8

8





— Почему я согласилась на это? — Я стону.

Искоса смотрю на придурка, который не сказал мне ни слова с тех пор, как я скользнула на пассажирское сиденье его машины. Он заехал за мной сегодня поздно вечером, чтобы отвезти меня домой к моей маме в Лимингтон. С тех пор он не разговаривал. Вместо этого он настроил радиостанцию на новостной канал. Наверное, хочет следить за своими инвестициями. Я тоже решила не говорить ему ни слова. Я сосредоточилась на ответах на многочисленные электронные письма и текстовые сообщения, которые получила от различных поставщиков. Мне все еще нужно организовать свадьбу.

К счастью, пресса не пронюхала о смене невест, но это может измениться в любой момент. Нам нужно быть готовыми, и мы еще не обсуждали стратегию того, как мы собираемся сообщить новость прессе. Честно говоря, я долго откладывала это. Пока мы не расскажем прессе, это не по-настоящему, верно? Но сначала мы расскажем моей матери и...

О боже, я так не жду этого с нетерпением. Я тоже старалась не произносить ни слова с тех пор, как мы ушли, но это было почти два часа назад. Когда мы сворачиваем с шоссе в сторону города, мой пульс начинает учащаться. Пот выступает у меня на ладонях.

— Ты меня слышал? — Я фыркаю.

Лиам, не отрывая взгляда от экрана, щелкает по индикатору. Мышцы его предплечий напрягаются, и пульс оживает у меня между ног. Самая распутная вещь, которую может сделать мужчина, — это закатать рукава рубашки, чтобы показать эти покрытые венами предплечья — так, как сейчас у Лиама. Я сжимаю свои бедра вместе. Почему я нахожу все в этом мужчине таким сексуальным? У него большие пальцы с широкими ногтями, а сухожилия под кожей напрягаются, когда он управляет автомобилем. У меня пересыхает во рту. Как это раздражает. Я не нахожу его сексуальным. Нисколько.

— Лиам, я не думаю, что это хорошая идея, — повторяю я.

Он бросает на меня взгляд краем глаза.

— Ты повторяешь это в сотый раз, — бормочет он.

— Ну, теперь я в сто первый раз говорю, что все это пойдет наперекосяк.

— Ты слышала, что сказала моя мать. Она считает, что это хорошая идея, чтобы и она, и твоя мама поговорили с прессой.

Я выдыхаю воздух.

— А ты делаешь все, что тебе говорит твоя мать, не так ли?

Он поджимает губы.

— Мне не нравится говорить ей «нет», если я могу с этим справиться, и ты должна признать, что это отличная идея, чтобы твоя и моя мамы выступили с совместным заявлением.

Это совсем неплохая идея. Ничто так не помогает, как вовлечь матерей, чтобы ситуация казалась достоверной. Но я этого не говорю.

Вместо этого я добавляю:

— Мне все еще не удалось поговорить с Лайлой. Я оставляла ей сообщения, но она не отвечает на мои звонки. Может быть, она расстроена из-за меня?

— Или, может быть, ей нужно немного времени, чтобы понять, что она хочет делать со своей жизнью?

Я хмурюсь.

— Ты что? Говоришь разумные вещи?

Он приподнимает плечо.

— Я всегда благоразумен.

— Так вот почему ты хочешь, чтобы я познакомила тебя с моей матерью, а твоя мать следует за нами на своей машине? — Я закрываю лицо пальцами. — О, у меня совсем нехорошее предчувствие по этому поводу.

— Перестань так драматизировать. Все будет хорошо.

Он сворачивает в переулок, где живут мои родители. О Боже, Боже, Боже. Я делаю вдох, и мои легкие горят. Пытаюсь вдохнуть, и у меня перехватывает горло. Что-то в уголках моего зрения.

Он останавливает машину и поворачивается ко мне.

— Ты в порядке?

Я качаю головой.

Он протягивает руку, кладет ее мне между плеч и надавливает.

— Наклонись ниже.

Я позволяю ему подтолкнуть меня вперед, затем опускаю голову. Я закрываю глаза и позволяю кислороду наполнить мои легкие. Часть темноты отступает.

— Лучше? — спрашивает он тихим голосом.

Когда я киваю, он медленно водит рукой по моей спине круговыми движениями. Тепло от его пальцев проникает в мою кровь. Напряжение на моей груди ослабевает. Он продолжает нежно водить пальцами по моей спине. В какой-то момент темп его движений меняется. Его поглаживания становятся все более томными. Он проводит кончиками пальцев вниз по моей шее, и мои соски напрягаются. Стон срывается с моих губ. Я выпрямляю спину, приглашая его снова погладить меня, и он подчиняется. От шеи до поясницы, и снова. Меня охватывает дрожь. Мой центр напрягается.

Я тут же выпрямляюсь, и он убирает свою руку. Атмосфера в автомобиле наэлектризована. Мои конечности дрожат. Я знаю, что он смотрит на меня, но я ни за что не встречусь с ним взглядом.

— Спасибо. — Я прочищаю горло, затем толкаю дверь и выхожу наружу. Секундой позже я слышу, как хлопает его дверь. Затем он обходит машину спереди и подходит ко мне.

— Нам следует подождать твою маму или...

— Почему бы нам не зайти внутрь? — Он берет меня за локоть. — Я уверен, что она не сильно отстает.

Подъезжает еще одна машина и останавливается на достаточном расстоянии, чтобы обеспечить нам уединение. В то же время ясно, что они держат нас в поле зрения.

— Твои друзья? — Я киваю в их сторону.

