— Эй, Эбенезер Скрудж. Хочешь пойти со мной поесть или так и будешь всю ночь сидеть и считать свое золото? — Брендан высовывает голову из-за стены, отделяющей его участок от моего, когда его клиент уходит.

— Твой ужин на стойке регистрации. Иди сюда, я уже ем. — Я засовываю деньги обратно в конверт.

— Конечно. — Брендан идет по магазину, немного приглушает музыку, берет свой пенопластовый контейнер и садится на мой стул.

— Теперь мне придется снова его вытирать. — Я морщу нос, глядя на него, его ноги стоят на нем, босые и подтянутые под себя, когда он садится.

— Это займет пять минут. Не драматизируй. — Брендан заглатывает лапшу. — Похоже, ты неплохо подзаработала этим вечером.

— Это не поможет, это точно. — Я зачерпываю немного острого салата и достаю свою бутылку с водой. — Налоги на недвижимость выросли. Это и ипотека...

Брендан прислонился к спинке стула, вертя вилкой в лапше.

— Не осталось ничего, что могло бы помочь? Совсем ничего?

Я качаю головой, прикусывая нижнюю губу. Мне не нравится говорить об этом, но я знаю, что Брендан спрашивает из лучших побуждений. Возможно, он единственный человек, с которым я могу об этом поговорить.

— Мой отец не умел экономить. Того, что у него было, хватило на оплату оставшихся медицинских счетов и похороны, и все.

Брендан сочувственно хмурится.

— Черт, это тяжело, Эм. Хотел бы я еще чем-то помочь...

— Ты хороший друг, и этого достаточно. — Я принудительно улыбаюсь и возвращаюсь к своему супу. Я не люблю жаловаться другим на то, что происходит в моей жизни. Лос-Анджелес - тяжелый город для жизни. Я знаю, что Брендан снимает крошечную однокомнатную квартиру, в которой даже нет кухни и которая стоит лишь немного меньше, чем моя ипотека. Мне повезло, что не приходится иметь дело с арендодателем или повышением арендной платы, хотя, полагаю, ТСЖ и налоги на недвижимость ненамного лучше.

— Если тебе понадобится кто-то для ремонта квартиры..., — пожимает плечами Брендан. — Мой парень довольно рукастый. Уверен, он сможет прийти и помочь со всем, что тебе нужно.

— Я обязательно буду иметь это в виду, — говорю я ему, но по тому, как Брендан смотрит на меня, могу сказать, что он знает, что я несу полную чушь. Я всегда не любила просить об одолжениях. Мне не нравится чувствовать себя так, будто я кому-то что-то должна. Это не самая лучшая черта характера, мой отец быстро заметил это, когда был жив, но я не знаю, как это изменить. С самого детства я была яростной независимой, и я так и не выросла из этого. Эта черта передалась мне по наследству, и я всегда указывала на нее, когда отец меня за это ругал.

При этой мысли у меня перехватывает горло, и я немного поперхнулась супом и закашлялась. Я смаргиваю слезы, выступившие на глазах, не желая плакать в присутствии Брендана. Я не знаю, какой срок давности у горя, но я надеялась, что оно начнет утихать через шесть месяцев. Но вместо этого оно по-прежнему свежо, как новая рана. Я все жду, что услышу шаги отца в квартире или почувствую запах дыма с балкона, где он всегда курил свои сигареты.

Что в конце концов и погубило его, с обидой думаю я, быстро моргая, когда ем очередную ложку супа и стараюсь не подавиться им на этот раз.

— Тебе лучше не болеть. — Брендан игриво отшатывается от меня, явно пытаясь разрядить обстановку. — Я не могу позволить себе остаться без работы. И ты же знаешь, что Рико наплетет нам всякого дерьма, хотя именно из-за него любой из нас, возможно, заразится тем, что у него есть.

— Я тоже не могу себе этого позволить. Но я в порядке. Просто немного пересохло в горле, вот и все. — Я тяжело сглатываю, даря Брендану еще одну вынужденную улыбку.

— Ага. — Он смотрит на меня так, будто знает, что происходит на самом деле, но не лезет дальше. Это одна из тех вещей, благодаря которым мы так хорошо ладим, Брендан не слишком настойчив в разговорах о личном, и он знает, когда отступит, если попытается. Я вообще не люблю говорить о своих личных проблемах, так что это взаимовыгодное сотрудничество.

Мой телефон вибрирует, напугав меня, и я хватаю его. На экране высвечивается номер, которого нет в моем телефоне, но я все равно узнаю его. Я не могу забыть его с тех пор, как он был введен в мой телефон несколько ночей назад.

Черт возьми, Данте. Я открываю сообщение, стараясь не думать о том, что он, несомненно, слышал, как я мастурбировала менее семидесяти двух часов назад. Я надеюсь, что он не пишет мне об этом, но если и найдется мужчина, у которого хватит смелости сделать это, то, полагаю, это будет такой человек, как Данте Кампано.

ДАНТЕ: Привет, Эмма. Хочу записаться на следующий сеанс.

Я стискиваю зубы, выпуская медленный вдох через сжатые губы. Как будто он не слышал ни слова из того, что я сказала ему именно на эту тему. Или, что более вероятно, он просто решил, что все это к нему не относится, потому что он мужчина, который может делать все, что захочет.

