― Никогда?

На мгновение он замирает, обдумывая всю тяжесть обещания. Затем твердо говорит:

― Никогда. Я отвечу на любой твой вопрос, полностью и честно.

Эта мысль вселяет в меня странное чувство силы. Я могу спросить Салливана о чем угодно… и он ответит?

Это создает между нами связь, тонкую и мерцающую, как стальная нить.

― Но… ― Глаза Салливана темнеют, когда он делает шаг ближе. ― Я жду от тебя того же. Это несправедливо, если я буду честен с тобой, а ты будешь что-то скрывать от меня.

Сердце колотится в груди. Эта огромная кухня вдруг кажется очень маленькой и очень теплой, когда Салливан вторгается в мое пространство. Он прижимается ко мне, пока моя задница не упирается в столешницу, и отступать больше некуда.

― Ну что? ― Его бедра касаются моих. Мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть на него. ― Мы договорились?

― Я ― открытая книга.

Салливан тихонько хихикает.

― Я в этом очень сомневаюсь. Я хочу услышать, как ты это скажешь… Ты клянешься говорить мне правду, Тео? Несмотря ни на что?

Его глаза смотрят на меня, темные и проницательные. Как будто он видит меня насквозь.

― Конечно, ― безрассудно обещаю я. ― Только правда и ничего, кроме правды, да поможет мне Бог.

При этом я поднимаю руку, словно приношу присягу в суде.

Я сказала это легкомысленно, но в темных глазах Салливана отражается что-то торжественное. Атмосфера на кухне становится тихой и серьезной.

― Хорошо, ― мягко говорит он. ― Когда мы наедине, мы будем абсолютно честны друг с другом.

Такое ощущение, что я только что дала клятву… которая будет иметь последствия.