ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
БЕЛЫЙ
Мне потребовалось несколько часов, чтобы выбраться из леса Сахары. Ручей, протекавший через него, был слишком мутным, чтобы привлекать Галланта или меня, поэтому я остановилась у ближайшего источника воды снаружи.
Я чувствовала себя неприкасаемой с кристаллом на шее, как будто никто не мог снова застать меня врасплох. А затем запаниковала, когда он начал светиться. Я понятия не имела, как справиться с этой ситуацией. Я стояла, застыв, как статуя, в редком лесу, прислушиваясь, но слышала только, как ветерок колышет листья вокруг.
Затем мои уши уловили приглушенное лошадиное ржание и голоса вдалеке. Мне не хотелось двигаться, но после того, как я несколько минут простояла на одном месте с одним лишь учащенным сердцебиением и сверхчувствительным слухом, я должна была что-то сделать.
Я пошла на приглушенные звуки, стараясь не производить много шума. Я подкралась к краю утеса, и кристалл засветился ярче. Холодный пот покрыл мою кожу.
Белое было всем, что я могла видеть.
Белое из неприкасаемых.
Множество палаток украшало долину, в то время как сотни мужчин в белом заняли территорию. У меня не было слишком много времени, чтобы рассмотреть все это, потому что одетая в белое рука обхватила меня за талию.
Адреналин тек по моим венам, и я извивалась и боролась изо всех сил с мужчиной, удерживающим меня в футе от земли. Я откинула голову назад и ударилась обо что-то твердое. Рука ослабла, и я отвела кулак назад и ударила мужчину прямо в пах.
Меня уронили на землю, но прежде чем я смогла подняться, чтобы убежать, был момент боли, а затем все потемнело.
* * *
Я проснулась от вкуса металла и ощущения, что по моей голове проехалось стадо рыжих лесных существ. Когда до меня дошло, что произошло, я села и огляделась. Я сидела на красном коврике перед сундуком. Белые матерчатые стены, которые окружали меня, развевались на ветру, и это свидетельствовало о том, что я нахожусь в палатке. В углу стояла большая кровать, а с другой стороны - деревянный письменный стол с двумя стульями перед ним.
Это было совсем не хорошо. Нет, это было очень плохо. Я была в палатке, принадлежащей Неприкасаемым, и мое сердцебиение участилось от страха перед моим неминуемым изнасилованием и смертью.
Я схватилась за раскалывающуюся голову, когда вскочила на ноги и открыла сундук. Мои глаза загорелись, когда я увидела ассортимент оружия. Я услышала низкие голоса и засунула нож сзади в штаны. Я неуверенно стояла на красном ковре посреди палатки, когда вошли несколько мужчин. Двое из них были одеты в полный ансамбль Неприкасаемых, в то время как третий был одет в белую рубашку без рукавов. Он держался властно, и я сразу поняла, что он здесь главный.
Он оглядел меня с ног до головы, и это заставило меня почувствовать себя какой-то военной добычей. Это заставило меня ощетиниться, и я внимательно посмотрела на него таким же образом. Вместо того, чтобы стать более послушной после общения с Уэстоном, я стала храбрее, чем когда-либо должна была быть. Мне пришлось напомнить себе, что только потому, что Уэстон не подвергал меня физическому насилию, это не означало, что этот мужчина не стал бы этого делать.
В его темных глазах светилось некоторое веселье, но я проигнорировала нервозность, которую вызывал у меня его взгляд, когда оглядела его с головы до ног, от коротких черных волос до красивого лица с квадратной челюстью и мускулистого телосложения.
– Уходите, - сказал он мужчинам, все еще глядя на меня.
Двое других Неприкасаемых покинули палатку. Мужчина сделал шаг ко мне, и я отступила на шаг. Его глаза сверкнули, когда он сказал:
– Что делает женщина, путешествующая одна? Я слышал, что в этих краях есть плохие мужчины.
Я должна была сыграть милую потерянную девушку, должна была выложиться по-настоящему. Я знала, что от меня, вероятно, пахнет, когда я ношу всю эту грязную одежду, но я также знала, что я привлекательная женщина даже под всей этой одеждой.
Которая, вероятно, и втягивала меня в большинство этих передряг по дороге сюда. Честно говоря, меня это немного возмущало. Я не хотела этого, если это могло загнать меня в гроб. На тот момент я уже была в одном из них и грязь еще не была навалена сверху.
Возможно, я смогла бы придумать план, если бы у меня было желание показать свою милую сторону Неприкасаемому. Но я бы предпочела навалять грязи на себя, чем на это. И, честно говоря, эти мысли пришли ко мне позже. Главной причиной было то, что иногда я не думала, прежде чем заговорить.
Хорошо, всегда.
Мое тело напряглось от раздражения из-за того, что я оказалась в объятиях другого мужчины, так что любые рациональные мысли вылетели за пределы палатки.
– Не твое дело, - холодно сказала я.
– Я полагаю, ты собираешься изнасиловать меня? Давай покончим с этим, хорошо?
И я ударю тебя ножом, прежде чем ты успеешь моргнуть, – подумала я.
Его смех заполнил палатку.
– Почему ты думаешь, что я собираюсь изнасиловать тебя?
Он шутил? У меня вырвался смешок.
– Потому что меня чуть не изнасиловали..
Я сосчитала в уме.
