Этот принцип отделения содержания от канала лежит в основе всей компьютерной науки через концепцию универсальной вычислительной машины. Машина Тьюринга" - это идеализированный компьютер, который может быть создан из любого доступного материала, от пляжного песка до шариков, от микрочипов до спичечных палочек. Тьюринг ясно дал понять, что суть компьютера заключается не в его материальной субстанции, а в архитектуре идей.
Компьютер предлагает непреодолимое препятствие для материалистического суеверия. В компьютере, как показывает теория информации, содержание явно не зависит от его материального субстрата. Никакие возможные знания о материалах компьютера не могут дать никакой информации о реальном содержании его вычислений. Можно целый день разглядывать внутренности компьютера через микроскоп или созерцать полный перечень его компонентов, но так и не получить никакого представления о его выводах. Неспособность чисто физических теорий о канале объяснить информацию, которую он несет, отражает шенноновскую меру "новости". Информация определяется своей независимостью от физической детерминации: если информация определяется каналом, по которому она проходит, то она предсказуема и, следовательно, по определению не является информацией.
Чтобы что-то было информацией, оно должно отличаться от материала, из которого оно состоит или который его передает. Информация стоит на первом месте: она регулирует материальный мир, а не наоборот. Начало Евангелия от Иоанна Богослова фактически является центральной догмой информатики, экономики и самой настоящей науки: в начале было Слово.
Когда эта мысль впервые пришла мне в голову в 1990-х годах, я все еще был амбивалентно светским интеллектуалом. Но после пятидесяти пяти лет изучения и написания статей о науке и технике я могу подтвердить этот принцип эмпирически. Практически в каждой технической области сегодня - от квантовой теории и молекулярной биологии до информатики и экономики - практики и теоретики все чаще и чаще обращаются к слову.
У нее много имен: логос, логика, биты, байты, математика, программное обеспечение, знание, синтаксис, семантика, код, план, программа, последовательность, дизайн, алгоритм, кубит, а также вездесущее "информация". В каждом случае информация не зависит от ее физического воплощения или носителя. Биологи обычно размывают информацию в скользкой синекдохе ДНК, материальной молекулы, и подразумевают, что жизнь - это биохимия, а не обработка информации. Но дезоксирибонуклеиновая кислота, на которой написано слово, сама по себе словом не является. Подобно листу бумаги или чипу памяти компьютера, ДНК несет сообщения, но ее химический состав не имеет отношения к содержанию. Нуклеотидные "основания" формируют "слова" без помощи связей с обрамляющей их спиральной сахарно-фосфатной основой. Генетические слова диктуются химией их каркаса не больше, чем слова в "Эрудите" определяются химией их деревянных стоек или силой тяжести, которая их удерживает.
Эта реальность выражает ключевую мысль Фрэнсиса Крика, нобелевского лауреата, сооткрывателя двухспиральной структуры ДНК. Крик изложил и закрепил то, что он назвал "центральной догмой" молекулярной биологии. Эта центральная догма показывает, что влияние может идти от расположения нуклеотидов на молекуле ДНК к расположению аминокислот в белках, но не от белков к ДНК.
Когда в начале двадцатого века выяснилось, что атом - это не "массивная нерушимая частица", как представлял себе Исаак Ньютон, а сложная арена квантовой информации, классическая физика начала разрушаться. Контрапунктом атома в физике является клетка в биологии. Оказалось, что биологическая клетка - это не "простой комок протоплазмы", как считалось долгое время, а микрокосмический процессор информации и синтезатор белков со скоростью суперкомпьютера. На сайте после этого открытия рушится и устоявшаяся биология дарвиновского материализма.
Ни одна эволюционная теория не сможет преуспеть, если не столкнется с клеткой и словом. В каждой из примерно 15 триллионов клеток человеческого тела слова жизни проносятся через нашу нервную систему со скоростью, совершенно не сравнимой со скоростью передачи данных всех суперкомпьютеров мира. Чтобы собрать около 500 аминокислотных единиц в каждую из триллионов сложных молекул гемоглобина, которые переносят кислород из легких в ткани организма, требуется в общей сложности около 250 пета-операций в секунду. (Пета - это десять в пятнадцатой степени.) Затрачивая всего лишь нановатты энергии, это быстрее, чем скорость обработки данных суперкомпьютерами, которым требуются миллионы ватт.
Однако, ограничиваясь информационными функциями, компьютерные модели клеток выполняют лишь начальные шаги по расшифровке ДНК и цифро-аналоговому преобразованию информации. Модели не способны совершить другие подвиги клетки, начиная с синтеза белковых молекул на основе кода, а затем изысканно точного складывания белков в точную форму, необходимую для их объединения в функциональные системы. Просто моделирование - ни в коем случае не выполнение - этого процесса синтеза белка и "плектики" обоснованно провозглашается AlphaFold от Google величайшим прорывом искусственного интеллекта и машинного обучения.
