— Третью книгу в этой серии. — Я держу первую книгу открытой, чтобы Виктор мог увидеть список названий. — Смертельные сны.

Он окидывает взглядом полки, затем подходит к прилавку и разговаривает с кассиром.

Мой взгляд устремляется к пятерым охранникам, и я обнаруживаю, что все они наблюдают за мной.

Черт, вот и возможность убежать.

Пока Виктор стоит у прилавка, я в последний раз окидываю взглядом полки и беру пять книг, которые еще не читала.

Когда я оборачиваюсь, Виктор стоит со "Смертельными снами" в руке.

— У них была одна в подсобке.

Прежде чем я могу остановить себя, на моем лице расплывается улыбка.

Губы Виктора приоткрываются, на его лице благоговейный трепет, как будто он смотрит на одно из чудес света.

— Иисус, да ты должна каждую секунду каждого дня улыбаться.

Нежеланное тепло наполняет мое сердце. Я проскакиваю мимо Виктора и бросаюсь к стойке, пытаясь игнорировать то, как его комплимент действует на меня.

Когда Виктор присоединяется ко мне у прилавка, кассир показывает окончательную сумму за книги, которые я набрала.

— С вас две тысячи триста девяносто, сэр.

Мои брови взлетают вверх, а губы приоткрываются в судорожном вздохе.

Господи Боже, Розали.

Виктор, похоже, совсем не расстроен суммой и с радостью расплачивается черной кредитной карточкой.

Я не буду чувствовать себя виноватой. Это меньшее, что он может сделать.

Пятеро охранников выносят сумки из магазина, и Виктор идет рядом со мной. Когда мы подходим к двери, нам приходится отступить в сторону, пропуская женщину с ребенком.

Мне удается выйти из магазина раньше Виктора, и мое сердце замирает. Прежде чем я успеваю обдумать план, мои ноги сами передвигаются, и я убегаю.

Достигнув конца квартала, я оглядываюсь через плечо, но не вижу бегущего за мной Виктора. Я поворачиваю налево, но не успеваю добежать до следующей дороги, как Lamborgini с визгом останавливается у пешеходного перехода.

Мое дыхание срывается с губ, когда я меняю направление, только для того, чтобы внедорожник остановился передо мной. Развернувшись, я врезаюсь в Виктора, и его руки обхватывают меня. Его рот находит мое ухо, затем предупреждение грохочет от него, как гром:

— Устроишь сцену, и я убью любого, кто попытается тебе помочь.

Когда он отстраняется, чтобы посмотреть мне в лицо, мои глаза встречаются с его, и я вижу обещание смерти в его темно-карих радужках.

Мои плечи опускаются, и я, чертовски разочарованная и безнадежная, иду к Lamborgini с ногами, словно сделанными из свинца.

Одному Богу известно, что Виктор собирается сделать, чтобы наказать меня.

Он может сделать все, что угодно – от отшлепать меня до изнасиловать, и я ничего не смогу сделать, чтобы остановить его.

Но что мне оставалось делать? Просто пройтись по книжным магазинам, поблагодарить и вернуться в свою тюрьму?

Я должна была попытаться сбежать, и я буду пытаться при каждом удобном случае, потому что Виктор – чудовище, которое правит Братвой. Он один из тех, кто убил мою семью. Он похитил меня.

Я никогда не смогу этого забыть.

Я никогда не смогу думать о нем как об обычном человеке, потому что это последнее, чем он является.

Он всегда будет моим врагом, и теперь я расстроила его.

Мое сердце тяжело бьется в груди, и страх снова закрадывается в душу.