Но я смутно заметила его реакцию, потому что все еще пыталась осознать, что Уэстон сказал "Спасибо".

"Прошу прощения", а теперь "Спасибо" — кто был этот человек?

Воздух был напряженным, тихим, наполненным вопросами о том, как все это будет происходить, и почему человек с таким статусом, как у Уэстона, вообще меня знал.

— Мне кажется, нас не представили, милорд, — обратился Элис к Уэстону.

— Не думаю, что это так, — ответил Уэстон, но не сделал ни малейшего движения, чтобы представиться, только обвел взглядом окрестности.

Он кивнул головой в мою сторону.

— Что она сделала? Чем-то возразила?

Напряжение в воздухе ослабло, как будто мужчины нашли что-то общее с принцем: неприязнь к непочтительным женщинам.

Элис наконец ответила:

— Дерзость, милорд. У нее ее в избытке.

Взгляд Уэстона с удивлением метнулся ко мне, когда он обходил периметр.

— Вот как? И кто ты для нее?

— Ее будущее под угрозой, — убежденно сказала Элис.

Я бросила на него раздраженный взгляд.

Уэстон не сбился ни на шаг; выражение его лица потемнело, но слова были легкими.

— Мои соболезнования.

Я закатила глаза. Мило.

Мужчины рассмеялись. Они думали, что подружились с принцем.

Но я знала Уэстона лучше, чем это.

— Кто прикасался к ней? — вопрос был безразличным, но намек наполнил непринужденную атмосферу тяжелым ожиданием.

Каждый из них замер, не зная, что им делать. Элис наблюдал за происходящим, словно пытался понять причину участия Уэстона и что я могла значить для него.

Уэстон подошел сзади к одному из мужчин, чьи глаза были дико устремлены на Элиса в поисках направления.

— Он? — спросил меня Уэстон.

Я на мгновение замолчала, но затем покачала головой, и мужчина явно почувствовал облегчение.

Уэстон посмотрел на меня, задумчиво облизал губы, а затем одним плавным движением свернул мужчине шею. Он опустился на колени, прежде чем рухнул в грязь.

Каждый из мужчин сделал шаг назад, их широко раскрытые взгляды сосредоточились на мертвом друге.

— Она сказала, что он этого не делал! — Рэймонд выбежал из команды.

— Ассоциация, — вежливо ответил Уэстон.

Элис сделал шаг ко мне, его глаза были полны гнева и вопросов. Я многозначительно вытерла кровь со своей щеки тыльной стороной ладони, одновременно предложив:

— Приступ ревности.

— Он? — спросил Уэстон, не глядя на меня, его внимание было приковано к человеку, который "знал, для чего я годилась".

Я покачала головой. Но я даже не знала, почему я это сделала, потому что тошнотворный треск, а затем звук безжизненного тела, падающего в грязь, все еще звучал у меня в ушах.

Гнев исказил лицо Элиса, когда он стоял на своем, нерешительно выглядя решительным не сдаваться. Он был единственным, у кого была возможность защитить себя магией. Рэймонд, хотя, казалось бы, всего лишь говорил правду, повернулся, чтобы убежать, но не успел далеко уйти без того, чтобы Уэстон не опередил его и не свернул ему шею.

Вокруг царила тишина, но в ушах у меня звенело от резни на земле. Можно было подумать, что я должна была привыкнуть к мертвецам, окружающим меня всякий раз, когда Уэстон был рядом, но я просто не могла. И именно в этот момент я поняла, что он не был обычным человеком, о котором можно было бы мечтать. Такое убийство не было чем-то таким, от чего можно было просто уйти. Он не был кузнецом и никогда им не стал бы. Что каждый раз, когда я позволяла ему прикасаться ко мне, он размазывал кровь по моему телу.

Взгляд Уэстона сфокусировался на разъяренном Элисе.

— Может быть, ты не понял, что я не обычный титан? — сказал он, делая короткие шаги к нему. — Твои ментальные фокусы на мне не действуют.

На лбу Элис вздулась вена.

— Она ведьма. Ведьма — манипулятор. Поверь мне, ты не единственный, с кем она трахается.

Я на мгновение закрыла глаза от глупости Элиса, но потом поняла, что это ужасная идея, и быстро открыла их снова — как раз вовремя.

Я практически бросилась между ними, положив руку на грудь Уэстона, прижимаясь к нему. Он не смотрел на меня сверху вниз, мускул на его челюсти подрагивал.

— Подожди, — выбежала я. — Просто подожди.

Элис усмехнулась.

— Мне не нужна твоя помощь.

— Перестань быть идиотом, — рявкнула я на него.

У меня закружилась голова. Я подумала о своей матери, о том, что, хотя она и продала бы меня этому ублюдку, я не думала, что у меня хватило бы духу допустить, чтобы что-то случилось с ее пасынком. Элис был ее семьей, и, к сожалению, моей в свою очередь; идиотской и психованной семьей, но все же семьей.

Спокойствие овладело мной, когда я подумала об идеальном решении. Встретившись глазами с Элисом, я изложила его будущее:

— Ты собираешься сделать предложение Джулиане. Ты полюбишь ее и сделаешь самой счастливой женщиной в мире. Ты никогда не заблудишься и будешь жить так же послушно, как законопослушный гражданин.

Губы Элис скривились от отвращения.

Я знала, что мои уговоры не подействовали бы на Элиса, если они не сработали даже на Арчера. И я знала, что не смогу проникнуть внутрь с помощью принуждения — потребовалось много времени, чтобы освоить это, а я начала всего несколько месяцев назад. Но я знала, кто мог это сделать. И, взглянув на него, я поняла, что он не выглядел таким уж довольным тем, чего я хотела.

Однако, с некоторым отвращением, Уэстон заставил — нет, он ударил Элис, прямо над моей головой. Я услышала хруст кости, носа, челюсти, я не была уверена, чего именно. Элис отшатнулся, держась за лицо, кровь капала на землю.

Я хотела возмутиться всем этим, но ублюдок это заслужил. Он упал на колени, простонав что-то неразборчивое. Ему пришлось бы обратиться ко всему этому целителю.

Уэстон внушал Элису, в каждом слове сквозило отвращение, выражение его лица говорило мне, что он скорее убил бы его. Мое лицо говорило: "Жаль. Не все мы получаем то, что хотим.’

Если у Элис не было достаточно сильного разума, чтобы справиться с долгосрочным принуждением, то это была его проблема. По крайней мере, я пыталась. Пока Уэстон заканчивал убеждать его, я развернулась, переступила через безжизненные конечности, похожие на лужи, и пошла по переулку к дому моей матери.