ГЛАВА 23

Салли

Несмотря на уговоры Риза, я просыпаюсь в воскресенье утром, полный решимости оставить Тео здесь еще хотя бы на пару дней.

Я принимаю стратегическое решение заказать тонну продуктов, которые будут доставлены рано утром - все ее любимое, плюс целая куча новых соблазнительных ингредиентов.

Тео распаковывает пакеты, как будто это рождественское утро.

― Где ты нашел рамбутан? И посмотри на эту малину! Она практически размером со сливу!

Тео протягивает ладонь, полную малины, которая, должно быть, модифицирована по крайней мере одним геном, взятым у Арнольда Шварценеггера.

Я ухмыляюсь.

― Что мы приготовим на ужин? Не хочешь поэкспериментировать? У меня есть немного мяса бизона; я подумал, что было бы здорово попробовать приготовить бургер для гурманов или что-то вроде мясного рулета…

Тео смотрит на меня.

― Или открытый сэндвич! У меня есть потрясающий рецепт соуса для барбекю на основе уксуса…

Я никогда не думал, что смогу научиться готовить, но Тео - отличный учитель. С ее помощью я сделал довольно сносный гуакамоле на вечер фахитос. Даже моему отцу удалось поджарить говяжий стейк на гриле, не спалив его.

Тео превращает приготовление еды в удовольствие, и она никогда не относится к ней слишком серьезно: когда я что-то порчу, она умудряется сделать это снова съедобным или выбрасывает в мусорное ведро, пожимая плечами и говоря:

― Теперь мы знаем, что это не работает.

Когда она аккуратно укладывает продукты в холодильник, то бросает на меня робкий взгляд.

― Ты действительно думаешь, что мне стоит остаться еще на несколько дней?

― Ты окажешь мне огромную услугу, если сделаешь это. Это очень помогает моему отцу, все эти совместные ужины…

Это правда, даже если это не единственная причина, по которой я хочу, чтобы она осталась. И даже не та, которая для меня важнее всего.

― А Риз не против? ― Тео прикусила губу. ― Он, наверное, предпочел бы иметь свое собственное пространство…

― У него полдома, черт возьми! Он даже не слышит нас оттуда. Не то чтобы ему было что слышать.

Тео бросает на меня быстрый взгляд. Я не пришел к ней прошлой ночью, а она не пришла ко мне.

Я оставался в постели из чувства вины.

Возможно, Тео беспокоилась, что Риз что-то услышит, а может, она просто решила не приходить.

― Поверь мне, ― говорю я. ― Ему нравится, что ты здесь. Нам всем нравится.

― Хорошо. ― Лицо Тео расслабляется. ― Я останусь еще на пару дней.

Ликование, которое я испытываю, настолько быстрое и непреодолимое, что это немного пугает. Я не должен быть так взволнован.

И все же я нахожу в себе силы спросить:

― Какие у тебя планы на сегодня? В кои-то веки у меня нет ни одной встречи…

― Ангус на Бали, ― говорит Тео, улыбаясь. ― А это значит, что я тоже совершенно свободна и ничем не занята.

― Целый выходной день! Боже мой, что мы будем делать с такой свободой?

― Мы должны что-то придумать… ― Тео хлопает ресницами. ― Иначе мы потратим его впустую.

― Я знаю, что мы должны сделать. ― Риз заходит на кухню и откусывает огромный кусок от одного из свежеиспеченных черничных кексов Тео.

Я выхватываю у него из рук вторую половину кекса и отправляю ее в рот.

― Кто сказал, что ты приглашен?

Риз ухмыляется, энергично работая челюстью.

― Я, конечно.

Гениальный план Риза - провести день на пирсе Санта-Моники. Изголодавшись по нормальной еде за последние три месяца, он уничтожает два хот-дога, бургер, холодный лимонад и фанел-кейк¹⁷, а затем сблевывает тридцать восемь долларов еды в ближайший мусорный бак после третьего катания на Pacific Plunge.

Я ожидал, что Тео испугается, но она удивила меня тем, что сразу же встала в очередь на самые высокие американские горки.

― Ты уверена? ― Спрашиваю я, глядя на конструкцию, которая выглядит так, будто ее спроектировал пьяный шарманщик задолго до появления современных стандартов безопасности.

― Я не боюсь. ― Тео подмигивает мне. ― На американских горках нет акул.

Несмотря на это, она выглядит немного нервной, когда мы приближаемся к началу очереди.

― Передумала?

― Ни за что! ― Она хватается за перила обеими руками. ― Я сделаю это.

Никто не давит на Тео, чтобы она прокатилась, но очевидно, что она пытается что-то себе доказать. Ее губы бледнеют, а колени трясутся, но она все равно забирается в кабинку.

Когда наша шаткая вагонетка взбирается на первый подъем, Тео бросает на меня обеспокоенный взгляд.

― Ты боишься?

Я бы не сказал, что боюсь американских горок, но они заставляют меня нервничать. Дело в полном отсутствии контроля, мне даже не нравится ездить в чужих машинах, не говоря уже о поезде из жестяных банок, мчащемся по деревянным рельсам.

Но боюсь?

― Конечно, нет.

― Я думала, ты обещал не лгать… ― поддразнивает Тео. ― У тебя костяшки пальцев побелели.

Я смотрю на свои руки, обхватившие поручень.

