51

51





Она толкается вниз, так что мой пульсирующий член оказывается окружен ее влажным, пульсирующим теплом. Часть меня знает, что она отвлекает меня — скорее всего, поэтому я прямо сейчас не выхожу из ванной и не ищу ублюдка, который посмел обидеть ее своими словами.

— Я знаю, что ты делаешь, и я собираюсь позволить тебе отвлечь меня. На данный момент.

— О? — Она сжимает мои плечи, затем приподнимается, пока мой член не оказывается у входа ее киски.

Дрожь пробегает по моему телу. Моя грудь вздымается.

— Ты что-то говорил? — Она ухмыляется. Моя женщина ухмыляется мне, и это чертовски сексуально. То, что она уверена в себе, сильна и владеет своей властью, вызывает большее привыкание, чем лучшие в мире сорта виски.

— Что на этот раз я позволю тебе взять инициативу в свои руки, но будь готова к расплате, детка.

Она опускается вниз, и снова ее тугая, истекающая киска заключает в себе головку моего члена. Стон вырывается из моего горла. Я крепче сжимаю ее бедра и удерживаю в неподвижности. Так что, конечно, она напрягает свои внутренние мышцы, и, черт возьми, я почти кончаю.

— Айла, — рычу я.

Она хихикает.

— Ты что-то говорил?

— Что я собираюсь отшлепать тебя за твою дерзость.

Ее зрачки расширяются.

— Не могу дождаться.

Я ослабляю хватку на ней только для того, чтобы скользнуть рукой вниз и обхватить ее клитор. Она задыхается и прижимается сильнее, и давление у основания моего позвоночника усиливается. Пот выступает у меня на лбу, и это не только от пара. Тепло наших тел сплетается воедино и кружится вокруг нас. Я провожу пальцами по мягким волоскам между ее бедер.

— Так вот почему ты предпочитаешь быть такой естественной?

— Да, — выдыхает она и извивается на моем члене. — Мой тип облысения не является полным, и это к счастью... Если это можно так назвать. Это касается только волос на моей голове, за что я благодарна.

— Ты знаешь, чем это вызвано?

Она приподнимает плечо.

— Это аутоиммунное заболевание, которое иногда является генетическим, но, похоже, больше никто в моей большой семье им не страдает. — Она поднимает плечо. — Вероятно, это генетическая предрасположенность, которая была вызвана гормональными изменениями в моем организме или, возможно, стрессом. Я перепробовала несколько методов лечения, но, казалось, ничего не помогало. Я решила выбрать более целостный образ жизни, чтобы справиться с этим.

— Так вот почему ты стала веганом?

Она кивает.

— Я с самого начала не была любителем мяса, и, став веганом, я почувствовала себя более комфортно в собственной шкуре.

— Как это началось? — Я продолжаю поглаживать ее киску, и она вздрагивает.

— Впервые у меня выпали волосы на голове пять лет назад. Они начинали вылезать клочьями, потом снова отрастали и снова опадали.

Она сглатывает, и я провожу успокаивающими кругами по ее спине. Ее мышцы расслабляются еще больше.

— Однако у меня не выпали волосы на других частях тела, что было облегчением. Есть так много людей, которые страдают от более острых форм этого заболевания, когда они теряют все волосы на теле. После этого мне показалось неправильным сбривать волосы на своем теле. Тем не менее, я хотела хорошо выглядеть для себя, поэтому продолжила удалять волосы на подмышках и ногах. Однако, когда дело дошло до бритья волос на моем лобке ... Я не могла заставить себя сделать это. Я хотела что-то доказать самой себе, сохранив их. Это заставило меня почувствовать, что я бросаю вызов своему состоянию. Кроме того, мне казалось неправильным убирать их, когда я так отчаянно пыталась сохранить волосы на голове. Я...

Она ахает, когда я пощипываю бугорок ее клитора. Все ее тело дергается.

— Лиам, — стонет она. — Это так приятно.

— Ты что-то говорила? — Я ухмыляюсь.

Она пытается выглядеть сердитой, но портит все еще одним вздохом, когда я провожу пальцами между ее ягодицами и касаюсь там жаждущего бутона.

— Это так грязно. Это не должно быть приятно...

— Но это так, — говорю я с удовлетворением.

— Так и есть. И когда ты берешь меня одновременно спереди и сзади, ощущения становятся слишком сильными.

Я провожу пальцем по кольцу ее сфинктера, и все ее тело содрогается.

— О Боже, о боже, о боже.

Я смеюсь, затем засовываю еще один палец в ее задний проход.

— Лиам! — кричит она, затем громко ахает. Я позволяю ей привыкнуть к вторжению, пока дрожь пробегает по ее спине.

— Что ты говорила до того, как я прервал тебя ранее? — Я хихикаю.

— Что ты мудак.

— Пальцы, которого у тебя в заднице.

Она смеется, и это заставляет ее крепче сжать мой член и мои пальцы. Я ахаю, и она тоже.

