— Ты положил глаз на мою девочку, да?

Я вздрагиваю, бросая взгляд направо и обнаруживая, что Линда смотрит на меня с понимающей ухмылкой на губах и приподнятой бровью. Я закатываю глаза в ответ и отодвигаю свою пустую тарелку в сторону.

— Пожалуйста, — усмехаюсь я, вытирая рот салфеткой, но мне ее не обмануть, я даже не думаю, что это возможно.

— Ты уверен? Потому что я крутая сваха, — отвечает она, уперев руку в бедро, и наступает моя очередь выказывать удивление.

Я замолкаю лишь на мгновение, обдумывая ее слова. Прямо сейчас я приму любую помощь, которую смогу получить, даже если мне придется притворяться, что меня влечет к этой девушке.

— Тогда делай свое дело, — говорю я с улыбкой, и она улыбается в ответ.

— Если я узнаю, что ты ведешь себя с ней как придурок, я добавлю крысиный яд в твое следующее блюдо. — Она не дожидается ответа, прежде чем неторопливо обойти столики, пока не подходит к Бетани, которая выглядит так, будто собирается пройти мимо столиков, чтобы сказать, что уходит, совсем как в тот первый вечер, когда я пришел сюда. Быстрый взгляд на часы говорит мне, что сейчас примерно то же время.

Линда наклоняется, чтобы что-то прошептать ей на ухо, заставляя Бетани напрячься, но едва заметный кивок, который она мне предлагает, заставляет меня откинуться на спинку стула.

Я не знаю, что только что сказала Линда, но это избавляет меня от необходимости пытаться придумать причину, чтобы поговорить с ней. Я ненавижу дерьмовые светские беседы.

Я не отрываю от нее глаз, когда она опускает голову и направляется в мою сторону. Понятия не имею, что только что сказала Линда, но это чертовски сработало. Когда Бетани подходит к моему столику, она по-прежнему не поднимает головы, чтобы посмотреть на меня. Как только она останавливается сбоку от столика, то протягивает руку и берет мою тарелку.

Черт.

Она собирается схватить мою посуду и убежать.

Нет. Ни за что.

Я спешу схватить ее за запястье, и как только мои пальцы касаются ее кожи, ей удается ускользнуть от меня, бросив на меня свирепый взгляд, когда она, наконец, поднимает голову.

То, как она так быстро отошла, оставив тарелку на столе, застает меня врасплох, особенно учитывая, что я был обучен двигаться быстро и незаметно. Предвидела ли она этот шаг?

— Извини, я хотел задать тебе несколько вопросов, прежде чем ты убежишь с посудой, — тихо говорю я, стараясь не напугать ее, и она хмурится еще сильнее от моих слов.

— У тебя появился язык? — Ее вопрос заставляет меня остановиться, и я смотрю на нее в замешательстве, в то время как она смотрит на меня. Прежде чем я успеваю спросить, что это должно означать, она раздраженно качает головой. — Может быть, в следующий раз тебе стоит попробовать использовать рот вместо рук.

Она напряженно смотрит вниз, и я понимаю, что моя рука все еще застыла на месте между нами, поэтому быстро опускаю ее на стол и прочищаю горло.

Вау. Границы. Может быть, мне стоит подумать, что у нее тоже они есть, и если я хочу быть с ней в хороших отношениях, мне придется уважать их.

— Хорошо, не могла бы ты присесть и немного поболтать со мной? — Спрашиваю я, встречаясь с ее пронзительными голубыми глазами, когда она начинает качать головой еще до того, как я заканчиваю задавать вопрос.

— Нет.

Она поворачивается ко мне спиной, уходя прочь, а я вскакиваю на ноги и шагаю за ней, даже не успев осознать этого.

— Это не займет много времени. Я просто хочу узнать тебя получше, — продолжаю я, следуя за ней вокруг столиков, но она проходит через дверь "Только для персонала", и один быстрый взгляд в сторону Линды говорит мне, что я зайду слишком далеко, если ворвусь туда.

Черт.

Мне показалось, она сказала, что собирается мне помочь? Такое ощущение, что это вообще не работает. Роясь в бумажнике, я направляюсь к Линде, стоящей у кассы, и показываю ей пятидесятидолларовую купюру. Она берет ее из моей протянутой руки.

Это определенно больше, чем я должен был заплатить, но сейчас у меня нет времени беспокоиться об этом. Я не говорю ей больше ни слова и выхожу на улицу. Бетани явно скоро заканчивает, так что я могу немного побыть поблизости.

