. Я прижимаюсь к ней, наклоняю голову и беру поцелуй под свой контроль. Она стонет, затем приоткрывает губы, и я провожу по ним языком. Я целую ее, пью из нее, черпаю из нее, чтобы наполнить каждую клеточку своего существа. Я...

Хлопок пробки от бутылки шампанского пронзает мой разум.

Я отрываю свой рот от ее так внезапно, что она покачивается. Я обнимаю ее за талию еще на секунду. Черты ее лица бледны, губы припухли. Она смотрит на меня с тем же выражением удивления и ужаса, которое, я знаю, должно отражаться на моем лице.

Я наклоняюсь, прижимаюсь щекой к ее щеке и шепчу:

— Если бы я знал, что ты так отреагируешь, я бы поцеловал тебя раньше.

Она издает глубокий горловой звук, и когда я отстраняюсь, то замечаю, что ее лицо покраснело. Ее глаза блестят. Хорошо. Она сердита. Это значительно упрощает задачу.