Я нахмурилась.

— Даже больше, чем твой дядя?

— Ты видишь моего дядю где-нибудь поблизости? — язвительно улыбнулся Никколо.

— О. А сестры у вас есть?

— Нет, увы. У мамы было шесть мальчиков. Она всегда хотела девочку, но умерла, когда мне было восемнадцать лет. Дарио — самый старший, потом Адриано, за ним Роберто и я, потом Массимо. Валентино — младший, избалованный сорванец. Но с таким лицом, как у него, он получает от женщин все, что хочет.

Я был удивлена тем, как откровенен Никколо.

Но, судя по тому, что я видела, он никогда не делал ничего просто так.

И он как будто читал мои мысли.

— Возможно, ты сейчас подумаешь: «Боже, он дает мне очень много информации!» — сказал Никколо. — И да, на это есть причина. Точнее, несколько. У тебя есть вопросы, я уверен. Надеюсь, я ответил на самые важные из них. Потому что будет много других, на которые я не отвечу. Есть вещи, которые моя семья делает тайно… и будет лучше, если ты не будешь знать о них слишком много. Так что не спрашивай.

Мой желудок сжался. Несмотря на то, что его тон был гораздо мягче, чем накануне, зловещий подтекст остался прежним:

Не переступай черту.

Мы вошли в холл особняка.

— Кроме того, есть части дома, куда тебе вход воспрещен, — добавил Никколо. — Твоя спальня находится на третьем этаже. Все, что находится там — разрешено. Также, как и на первом этаже, если только дверь не заперта. В этом случае не суйся. Но второй этаж восточного крыла, — он указал на правую часть здания, — полностью запрещен. Не ходи дальше лестницы. Никогда. Понятно?

На этот раз его голос был не угрожающим, но твердым.

Мне сразу стало интересно, что там наверху, и почему это запрещено, но я только кивнула.

— Поняла.

— Хорошо. — Он улыбнулся. — Не стесняйся бродить по территории, но не выходи за ее пределы. Если тебе что-то понадобится, просто спроси.

— Как долго…

Я хотела сказать:

— Как долго вы будете держать меня здесь, — но подумала, что это прозвучит несколько враждебно.

А Никколо из кожи вон лез, чтобы быть…

Ну…

Менее угрожающим.

— … эээ… как долго я здесь пробуду?

— Это еще предстоит выяснить.

— Мне нужно будет постирать одежду.

Никколо пренебрежительно махнул рукой.

— Просто отдай ее Филомене — она об этом позаботится. Наверное, нам стоит купить тебе новые вещи.

— Зачем? — раздался позади меня глубокий голос. — Она все равно их не наденет.

Мое сердце заколотилось.

От страха… и, возможно, от чего-то еще.

Я обернулась и увидела Дарио. Он вошел в холл бесшумно, как кошка, и уставился на меня раздраженным взглядом.

— Я не принимаю подарков от мужчин, которые вторгаются в мое личное пространство, — прорычала я.

Дарио нахмурился.

— О чем ты говоришь?

— О платье!

Он посмотрел на меня с раздраженным взглядом «Я знаю ЭТО».

— Я говорю о чепухе с «вторжением в твое личное пространство».

Теперь я была в ярости. То, что он мог похитить меня и использовать в качестве заложницы, не означало, что он мог меня запугивать.

— Ты вошел в мою комнату, когда я спала…

— Я попросил прислугу занести его, — огрызнулся он. — Горничную, вообще-то.

Ох.

Я покраснела.

Теперь, когда он это сказал, то, что это была горничная, казалась более логичным.

Не похоже, чтобы мафиози тихонько прокрался в мою комнату на цыпочках, чтобы оставить платье.

Я почувствовала себя глупо…

Но смущение быстро сменилось гневом.

Да, я поторопилась с выводами — но только потому, что не чувствовала себя в безопасности после прошедшей ночи.

И это были не такие уж безосновательные выводы, учитывая все, что он уже сделал и сказал.

Очевидно, Дарио так не считал, потому что презрительно покачал головой.

— За кого ты меня принимаешь?

— Похитителя? Преступника? За человека, который сказал, что сделает меня своей шлюхой? — почти кричала я.

Брови Никколо взлетели вверх. Ему было крайне некомфортно присутствовать при этом диалоге, и по его виду можно было сказать, что он мечтал оказаться где-нибудь в другом месте.

Дарио подошел ко мне, в каждом его шаге чувствовалась угроза.

Я слегка отступила назад, ошеломленная и напуганная его размерами и убийственным взглядом.

Идиотка! Тихо выругалась я про себя. Ты же ЗНАЕШЬ, что он из себя представляет, зачем ты сказала такую ГЛУПОСТЬ?! Зачем ты его провоцируешь?!

Он встал вплотную рядом со мной.

Я начала учащенно дышать, посмотрев в его сердитые глаза.

— Если ты не будешь осторожна, — прорычал он шепотом, — то я, возможно, решу начать действовать раньше времени.

Поскольку он был так близко, я снова почувствовала его запах — тонкий, дорогой одеколон, которым он пользовался.

Ощутило тепло, исходящее от его тела.

И стояла с открытым ртом, почти загипнотизированная.

Потом он повернулся и ушел, не сказав ни слова и оставив меня стоять потрясенной… и возбужденной.

Никколо подождал, пока Дарио не исчезнет из холла, и сказал мне:

— Ну, ты, конечно, знаешь, как раззадорить дикого зверя, не так ли?

— Это не моя вина, — надулась я.

— Не твоя вина?! Не твоя ВИНА?! — Никколо недоверчиво рассмеялся, а затем начал подражать мне высоким голосом. — «Похититель? Преступник? Человек, который сказал, что сделает меня своей…».

— Ладно, поняла, не надо было его провоцировать, — перебила его. — Я не повторю эту ошибку дважды.

— Повезло, что тебе сошло это с рук в первый раз. Поверь мне, когда я говорю тебе это, bella, — я не знаю никого другого, кто мог бы так разговаривать с Дарио и остаться в живых.

Я не знала, как мне к этому относиться.

С одной стороны, Никколо как бы намекал, что Дарио питал ко мне определенную слабость…

… а с другой стороны, он намекнул на убийство.

Я не хотела думать об этом, поэтому просто проигнорировала.

Как только Никколо произнес последнюю фразу про «остаться в живых», он стал удаляться от меня.

— Куда мы теперь идем? — спросила я, последовав за ним.

— Мы? Нет никаких «мы» — я иду готовиться к встрече. Ты можешь делать все, что хочешь, кроме как пойти со мной — или пройти на второй этаж восточного крыла. Ужин будет подан в восемь часов в столовой.

— А что мне делать до этого времени?

— Все, что угодно, или вообще ничего! Только не заходи в те места, о которых мы говорили… и не пытайся покинуть территорию, — сказал он с ухмылкой.

С этими словами Никколо скрылся за углом, оставив меня в полном одиночестве.