Их головы были прижаты друг к другу. Один оживленно размахивал руками. Чуть спрятавшись за кабинкой, я сняла бомбер, пряча его в сумку. В лифчике мои груди практически доставали до горла. Так я надеялась, что Джардани будет пялиться на них, а не на мое лицо. Цвет материала похож на цвет моей кожи, так я выглядела голой. Я прикусила нижнюю губу, желая успокоить нервы, чтобы не пролить спиртное.

О чем бы они ни говорили, разговор прекратился, как только я подошла к столику.

— Я тебя здесь раньше не видел, девочка, — сказал тот, у кого была нашивка вице-президента, раскинув руки на спинке кабинки. Произнес он таким тоном, будто лучше бы у меня была чертовски веская причина оказаться за их столиком.

— Ага-а, — я растянула букву «а». — Это мой первый вечер. Бьянка сказала, что я должна подойти и представиться, — я взяла с подноса рюмки и поставила перед ними.

— Вон оно как, — в его тоне сквозило подозрение, но я проигнорировала его, переключив свое внимание на мужчину слева. Джардани во плоти. Паника пробиралась сквозь мою броню.

Почему я не бахнула рюмку? Блять, или десять рюмок.

Он явно пытался установить зрительный контакт, но я отвела взгляд, прикрыв лицо завесой черных волос.

Костяшки пальцев, испещренные буквами кириллицы, обернулись вокруг рюмки, которую я пододвинула к нему. Мужчины возобновили свою болтовню, придерживаясь несущественных тем, ожидая, что я потороплюсь и уйду. Пот катился по спине, мой язык скользил по пересохшим губам. Если я не найду способ произвести впечатление сейчас, этот вечер может провалиться. Потому что Джардани даже не взглянул на голую стриптизершу на сцене, значит, что сегодня у них деловая встреча. Ставя последнюю рюмку, меня будто ударили молотком. Я решилась на смелый шаг, надеясь, что изменения цвета волос и глаз будет достаточно, чтобы он не заподозрил, что я та женщина, за которой он охотится.

Его брови взлетели вверх, губы слегка приоткрылись, когда я по-русски спросила, что привело его в эти края. После стольких лет, странно было слышать родной язык из своих уст. Я не встречалась с ним взглядом, надеясь, что это расценят как застенчивость, а не как «это я во всем виновата».

Он начал отвечать, но президент оборвал его.

— Эй, эй, эй. Давайте на английском, окей? — он свирепо посмотрел на нас с Джардани. — Эта сучка с тобой или чё, Джарди?

Я вздрогнула, прижимая поднос к груди, решив отказаться от этой идеи — слишком много тестостерона за столом. Мне придется найти другой способ. Прежде чем я успела уйти, Джардани протянул руку и усадил меня к себе на колени. Слава богу, я в шортах. Они обеспечивали кое-какую защиту от жестких пальцев, впивающихся в мое бедро. По крайней мере, при такой позе у Джардани не было возможности изучить мое лицо.

— Ты остаешься здесь, новенькая, — сказал он мне на ухо, прежде чем продолжить разговор с двумя мужчинами. — Скажи еще раз, почему ты не выполняешь свою часть сделки? Когда ты заберешь девку?

Очевидно, что эти трое не очень ладили.

Разговор продолжался, как будто меня там не было, что вполне привычно. Большинство мужчин предполагали, что мы не более чем симпатичные девки, которых можно полапать.

— Мы работаем над этим, — сквозь стиснутые зубы сказал вице-президент Снейк, судя по его нашивке. — Но мы нихрена не сможем сделать, пока вы с боссом не добьетесь своего.

Я почувствовала, как Джардани вздохнул у меня за спиной. Его голос с сильным акцентом прогрохотал возле меня.

— Мы не это планировали. Ты войдешь и заберешь девку, по-тихому, а потом мы тебе поможем.

Снейк сложил руки на столе, сжав их так сильно, удивительно, как у него не сломались пальцы.

— Тогда измени ебучий план.

Я изучала потрескавшийся стол, втянув плечи и стараясь стать как можно незаметнее. План состоял в том, чтобы оставить Джардани в покое, сделать то, что мне нужно, а не застрять на коленях у своего врага, пока он разговаривает с двумя другими злодеями.

— И почему Юрий прислал людей, чтобы помочь тебе с твоей… — Джардани сделал паузу, поглаживая вверх-вниз верхнюю часть моего бедра. Интенсивность его взгляда была ошеломляющей. — Как это сказать? — он прошептал мне на ухо свой вопрос и русский термин.

— Война за территорию, — хрипло сказала я, прочищая горло. — По-английски это называется «война за территорию».

Два кивка. Его одобрение. Теперь мне опять захотелось блевать. Во что, черт возьми, я вляпалась?

— Вот именно, — он указал на них рукой. — Почему мы должны помогать в вашей войне за территорию?

На этот раз заговорил Президент. Он был молод, вероятно, ему чуть за тридцать, с жестоким взглядом. Наклонившись вперед, он сложил руки на столе, глядя мимо меня на Джардани.

— Потому что, если мы будем крышевать тот район, твой босс сможет провести проверку. Все мы знаем, что нам нужны эти границы. Юрий хотел сотрудничать с Марио, но сделка провалилась, так что мы предлагаем новую, — его ледяные глаза посмотрели на меня, сузились.

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Это слишком подробное дерьмо, чтобы делиться им рядом с незнакомкой. Я просмотрела много серий «20/20¹⁷», понимаю, что можно открыто говорить об ужасающих деталях только в том случае, если человек, который слушает, ненадолго задержится рядом. И они говорили «торговля кожей».

Мой мозг работал со скоростью миллион миль в секунду, пытаясь придумать, как, черт возьми, избежать того, чтобы стать следующим фигурантом дела о пропаже человека.

В этой ситуации у меня был только один выход. В виде человека, который обиделся, что пришел мне на помощь. Его слова эхом отдавались в моей голове, вызывая тот же оттенок сожаления, который я почувствовала, когда кричала на него.

«Не волнуйся, Никки. Я больше никогда не подойду, пока не попросишь. Спасибо, что напомнила, почему я ненавижу играть в белого рыцаря.».

Я знала, что он не простит мне это просто так.