– Одиннадцать ваших мужчин.
Он сделал шаг ко мне. Я отступила на шаг. Его рубашка без рукавов оставляла обнаженной слишком большую часть его загорелой кожи, и я внутренне съежилась. Он наблюдал за мной с интересом.
– Не мои мужчины. Мы не насилуем женщин.
Я нахмурилась от его вопиющей лжи.
– Я могу заверить тебя, мне ничего не мерещилось. Я все еще чувствую синяк на затылке.
– Это были не мои люди. Некоторые из них - рейдеры и не связаны с моими. Однако мне любопытно, как тебе удалось сбежать?
Я скрестила руки на груди.
– Опять же, не твое дело.
Он глубоко рассмеялся.
– Ты определенно освежаешь.
Мой желудок скрутило от страха, и я действительно начала паниковать, когда он сделал еще один шаг ко мне.
– Это отличная беседа, но мне нужно идти, - сказала я, обходя его стороной и направляясь к пологу палатки.
Он заметил мой косой взгляд на его обнаженные руки, а затем его губы растянулись в мрачной улыбке, прежде чем он подошел ко мне. Мое сердцебиение участилось, и я побежала к откидной створке, но он был быстрее и встал перед ней с блеском в глазах.
Я осторожно сделала несколько шагов назад, пока он следовал за мной.
– Не прикасайся ко мне, - предупредила я.
Он только еще раз рассмеялся и продолжил целеустремленно приближаться ко мне. Я выхватила нож из штанов, но он даже не взглянул на него.
Он улыбнулся.
– Ты оставила сундук открытым.
Хороший ход, Каламити.
– Клянусь, я ударю тебя ножом, если ты подойдешь еще ближе, - прорычала я.
Он не остановился, и у меня не было выбора, кроме как бросить нож в него. Это был один из моих лучших бросков, и все же ему каким-то образом удалось увернуться. У меня даже не было возможности подумать о том, что делать дальше, прежде чем его голая грубая рука обхватила мое запястье.
Я уставилась на это широко раскрытыми глазами, ожидая боли.
В ожидании смерти.
Секунды никогда не текли так медленно, как в этот момент. Пока я ждала, стук моего собственного сердца тикал, как будто это были мои собственные внутренние часы.
Я много раз представляла себе свою смерть, и все же смерть от руки Неприкасаемого никогда не входила в этот список. И это, вероятно, было наиболее вероятным.
Прошла минута, и я все еще была жива, я посмотрела на фут выше в веселые темные глаза. Он был того же роста, что и Уэстон, и это здорово помогло мне почувствовать себя ребенком. И я неприятно осознавала, насколько была уязвима.
Я сглотнула.
– Разве ты не Неприкасаемый?
Он нахмурился.
– Ты что-нибудь знаешь о нас?
Что я действительно знала, так это то, что он знал, что я думала, что умру, и все же он продолжал свою отвратительную демонстрацию. Почему мужчины думали использовать меня для своего развлечения?
Я вырвала свое запястье из его хватки.
– Я знаю, что вы насильники и убийцы!
Его глаза посуровели.
– Оскорби меня еще раз, и я покажу тебе насильника.
Он сказал это так, как мог сказать только человек, наделенный властью, и мне стало не по себе под его жестким взглядом. Он покачал головой, и его губы растянулись в легкой улыбке.
– Я не думаю, что женщина когда-либо говорила со мной подобным образом раньше. Откуда ты взялась?
– Мне обязательно повторять это снова? – спросила я.
Не твое дело, – было сказано моими глазами.
– Теперь я могу идти?
– Я не могу тебя отпустить.
– Почему?
Пожалуйста, скажи мне, что я не переходила из рук одного мужчины в руки другого.
– Потому что женщинам не разрешается путешествовать по этой провинции в одиночку.
– Что это за отвратительное правило?
– Скажи мне, кто твой мужчина, и мы найдем его. Ты не можешь уйти без него.
Мои мысли сразу же обратились к Уэстону, и я с отвращением отогнала их прочь.
– У меня нет мужчины. И он мне не нужен.
Он приподнял бровь.
– Значит, отец?
– Нет.
– Что ж, тогда, похоже, ты принадлежишь мне.
Его улыбка была порочной, и мне захотелось стереть ее с его лица. Но чувство самосохранения пробудилось из-за почти смертельного испуга ранее. Спасибо Алирии.
– Мне плевать на ваши дурацкие законы. Я не отсюда, поэтому на меня они не распространяются.
– Ты ошибаешься. Что бы я был за мужчина, если бы позволил тебе путешествовать одной?
– Каким бы ты был мужчиной, если бы держал меня здесь? – я возразила.
– Ты вряд ли будешь пленницей.
– Нет, я уверена, что меня хорошо накормят, прежде чем я окажусь между вашими мужчинами.
Он загадочно улыбнулся.
– Единственный секс, который у тебя будет, - это добровольное разнообразие.
Он пересел за свой стол. Я предположила, что он думал, что я охотно займусь с ним сексом.
– Извини, что сообщаю тебе об этом, но ты не в моем вкусе, - солгала я.
Взгляд, которым он одарил меня, сказал мне, что он знал, что я лгу. Я предполагала, что он не привык слышать это. Или слышать «нет», если уж на то пошло.
– Только время покажет, - холодно сказал он, наблюдая за мной.