Деньги и власть, похоже, так влияют на людей. Это одна из причин, по которой я никогда не стремилась ни к тому, ни к другому, и не держалась рядом с теми, у кого они есть. Мне достаточно, чтобы оплачивать счета и, возможно, брать отпуск.

Дав себе время успокоиться, я отправляю ему ответное сообщение.

ЭММА: Рико все еще нет. Напиши ему и узнай, когда он будет свободен для частного сеанса. Сегодня его нет в салоне, и я не знаю, когда он вернется.

На этом все должно закончиться. Но через секунду мой телефон вибрирует от очередного сообщения.

— Ты популярна этим вечером, да? — Брендан вытягивает шею, пытаясь заглянуть в мой телефон, и я бросаю на него взгляд, отворачиваясь, чтобы он не мог видеть мой экран.

— Не твое дело, — говорю я ему резко, и он смеется.

— Ты выглядишь ужасно раскрасневшейся для человека, который не хочет сплетничать о том, кто именно взрывает твой телефон.

— Здесь жарко — отвечаю я. — И два сообщения, это вряд ли взрыв моего телефона.

— Ммм. Посмотрим, как долго будет продолжаться этот разговор. — Брендан спрыгивает с моего стула, закрывая крышку с остатками еды. — В любом случае, тебе бы не помешало хорошенько полежать. Я слышал, это чудесно влияет на нашу личность.

— Так вот что с тобой не так? Мне казалось, ты говорил, что с Ники нет проблем в постели. — Я пытаюсь переключить внимание на экран, слыша, как затихает смех Брендана, когда он заходит в комнату отдыха, которую мы на самом деле никогда не используем, чтобы оставить там свою еду, пока он не уйдет домой. Мы всегда устраиваем друг другу разнос, но сейчас я не в таком настроении, как обычно.

ДАНТЕ: Я передумал насчет Рико. Меня устраивает твоя работа, и я предпочел бы, чтобы ею занималась ты.

Моргнув, я перечитала текст Данте, потом еще раз. Во мне поднимается шквал смешанных эмоций, слишком быстро, чтобы я могла разобраться во всем сразу.

Моя первая реакция, думаю, на моем месте так было бы у всех, это восторг. Если отбросить все остальное, Данте - важный клиент. Клиент, к которому меня направили неожиданно, и который выбрал меня, а не Рико, потому что ему очень понравилась моя работа на его первой сессии. Это очень важно. Это важно для меня, это важно для моего будущего, если Данте передаст мое имя другим. Это очень важно для моей репутации в этом городе как художника, к которому такой человек, как Данте, вернулся бы после того, как я сделала ему татуировку.

Это может изменить очень многое для меня.

Но сразу же за восторгом следует разочарование, потому что я знаю, как это работает. Рико не собирается просто так отдавать Данте мне в качестве клиента, даже если он сам виноват в том, что мне пришлось присутствовать на первом сеансе. Не может быть и речи о том, чтобы согласиться на то, что хочет Данте, и в итоге не сделать все еще более проблематичным для меня.

ЭММА: Прости, но я не могу. — Я быстро отправляю ответное сообщение, прежде чем успеваю подумать о том, что предлагает Данте и от чего я отказываюсь. Даже если бы расценки на его сеансы были приведены в соответствие с моими, это все равно стало бы для меня огромным притоком средств. Так не пойдет. Ему придется обсудить расписание с Рико.

Несколько минут ответа нет, и, собирая в пакет мусор от ужина, чтобы выбросить его, я думаю, что Данте, возможно, действительно принял отказ за ответ.

И тут звонит мой телефон.

Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что это он. После этих сообщений кто еще может быть? Не то чтобы у меня было так много людей, которым вообще есть смысл мне звонить. Я подумываю о том, чтобы просто отправить сообщение на голосовую почту, но у меня такое чувство, что он не сдастся. Если я не буду осторожна, он в конце концов приедет сюда лично, чтобы все уладить, а это последнее, с чем я хочу иметь дело.

Правда? Ты уверена, что не хотела бы получить повод увидеть его снова?

Предательский голосок шепчет у меня в затылке, когда я выхватываю телефон и направляюсь к задней двери магазина, отвечая на звонок на ходу.

— Алло?

— Эмма. — Ровный, богатый, с легким акцентом голос Данте звучит в трубке, и я ненавижу мгновенный толчок, который я чувствую при его звуке. Это как будто тебя окунули в шоколад, окружили шелком, и слишком легко представить, как он бормочет мне непристойности тем же голосом, которым только что произнес мое имя. Или даже просто продолжает произносить мое имя таким образом. Шепчет его мне на ухо. Стонет...

— Эмма?

Черт! Я выныриваю из этого потока мыслей, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорит. Что, черт возьми, со мной не так? Мужчины не влияют на меня так. И никогда не влияли. Но Данте, похоже, отвлекает меня легче, чем мои собственные мысли.

— Я просто выхожу, чтобы слышать тебя. В чем дело, Данте? — Я не пытаюсь скрыть раздражение в своем голосе. Если это отобьет у него желание работать со мной или видеть меня снова, тем лучше.

— Я не приму отказ, Эмма. Я хочу, чтобы ты закончила татуировку. Она заживает лучше, чем все остальные, которые я уже сделал, и твоя работа безупречна. Я узнал имя Рико от подруги, которая делала у него татуировку, но, на мой взгляд, твоя работа лучше.