— Охрана. Они не будут вмешиваться.

— Нужна ли нам охрана?

— Я предпочитаю ходить с охраной, и теперь, когда ты выйдешь за меня замуж, ты тоже предпочтешь.

— О... — я моргаю. Не уверена, как я отношусь к тому, что кто-то ходит за мной по пятам двадцать четыре часа в сутки, но об этом мне придется подумать позже. Прямо сейчас мне нужно покончить с этой встречей со своей семьей.

Я расправляю плечи и выхожу на тротуар с Лиамом за спиной. Я иду по короткой садовой дорожке, по которой столько раз проходила, когда был моложе. Прежде чем я успеваю постучать в дверь, она распахивается. Там стоит моя мама, одетая в развевающийся сарафан, с широкой улыбкой на лице.

— Ты здесь! — Она обхватывает меня руками за плечи и прижимает к себе. — Я так рада тебя видеть, Айла.

— Я тоже, — бормочу я, затем высвобождаюсь из объятий матери и отступаю назад. — Мам, это мой... э-э, жених, Лиам Кинкейд. Лиам, это...

— Надин. — Моя мама уклоняется от его протянутой руки и обнимает его. — Добро пожаловать, Айла так много рассказывала мне о вас.

— Рассказывала? — Лиам поворачивается ко мне с вопросом в глазах. Я качаю головой.

— Она сказала, что у нее есть сюрприз и она приведет кое-кого домой, чтобы познакомить меня. Конечно, я сразу поняла, кто это.

— Правда? — Я прочищаю горло.

— Конечно, правда. — Она продолжает удерживать Лиама, затем хватает меня за руку и тянет за собой. — Входите, входите. Я не могу дождаться, когда вся семья познакомится с тобой.

— Ма, — почти кричу я, — я же говорила тебе больше никого не приглашать. Предполагалось, что эта встреча будет приватной — только для ближайших родственников.

— И они — мои ближайшие родственники. С тех пор, как ты решила оставить меня и уехать в Лондон, сначала учиться, а потом работать. И я, вероятно, не увижу тебя еще целый год.

— Вот тут ты ошибаешься. — Я опускаю подбородок. Вот он, мой худший кошмар. Причина, по которой я предпочитаю держаться от них подальше. Моя большая семья желает мне добра, но, клянусь богом, участие их всех в моих делах столько раз доводило меня до безумия в прошлом.

Раздается громкий лай, затем цокот когтей по деревянному полу, и немецкий дог спрыгивает с лестничной площадки и бросается к нам.

— Лиам, берегись...

Собака одним прыжком добегает до Лиама и бодает его в бедро.

Лиам и глазом не моргает. Сухожилия на его шее напрягаются, но он остается спокойным.

— Тайни, иди сюда, мальчик. Мне так жаль, он сбежал от меня. — пыхтит мой брат Дориан, сбегая к нам по лестнице. — Как только он услышал ваши голоса, он понял, что прибыл кто-то новый, и он разволновался.

— Он безобиден, — шепчу я.

— Вашего немецкого дога зовут Тайни? (прим. пер.: «Tiny» с английского — крошка) — спрашивает Лиам, не отрывая взгляда от собаки.

— А как бы ты еще его назвал? — Возражаю я.

Он не вздрагивает, когда Тайни смотрит на него снизу вверх и переносит свой вес на его ногу. Эти двое, похоже, вступили в какое-то противостояние. Рост Тайни легко достигает трех с половиной футов, когда он стоит на четвереньках. Стоя на задних лапах, он достигает более шести футов в высоту. Не говоря уже о том, что он весит 115 фунтов. Для того, кто не привык к его габаритам, он может показаться устрашающим, но вы бы этого не поняли по тому, как Лиам прищуривается, глядя на собаку. Конечно, помогает то, что рост Лиама шесть футов четыре дюйма — и да, я знаю его рост. Мне пришлось его узнать, учитывая, что я организовывала его свадьбу. И да, это единственная причина, по которой я решила это выяснить.

Лиам поднимает руку и позволяет Тайни понюхать свою ладонь. Тайни обнажает зубы.

Мое сердце подпрыгивает к горлу.

— О, нет... — Я делаю шаг вперед, когда Тайни высовывает язык и лижет ладонь Лиама.

— Тайни, прекрати это. — Дориан хватает Тайни за ошейник и натягивает поводок.

Не то чтобы это мешало немецкому догу вилять хвостом так сильно, что все его тело вибрирует, и да поможет бог человеку, который стоит у него за спиной. Это может оставить синяки. Он задыхается и снова бодает Лиама в бедро. Лиам не отшатывается, что впечатляет, учитывая размеры Тайни. Лиам хихикает, затем гладит собаку по шее. Он чешет Тайни за ухом, и пес выгибает шею в экстазе.

— Тайни. — Дориан дергает собаку, которая, очевидно, решила, что он никуда не денется. Он лает, затем трется головой о мое бедро с такой силой, что я отшатываюсь.

Лиам обхватывает меня за талию, и от его прикосновения по телу пробегают мурашки жара. О, нет, нет, нет. Я не попадусь на это снова.

Я глажу малыша.

— Привет, Тайни. Как у тебя дела? Ты занимаешь всех своими выходками?

Тайни лает, затем придвигается поближе ко мне. Я готовлюсь к его атаке, но Лиам встает передо мной, и вместо этого Тайни врезается в него.

— Эй, мальчик, хочешь угощение? — Он достает из внутреннего кармана куртки прозрачный пакет, затем достает лакомство и протягивает его над головой Тайни.