У материалистов есть несколько ответных аргументов, чтобы отрицать главенство слова. Все они могут быть сведены к попытке подчинить себе слово, сведя его к физической функции. Подобно кружащимся тиграм из детской сказки, рекурсивные петли имен для слова гоняются за своими хвостами по древу жизни, пока на дне не остается только мутная лужа того, что К. С. Льюис назвал "ничего маслянистого". Это был способ Льюиса подытожить позицию публичных ученых, которые заявляют, что "жизнь", или мозг, или вселенная - это "ничто иное, как" материя в движении.
Так, Марвин Мински из Массачусетского технологического института знаменито утверждал: "Мозг - это не что иное, как "мясная машина". В своей книге "ДНК: Секрет жизни" (2003), сотрудник Крика Джеймс Уотсон упорно настаивал на том, что открытие ДНК "доказало", что жизнь - это «просто химия и физика». То есть, попросту говоря, "ничего масляного": эпистемология плоской вселенной, ограниченной тем, что технологи называют "физическим уровнем", самым нижним из семи уровней абстракции в информационных технологиях, между кремниевыми чипами и кварцевым волокном внизу и программами и контентом наверху.
Однако после ста или около того лет попыток философского выравнивания выяснилось, что Вселенная упрямо иерархична: слово наверху, а материя внизу. Как бы ни пытались отрицать это редуктивные науки, в конце концов им придется признать эту неумолимую реальность. Теперь мы знаем, что никакое накопление знаний о химии, биологии и физике не даст ни малейшего представления о происхождении жизни, процессах вычислений, источниках сознания, природе интеллекта или причинах экономического роста.
Как отметил в 1961 году известный химик Майкл Поланьи, все эти области зависят от химических и физических процессов, но не определяются ими. 9 Основная ошибка материализма в целом и дарвиновского редукционизма в частности заключается в том, что они являются мыслями, отрицающими мысль. Мысль не материальна. Слово нельзя свести к химическим и физическим процессам, и попытка упрямой материалистической науки сделать это не что иное, как фарс. Как сказал лауреат Нобелевской премии биолог Макс Дельбрюк (получивший образование физика), попытка нейробиологов объяснить мозг как просто мясо или материю «напоминает мне попытку барона Мюнхгаузена вытащить себя из болота, потянув за собственные волосы».
В 1931 году Курт Гёдель, возможно, выдающийся математик двадцатого века и близкий коллега Альберта Эйнштейна, опубликовал свою теорему о неполноте. Она продемонстрировала, что каждая логическая система, включая математику, зависит от предпосылок, которые она не может доказать. Эти предпосылки не могут быть продемонстрированы внутри или сведены к самой системе. Они находятся вне системы.
Опровергая самоуверенные заявления Бертрана Рассела, Альфреда Норта Уайтхеда и Дэвида Гильберта о том, что вся математика может быть подчинена механическому разворачиванию правил символической логики, "доказательство Гёделя" стало кульминационным моментом в современной мысли. После Гёделя все исследователи на границах природы и экономики должны столкнуться с бесполезностью изгнания "веры" из "науки". От физики и нейронауки до психологии и социологии, от математики до экономики, каждый научный вывод, который мы делаем, основан на нашей вере в логические предпосылки, которые мы не можем доказать.
Математик Грегори Чайтин показал, что биология не может быть выведена из физики или химии; физические и химические законы содержат гораздо меньше информации, чем биологические явления, которые мы наблюдаем. Алгоритмическая теория информации Чайтина демонстрирует, что вся биология несводимо сложна, так же как математические аксиомы в конечном итоге несводимы. Слово эпистемологически выше химических и физических правил и использует химию и физику в своих целях. Как сказал мне выдающийся химик Артур Робинсон: "Использовать физику и химию для моделирования биологии - все равно что использовать блоки Lego для моделирования Всемирного торгового центра". Этот инструмент просто слишком груб.
В двадцать первом веке слово - любое имя - первично. Как и в "центральной догме" Крика, утверждающей приоритет ДНК над белками, слово само по себе не является вершиной иерархии, не является самой высокой ступенькой на лестнице эпистемологии. Где бы мы ни встречали информацию, она исходит от разума. Если вывести иерархию за пределы слова, то центральная догма гласит, что слово подчинено разуму. Разум может порождать слова и придавать им смысл, но слова сами по себе не могут породить разум или интеллект. Коды ДНК могут служить основой для создания мозга, но мозг как совокупность белков не может породить информацию в ДНК. Везде, где есть информация, будь то в бизнесе или экономике, есть предшествующий интеллект.