― Да ты их ломом отобьешь, запросто.

Тео смеется.

― Не волнуйся, со мной ты в безопасности.

Она обнимает меня в тот момент, когда наша кабинка переваливается через край и падает вниз.

Кто-то кричит. Подозреваю, что это я, пока не понимаю, что это Риз прямо за нами.

Кабинка кружится на крутых поворотах, взвизгивает и падает. Тео визжит от чистого, неподдельного ликования. Ее волосы ― черный вихрь, глаза ярко сверкают.

Когда мы делаем последнюю петлю, наступает момент, когда гравитация меняется, и мы парим в невесомости. Тео поворачивается, и время словно застывает, приостанавливается: ее волосы облаком окружают нас, ее губы приоткрыты, ее рука прижата к моей груди.

Желание поцеловать ее становится непреодолимым.

Но Риз находится в пяти футах от нас, и за это короткое колебание момент проходит. Кабинка разворачивается, и мы выезжаем из последнего поворота.

Тео не может перестать смеяться, задыхаясь и чувствуя слабость в коленях от поездки, которая оказалась почти самоубийственной.

― Они не затягивали болты на этой штуке по меньшей мере лет двадцать, ― бормочу я, с благодарностью покидая маленькую дряхлую вагонетку.

― Именно это и придает ей пикантности, ― говорит Риз. ― Тот факт, что примерно раз в четыре года одна из этих штук слетает с рельсов.

Далее мы отправляемся в зал игровых автоматов, где Тео оказывается на удивление искусным игроком в «Космические Захватчики», а мы с Ризом возобновляем наш древний поединок в роли Рю и Кена. Я восстанавливаю свое мужское достоинство, выиграв для Тео плюшевую панду в тире.

Тео не расстается с пандой ни на секунду, таская ее на бедре, как крайне ленивого черно-белого карапуза. Даже когда она стоит в очереди за лимонадом, она не позволяет Ризу взять мистера Пипса на руки.

― Мне можно доверить понянчиться с пандой, ― говорит Риз.

― Ты пять минут назад потерял свои солнечные очки в игровом зале, ― замечает Тео.

― Ладно, ― дуется Риз. ― Я выиграю свою собственную панду. Салли, одолжи мне двадцать баксов.

― Ни за что, ты уже потратил там тридцатку.

― Я почти сделал это! Если бы я поразил еще две мишени…

Воспользовавшись случаем, Тео ускользает к очереди за лимонадом, панда по-прежнему надежно сидит у нее на бедре.

Риз перестает жаловаться, чтобы заметить:

― Она превратилась в маленькую колючку, не так ли?

― Да, она сильно изменилась со школы. Мы все изменились… кроме тебя. ― Я возвращаю Ризу его удар локтем по ребрам.

Но Риз поворачивается и смотрит на меня с удивительно серьезным видом.

― Ты ей нравишься, Салли.

― Да, она мне тоже нравится.

― Тогда какого хрена ты делаешь?

По моей шее поднимается жар.

― Мы уже говорили об этом прошлой ночью.

― Да, и чем больше времени я провожу рядом с вами двумя, тем меньше думаю об этом так называемом плане. Это все плохо закончится, поверь эксперту по импульсивным решениям.

― В этом нет ничего импульсивного. Я потратил месяцы на планирование…

― Но ты действительно думал о последствиях?

― Конечно, думал.

― Тогда, повторяю, какого хрена ты делаешь?

Риз начинает меня раздражать, но я подавляю свой гнев. Я знаю, что он беспокоится обо мне, даже если сейчас он ведет себя как снисходительный мудак, не говоря уже о том, что он огромный лицемер.

― Я уже говорил тебе, ― выдавливаю я сквозь сжатые губы. ― У меня все под контролем.

― Ты не можешь контролировать это дерьмо. Даже близко нет!

― О чем ты говоришь?

― О, я не знаю, например, первое - она влюбляется в тебя, и ты разрушаешь ее жизнь. Или второе - она готовит всю эту вкусную еду для нашего отца, а потом он снова становится депрессивным алкоголиком, как только она уезжает. Или - Ангус узнает, уволит ее и сделает своей миссией разрушить остаток ее жизни… Мне продолжать?

― Нет, ― говорю я, но Риз все равно продолжает.

― Или как насчет того, что тебе каким-то образом удастся провернуть невозможное и действительно заключить эту сделку, но Ангус узнает, что произошло, и подаст на тебя в суд за мошенничество. Много чего может пойти не так, вы играете в русскую рулетку с миллиардером, склонным к судебным разбирательствам.

― Нельзя подать в суд на кого-то за то, что он притворяется, что встречается с твоей ассистенткой.

― Ну, тогда, наверное, все в порядке.

Я смотрю на Риза, а мое сердце бешено стучит.

Возможно, это первый раз в нашей жизни, когда мой брат читает мне лекцию о том, как правильно поступить. Тот факт, что даже Риз считает это опасным, заставляет меня задуматься.

Когда Тео возвращается, с трудом удерживая три замороженных лимонада и панду, настроение у нас явно напряженное.

― Что случилось? ― спрашивает она, растерянная из-за моей угрюмости и напряженной позы Риза.

― Ничего, ― ворчу я.

Тео бросает на меня обиженный взгляд, потому что это нарушает наше правило, запрещающее врать.