— Какая твоя любимая поза?
— У меня ее нет, — шепчет она, качая головой, наблюдая за мной с чем-то похожим на благоговение в глазах. — Все, что ты делаешь, потрясающе.
— Мне нравится вся эта чертовщина, когда половина нашей одежды все еще на нас.
Ханна смеется, это драгоценный звук, который может исходить только от полуодетой женщины, лежащей на спине. Я хочу записать его и воспроизводить на повторе. Или, еще лучше, слышать его каждый день.
Я так облажался, когда дело коснулось этой женщины.
— Хотя ты права, возможно, у нас осталось немного времени, а я умираю от желания снова оказаться внутри тебя. Это нормально?
— Да, черт возьми, да, пожалуйста, — она нетерпеливо раздвигает ноги. Я двигаюсь над ней, направляя свой член, пока он не оказывается прямо внутри нее. Прижимаюсь губами к ее губам, глотая ее стон, когда погружаюсь внутрь, полностью, туда, где мне самое место.
Я хочу насладиться этим, насладиться тем, как она ощущается подо мной, ее теплом, ее кожей, тем, как она улыбается, замолкает на полсекунды, затем улыбается снова.
Как это возможно, что я даже не подозревал о ее существовании в это же время на прошлой неделе?
— Ты нужен мне ближе, — умоляет она, просовывая руки мне под подмышки, чтобы притянуть меня к себе. Я опускаюсь на локти и прижимаюсь грудью к ее груди. Мои бедра покачиваются, мой рот не отрывается от ее губ, пока наши тела сливаются воедино, отдавая, принимая, поднимаясь к пику. Тепло разливается у основания моего позвоночника, трение между нами, языки переплетаются, руки исследуют. Шепот и всхлипы «да» и многое другое, голоса сливаются, мы дышим как одно целое, пока не переходим грань. Вместе.
— Я… Кэмерон… — выдыхает она, крепче обхватывая меня руками за спину.
— Знаю. Я тоже, — шепчу я, прижимаясь губами к ее щеке, ее дыхание согревает мою.
Я знаю, потому что на этот раз все по-другому. На этот раз это волшебство. На этот раз это – все.