— Вот и все, — говорит он, бросая ее обратно. — Я встану пораньше, чтобы украсть твои конфеты.

— Ну, в прошлом году я получила двойную порцию, потому что твоя ленивая задница не удосужилась вернуться домой. И за год до этого, — мне нравится, как Ханна произносит «задница» своим модным британским акцентом.

— Я сброшу твои ботинки с горы, чтобы ты ни хрена не получила, — он вскакивает и направляется прямиком к лестнице, ведущей вниз, в комнату для обуви. Ханна бросается за ним, и через несколько минут они оба возвращаются, слегка запыхавшись, держа в руках по паре своих кроссовок. У Ханны в руках еще одна пара. Моя.

— О, это… вам не нужно этого делать, — говорю я, вскакивая, чтобы преградить ей путь. Протягиваю руку, чтобы забрать их у нее, но она просто смотрит на меня и улыбается. Эта милая улыбка, от которой мой мир переворачивается с ног на голову.

— Конечно, нужно. Ты не можешь провести Рождество с нами и остаться в стороне. И в любом случае… — она понижает голос до шепота, — я по-случайности знаю, что папа купил вчера пугающее количество сладостей.

— Да, чувак, — говорит Райан, хлопая меня по спине. — Теперь ты часть семьи. Еще один брат, — Ханна приподнимает брови точно так же, как и я, с легким ужасом. Она приседает, чтобы выставить их в ряд.

— Вот так. Теперь все, что нам нужно сделать – это лечь спать и надеяться, что папа правда вспомнит спуститься и наполнить их.

Мы втроем убираем за собой и выключаем свет на кухне, прежде чем разойтись по своим комнатам. С верхней площадки лестницы я оглядываюсь на сцену внизу. Елка идеального размера, не слишком высокая, чтобы раздражать, и не слишком маленькая, чтобы не казаться жалкой, украшенная теплыми мерцающими огоньками, стоит в углу. Наш законченный пазл на кофейном столике, чтобы Шерил могла полюбоваться им утром. Костер догорает, а перед ним три пары обуви ждут рождественского волшебства.

Меня поразило видение своего будущего. Мои туфли, ее туфли и куча маленьких и все в ряд.