Я выхожу наружу, на прохладный ночной воздух, но это не так уж холодно, что бы мне нужна была куртка. Я смотрю на небо и делаю глубокий вдох. Будь повежливее, Райан.

Я достаю свой телефон, отвечая на несколько текстовых сообщений от Бенджи и пары других друзей, когда кто-то открывает дверь, привлекая мое внимание. Когда Бетани, наконец, выходит, она выглядит так, словно куда-то спешит, и когда ее глаза находят мои, они расширяются от удивления, но она мгновенно ускоряет шаг, прежде чем я успеваю что-либо сказать.

Она проносится мимо меня, и я, как чертова лиана, следую за ней во второй раз меньше чем за пятнадцать минут.

— У меня сейчас нет времени разговаривать с тобой, — бросает она через плечо, ее взгляд опущен вниз, когда она продолжает идти с рюкзаком на плече.

Я ожидаю, что она прыгнет в машину и выедет со стоянки, но вместо этого она пересекает ее и направляется в противоположную сторону от моего пляжного домика.

Куда, черт возьми, она направляется?

— Ты на мели или что? — Выпаливаю я, слегка съеживаясь от собственных слов.

Она разворачивается на каблуках и останавливается, уставившись на меня. — Боже мой, ты всегда такой чертовски грубый?

Я открываю рот, чтобы ответить, но прежде чем произношу первый слог, она уже продолжает идти по дороге.

В этом направлении мало что есть, кроме пляжа слева от нас и открытого зеленого ландшафта с правой стороны дороги с несколькими деревьями и цветами, разбросанными вокруг. Здесь нет никаких уличных фонарей, которые освещали бы ей путь.

Почему она идет этим путем в темноте? Она делает это каждую ночь?

Я заставляю себя держаться в нескольких футах позади нее, но на самом деле хочу идти рядом с ней.

Границы. Уважай границы, Райан.

— Я просто имею в виду, что у тебя, кажется, нет машины, и у тебя нет телефона. Это потому, что ты не можешь себе этого позволить?

Это могло бы стать моим рычагом воздействия - деньги в обмен на знания. Власть - ключ к успеху, и ее всегда можно купить за деньги.

— Нет, придурок, это просто потому, что мой… подожди, почему я перед тобой оправдываюсь? Пожалуйста, уходи, — говорит она, пытаясь бросить на меня убийственный взгляд через плечо, но я набираю скорость и иду рядом с ней.

К черту границы.

— Это просто потому, что, что? — Подсказываю я, идя в ногу с ней, но она качает головой.

— Я же просила тебя уйти. — Она смотрит прямо перед собой, не глядя в мою сторону, когда я провожу рукой по лицу.

Я оглядываюсь вокруг на то, как темно, и думаю, шагая ногами. — Тебе небезопасно возвращаться домой одной ночью, к тебе могут подойти опасные люди.

— Что, прямо как сейчас? — парирует она, бросая на меня взгляд, и я прочищаю горло.

Лунный свет почти не освещает, но я привык видеть в темноте, поэтому мои глаза слишком быстро адаптируются.

— Ну, нет. Я просто...

— Послушай, я не знаю, чего ты хочешь и зачем ты вообще здесь, но, честно говоря, откажись от этого, — предупреждает она, указывая рукой между нами. — Я неудачница по какой-то причине, и теперь я опаздываю, и это намного важнее, чем разбираться с тобой прямо сейчас. — Она стонет. Я не пропускаю легкую дрожь страха, звучащую в ее голосе, прежде чем она срывается с места и бежит по тротуару, когда в конце дороги появляется дом.

Это похоже на что-то из фильма ужасов. Архитектура вся зазубренная, с острыми краями, он находится у черта на куличках, предлагая единственный реальный источник света на дороге, и даже пляж заканчивается, прежде чем мы добираемся к дому.

Я не пытаюсь бежать за ней, это явно бесполезно, но продолжаю следовать ее примеру, наблюдая, как она бежит по дорожке к дому, прежде чем исчезнуть за деревьями, окаймляющими территорию. Я предполагаю, что это ее дом, но не понимаю, зачем вся эта спешка. Я смотрю на часы и вижу, что только девять тридцать пять.

Отсюда я вижу вывеску, выгравированную на камне на краю подъездной дорожки к дому. Я знал, что с этой девушкой я на правильном пути, мое чутье никогда не подводит в таких вещах.

Дом Эшвилл.

Гребаная семья-основателей.