— Ты наполняешь меня, Лиам. Ты растягиваешь меня. Ты так глубоко внутри меня, что кажется, будто ты поглощаешь меня целиком.

— Хорошо. Я собираюсь сделать целью своей жизни трахать тебя при каждой возможности, которая у меня будет. Таким образом, ты будешь так накачана эндорфинами, что у тебя не будет возможности снова испытать стресс. — Я приподнимаю бедра и вхожу в нее с такой силой, что вода выплескивается через край ванны.

Она громко стонет, и этот звук отдается прямо у меня в голове.

— Детка?

— Хмм?

— Держись за меня.

Ее веки дрогнули, но она еще глубже впилась кончиками пальцев в мою кожу. Ощущения рикошетом пробегают по моему позвоночнику, прямо к члену, и мой ствол утолщается еще больше.

— Смотри на меня, — приказываю я.

Она устремляет на меня свои голубые глаза, отяжелевшие от вожделения, и я толкаюсь в нее снова и снова. Я сжимаю свои пальцы внутри нее, когда вхожу в нее с силой. Чувствую, как влага омывает мой член, вижу, как она открывает рот, чувствую, как оргазм прокатывается по ее позвоночнику, а затем она разрушается. Я выдерживаю ее взгляд и следую за ней через край. Я опустошаюсь внутри нее с такой силой, что кажется, будто моя жизненная сила сливается с ее. Я остаюсь неподвижной, пока подземные толчки сотрясают нас обоих. Затем она прислоняется ко мне. Я заключаю ее в объятия, ее сердце бьется так же бешено, как и мое, в унисон с моим. Моя женщина. Моя божья коровка. Моя жена. Моя.

Позже, после того как мы вытерлись и снова занялись любовью, на этот раз на нашей кровати, я надеваю халат, просовываю ее руки в другой, затем несу ее вниз на кухню, где разогреваю острый овощной пирог, который Мэлори оставила разогреваться в духовке.

Усаживаясь напротив нее на один из стульев в «островке», я набиваю ей полный рот, затем подношу бокал вина, чтобы она могла сделать глоток.

— Я могу есть и пить сама, — смеется она.

— Побалуй меня. — Я скармливаю ей еще один кусочек.

— Только если после я смогу тебя накормить. — Она поднимает вилку, и я отправляю ее в рот.

Когда мы оба поели, я несу ее в кабинет. Я разжигаю огонь и убеждаюсь, что ей удобно, и наливаю ей еще один бокал вина. Я ухожу и вскоре возвращаюсь с ее Kindle и телефоном. Я передаю ей оба, сажусь на диван и притягиваю ее к себе, прежде чем укрыть одеялом ее ноги.

— Тебе достаточно тепло?

Она кивает и устраивается поудобнее.

— Спасибо, что принес мне мой Kindle.

— Теперь ты можешь почитать еще свои непристойные книжки. — Я ухмыляюсь.

Она хлопает ресницами, глядя на меня.

— И кто же получает все привилегии от того, что я изучаю по этим книгам?

— Я вовсе не жалуюсь. — Я обхватываю ладонью ее щеку. — Ты должна знать, что я пожертвовал свои волосы благотворительной организации, которая производит парики для женщин, страдающих алопецией. Я также буду отчислять двадцать пять процентов ежемесячной прибыли моей компании на финансирование исследований по этому заболеванию.

Ее подбородок дрожит.

— Лиам, я не знаю, что сказать.

— Ничего не говори. — Я снова целую ее, прежде чем отстраниться и взять ее телефон. Я переключаюсь на камеру и держу ее в режиме селфи, чтобы мы оба были в кадре на экране. — Но есть одна вещь, которую ты можешь сделать; я думаю, тебе следует поделиться еще одной видеозаписью.

Между ее бровями пролегает морщинка.

— Сейчас?

— Это должно произойти сейчас.

— Но это кажется слишком интимным, — протестует она.

— Ничто из того, что ты опубликуешь, не отнимет у нас того, что у нас есть, детка.

Она всматривается в мои черты.

— Я не хочу делить нас со всем миром, — наконец признается она.

— Но тебе нужно это сделать — ради себя и таких, как ты. Ты можешь вдохновить гораздо больше женщин и мужчин, показав, что это состояние — не конец света. Ты можешь продолжать жить полноценной, счастливой жизнью на своих собственных условиях, без необходимости защищаться. Просто оставаясь самой собой, ты можешь дать надежду стольким другим.

Она садится, кладет свой Kindle на кофейный столик, затем снова оказывается в кольце моих рук.

— Ты всегда собираешься читать мои мысли еще до того, как у меня появится шанс сформулировать их в уме?

— Всегда.

Она хихикает.

— Такой уверенный в себе.

— Как и ты.

Она всматривается в мое лицо, затем кивает.

— Ты прав, мне нужно это сделать, но это последний пост, которым я собираюсь поделиться о нас. То, что у нас есть, слишком личное, но я знаю, что, делясь нами, я даю знак, что ничего не меняется, когда ты решаешь жить в таком состоянии.

Я притягиваю ее ближе и целую в макушку.

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.